Утро нового века - Владимир Владимирович Голубев
— М-да, мне бы хотелось избежать такого… Но всё же…
— Вы знаете лучший вариант? Испанские Бурбоны порядочно раздражены потерей столь значимого владения своей династии, у вас будет множество врагов…
— Да, Вы умело играете со мной. Я люблю Неаполь, церковь, и Вы…
— Я обманываю Вас, Ваше Высокопреосвященство? Заставляю Вас совершать преступления против Вашей совести?
— Нет, Вы просто тыкаете меня носом в мои проблемы! — грустно сказал Руффо и присел за свой стол.
— Что Вы? Я ещё и предлагаю Вам их решение.
— Что же… Я буду думать.
— Я буду ждать! — поклонился ему Самарин.
[1] Малага — город-порт на юге Испании.
[2] Эскориал — монастырь и резиденция испанских королей.
[3] Гравина Федерико Карлос (1756–1806) — испанский флотоводец, адмирал. Погиб в Трафальгарском сражении.
[4] Порт-Магон (Маон) — город-порт на острове Менорка, Балеарский архипелаг.
[5] Де Чурукка и Элорса Косме Дамиан (1761–1805) — испанский учёный и флотоводец, адмирал. Погиб в Трафальгарском сражении.
[6] Антонио Паскуаль Франсиско Хавьер Хуан Непомусено Анхель Раймундо Сильвестре де Бурбон (1755–1817) — испанский принц, брат короля Карла IV и дядя короля Фердинанда VII.
[7] Фалангина — древний сорт белого винного винограда, произрастающего в регионе Кампания.
[8] Греко ди Туфо — древний сорт белого винного винограда, произрастающего в регионе Кампания.
[9] Альянико дель Вультуре — древний сорт чёрного винного винограда, произрастающего в регионе Кампания и Базиликата.
Глава 20
— Ну что, Феденька, никак не выходит у тебя Джервиса подловить? — казалось бы, шутливый тон Потёмкина вовсе не обманул командующего Черноморским флотом.
— Никак, Великий князь. — мрачно отозвался тот.
— Хвалился же, обещал поймать хитрого британца… — теперь уже было очевидно, что наместник в гневе и едва скрывает это.
— Ушёл Джервис. Не лезть же под орудия Порт-Магона. Трюге меня поддержал. — коротко отвечал Ушаков.
— Что, теперь ты, Феденька, уже и на француза ссылаешься?
— А ты сам, Григорий Александрович, попробуй-ка корабли поводить! — взорвался адмирал, — Проиграй мы Джервису, долго ли ждать, пока англичане на Мальте будут? А на Кипре? А то и в сам Цареград приплывут, а?
— Вот это, братец, твоя забота! — багровел наместник.
— Я и забочусь! — орал в ответ Ушаков, — Не может Джервис никогда не ошибаться! Поймаю — и разобью! Или помру, но разобью его всё одно!
— Ох, Федя! — Потёмкин предпринял над собой явное усилие, успокаиваясь, — Ну не тяни ты с этим! Видишь же, Карпухин уже землю копытом роет. Государь каждый день спрашивает про твои успехи. Я к тебе в Валлетту приплыл чай не от хорошей жизни.
— А то я сам не понимаю, Григорий Александрович. — тоже начал успокаиваться генерал-адмирал, — Но вертится, собака Джервис, как уж под вилами! Мы уж и так и сяк его водим, а он ни разу не подставился. Вроде подкараулили отряд из шести кораблей у Порто Конте, да оказалось, что и весь британский флот недалеко.
Крутились, крутились вокруг друг друга, дошли до самой Менорки, а там и к Джервису ещё три корабля да фрегаты подошли. К тому же там батареи британские, подставить нас под их огонь проще простого… Вот и пришлось несолоно хлебавши возвращаться.
— Уфф… Садись, Фёдор Фёдорыч, в ногах правды нет. Спасибо тебе, что хоть без потерь сходили…
— Ты и правда ко мне специально приплыл, Григорий Александрович?
— Не совсем только к тебе, — дружески усмехнулся Потёмкин, — у меня ещё и в Неаполе дела есть…
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Колокол звенел и звенел, словно вбивая гвоздь в голову. Старый человек устало потёр виски. Силы уже покидали его, он так старался, но всё напрасно, а тут ещё этот набат, что не прекращался уже часов двадцать — звонарь, похоже, окончательно спятил от ужаса смерти и находил успокоение в ударах колокола.
Чума свирепствовала, улицы Лондона опустели, только патрули оглашали окрестность своими голосами, да скрип колёс повозок молчаливых мортусов, забирающих трупы, иногда разрывал страшную тишину. Над мостовыми царил запах смерти. Казалось, что огромный город умер и разлагается. Ужас стал единственным чувством, поселившимся в сердцах всех лондонцев.
— Мой Светоч, нам пора. — тихо-тихо произнёс старик, обращаясь к своему собеседнику. Они были одни в этой очень дорого, но строго обставленной комнате, очевидно, кабинете.
— Нет, Питер. — также тихо отвечал лорд Чарльз, — Я решил — никаких больше побегов. Господь собрался прибрать этот мир. Я же останусь со своей паствой.
— Но, мой Светоч, чума и раньше приходила к нам, почему же…
— Я знаю это, сын мой! — в очередной раз повторил старый сектант.
— Но быть со своей паствой и попасть в руки королевских прихвостней — вовсе не одно и то же! — покачал головой русский агент.
— Всё равно, старый друг, всё равно! Я умру во славе, показывая «чистым» путь в Эдем. К тому же моя жертва может стать подобной жертве Спасителя! — ответил ему хозяин особняка, и в глазах его сверкнуло безумие.
— Но ведь Вы, мой Светоч, могли бы нести свет и дальше, оставаясь живым! Господь не давал Вам знака, что Ваш час настал.
— Сын мой, — с блаженной улыбкой сложил руки лорд Колдфилд, — Какой смысл оставаться в живых среди умирающего мира, если можно открыть истинный свет для страждущих? Тела их уже не спасти, но я спасу их души! Господь мне являлся и знаю, что делаю!
— Вы ведь своей гибелью просто порадуете короля, этого сына Сатаны, мой господин. — в голосе бывшего голландца прозвучала такая тоска, что глава луддитов даже смутился, подошёл к своему помощнику и погладил того по голове.
— Столько боли и горя, сын мой, вокруг! Посмотри — на улицах даже не успевают убирать трупы. А в голове у короля — только война. Люди умирают — им надо придать сил! Господь воцарится! А ты, друг мой, беги! Спасайся, Питер! Тебе нести слово Божие по миру! Я же уже слышу колокол, возвещающий скорый конец света!
На сей раз тот, кого называли Питером, грустно кивнул. За окном унисоном с непрекращающимся колокольным звоном слышался уже и шум приближающейся толпы. Низко поклонившись, старик вышел, почти выбежал, из кабинета и кинулся к задним дверям
