Нильс - Андрей Валентинов
— Может, лучше спрятаться?
Девочка с чердака, покачав головой, взглянула укоризненно.
— До свидания, мсье!
* * *Вернувшись в квартиру, Анри попытался найти тот самый сборник. Почти весь тираж раздарил, себе оставил три экземпляра, один потом отдал… Сержу Бродски, точно! Вместо визитной карточки.
Книжным шкафом он так и не обзавелся. Полка, вторая… Дальше искать не стал, махнул рукой. Он что, перечитывать собрался? Суета сует!..
Уже сняв пальто и пристроив шляпу на вешалку, бывший учитель сообразил, что по дороге не прикупил ни вина, ни продуктов. На столе — тарелка с двумя кусочками колбасы, огрызок булки и… И, собственно, все. Бутылка обнаружилась на подоконнике рядом со стаканом, но — пустая.
Он почему-то совсем не расстроился. Взвесил бутылку в руке, поставил обратно и резюмировал, причем вслух.
— Так тебе и надо. Мучайся!..
Бродски посоветовал напиться? Значит, поступим наоборот.
Кроватью он тоже не обзавелся, спал на старом топчане. Руки под голову, взгляд в серый потрескавшийся потолок. Еще один день, считай, позади. Бессмысленно, скучно, тоскливо — от одного визита на мост Мирабо до следующего. В каком-то из переведенных им романов герой, у которого убили возлюбленную, на вопрос, что он делал дальше, ответил просто: «Что я делал? Я старился».
Роман так себе, но в нем речь шла о трагедии. А у него с Инессой… Нет, не комедия, комедию он мог и не пережить. Так себе, драма.
* * *— Я по тебе соскучился! Очень соскучился!..
— Не сегодня малыш, не сегодня. Я очень устала, лягу в своей комнате.
Малыш! Жена старше его на целый год, в семнадцать, когда они познакомились на первом курсе, это казалось чем-то серьезным. Теперь ему двадцать пять, они три года как женаты, работают вместе в лицее мадам Жубер. На работу тоже ездят вместе на красном спортивном «ситроене», подарке тестя, причем за рулем всегда она.
— Ты слишком часто смотришь по сторонам, малыш. Не будем рисковать!..
Она рыжая, он шатен, она крепкая в кости и невысокая, он фитилистый и костлявый. А еще у нее очень белая кожа, которую надо прятать от загара.
Хорошая квартира в центре, на левом берегу Сены. И перспективы неплохие, мадам Жубер намекнула, что ее лицей скоро будет расширяться, и ей потребуется заместитель по учебной части.
Огорчало лишь то, что Инесса отказывалась даже думать о детях. Ни сейчас, ни в близком будущем.
— Успеем, малыш, мы с тобой еще все успеем…
И еще то, что в последнее время жена все чаще ночует в своей комнате — и даже закрывается изнутри на ключ. Но все равно Анри Леконт чувствовал себя самым счастливым человеком в мире.
Старшеклассницы не слишком его любили — возможно, за то, что учитель словесности смотрел не на них, юных и прекрасных, а насквозь. Однажды перед уроком чья-то шкодливая рука написала на подкинутом листке бумаги: «Подкаблучник у коротконогой жабы». Он прочитал — и ничего не понял. О ком речь? Жена, как известно, не имеет внешности, но… Разве может быть кто-то красивее его Инессы?
Однажды мадам Жубер пригласила его после уроков в свой кабинет. Закрыв плотно дверь, указала на стул, а затем вынула из стенного шкафа бутылку коньяка.
— Налить, мсье Леконт? Нам предстоит не слишком приятный разговор.
Он настолько удивился, что ответил не сразу, причем не «да» (коньяк у начальства отменный), а «нет, спасибо». Но мадам Жубер все равно наполнила рюмки.
8
Слышимость в доме, особенно в ночное время, отменная, поэтому с радиоприемником приходилось соблюдать крайнюю осторожность. Доктор Фест даже подумывал приобрести наушники, но в последний момент не решился. Коллега Краузе прав, доносят все на всех. Того и гляди в магазине проявят бдительность: зачем законопослушному немцу наушники? Как гласит шутка с длинной факирской бородой: если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят. Поэтому звук убирал, особенно если включал приемник после заката.
«Говорит радиостанция «Свободная Германия». Вы слушали обзор нашего постоянного корреспондента из Стокгольма доктора Левеншельда. Номер регистрации — 4».
Можно выключать, сеанс связи окончен. Нелепое и непонятное слушателям сообщение о номере регистрации сделано исключительно для него, для доктора Левеншельда. «4» — значит все четыре отчета дошли до адресата.
Первые полгода обходились сигнальными открытками. Обратный адрес: «Берлин, Главный почтамт, до востребования», картинка какая угодно, как и текст, главное — цифра в тексте. «Буду после 3-го» значит, Мельник получил все три его отчета. Потом неведомые друзья договорились с руководством «Свободной Германии». Пока система связи не давала сбоев.
Обзор же, переданный этой ночью, по-своему уникален. Месяц назад в ведомстве Геринга, уполномоченного по четырехлетнему плану, была составлена подробная справка по добыче и переработке топлива в Рейхе. Ключевой раздел — выпуск искусственного бензина, которым предполагалось снабжать страну в случае войны. Вывод же очевиден: для танков, пожалуй, хватит (но от дизелей придется отказаться), для автотранспорта — нет. Об авиации и флоте и говорить не приходится, для них требуется нефть, которая в Рейхе добывается чисто символически.
Сложно? И пусть, «Свободная Германия» работает не только для столь любимых фюрером домохозяек.
В рассекречивании подобной информации есть еще один смысл. В руководстве Германии хватает умных людей. Узнают об утечке секретов — станут осторожнее. Этой весной решалась судьба Европы, Рейх был на шаг от нападения на Польшу. Однако Вермахт так и не перешел границу. Причин тому наверняка много, но такие отчеты — одна из гирек на весах.
Среди прочего Мельник поведал, что уже
