Малахольный экстрасенс. Дилогия (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

– Сижу, – ответил я.

– Ну, и я с тобой, – сказал он и присел рядом. Достал из кармана оторванный от газеты листок, насыпал в него самосада из кисета и свернул самокрутку. Чиркнув спичкой, закурил. Над поляной поплыл ароматный запах сгоревшего табака. Хороший у деда самосад!

– У меня все хорошее, – сообщил старичок. – Хочешь, грибы покажу? Полную корзину набрал.

– Покажите, – кивнул я.

Он взял корзину и поставил передо мной. В ней лежали мухоморы – ядреные, крепкие. На багрово‑красных шляпках ярко выделялись неровные белые точки.

– Забирай! – предложил старичок. – Я себе еще соберу.

– Это мухоморы, – сказал я. – Их есть нельзя.

– Кому как, – не согласился старичок. – Другому так за милую душу. Тебе, скажем.

Я оторопело уставился на него. Старичок в ответ усмехнулся. Странный дед. Лицо загорелое, все в морщинах, как печеное яблоко. Но глаза яркие, молодые. У стариков они тусклые.

– Что, Миша‑Михаил, – пыхнув дымом, продолжил старичок. – Погулял, покуролесил? Скольких ты людей убил? Тебя сюда для того вернули?

– Зато деток сколько спас! – поспешил я, осознав, кто передо мной. – Лекарство от рака изобрел.

– Ну, и что? – не смутился собеседник. – Ты когда‑нибудь думал, почему болеют люди? Отчего в мир приходит мор? Скажем, вот чума или «испанка»? Или там, откуда ты пришел, короновирус? Вы там славно справились: закрыли города и страны. Как в чуму, – он снова усмехнулся. – Сильно помогло?

– Ну, так что, сидеть сложа руки? – не согласился я. – Это против заповедей.

– Заповеди он вспомнил, – хмыкнул старикан. – Что же сам не соблюдал? Сказано: «не убий!» Не тебе карать и миловать. Ладно, победишь ты рак. Думаешь, тем все и кончится – люди перестанут болеть?

– Я хотя бы попытался, – возразил я. – Не могу смотреть, как умирают дети. Они ни в чем не виноваты.

– Это как сказать, – не согласился он. – Люди не в состоянии прозреть будущее. Из милой девочки может вырасти наркоманка и блудница, из мальчика – убийца и вор. Или того хуже – безумный правитель, развязавший всеобщую войну. Сколько бед и горя они принесут в мир!

– Так на них нет меток, – покрутил я головой. – Этот будущий убийца, а вот тот святой. Да и будь они, лечил бы все равно. Даже если отправите меня обратно.

– Это можно, – согласился собеседник. – Ты ведь там еще лежишь. Ну, очнешься, доползешь к телефону, вызовешь скорую. Тебя вылечат, протянешь несколько лет. Будешь жить в доме престарелых, вести разговоры со старушками, потихоньку пить в своей комнате, пока не преставишься окончательно. Тебя отпоют и отвезут на кладбище. Там, как раз новое открыли, на прежних покойники не помещаются. Похоронят, могилка зарастет бурьяном. И никто не придет, не помолится за усопшего. Тебя все забудут, ибо жизнь свою ты провел впусте. Ну, так как, возвращать?

– Нет! – сказал я.

– Тогда думай! – сказал он и поднялся. – Тебе дали разум и свободную волю. Вернули в прошлую жизнь, наделили даром. Соответствуй! Кому много дано, с того много спросится.

– И что делать?

– Как вы надоели! – буркнул собеседник и исчез.

Я растерянно покрутил головой. Возле меня не было никого и ничего – ни старичка, ни его кошелки с мухоморами. Не пахло сгоревшим самосадом, даже вмятины на песке, где сидел странный гость, не осталось. Видение? Вроде не пил вчера много… Я подумал и встал. Подхватил кошелку и пошел к лесу. Нужно все же набрать грибов…

Эпилог

Гейтс[87] открыл дверь Овального кабинета, подошел к письменному столу и пожал руку Бушу.

– Садись, Роберт! – президент указал на стул. – С чем пожаловал?

– Здесь полный доклад по Кубе, – Гейтс положил на стол папку.

– Посмотрю позже, – кивнул Буш. – А пока коротко на словах.

– Осенью прошлого года агенты на острове сообщили, что кубинцы создали лекарство от рака. Поначалу мы не придали этому значения – сенсации такого рода периодически появляются в печати. На проверку оказываются пустышками. Или кто‑то из ученых прославиться решил, или вовсе выдумка. Предположить, что у нищей Кубы получилось то, что оказалось не под силу крупнейшим фармацевтическим компаниям, трудно. Информация, однако, продолжала поступать и заставила задуматься. Мы организовали дополнительную проверку. Она подтвердила сообщения агентов. Лекарство у кубинцев есть, причем, чрезвычайно эффективное. У детей исцеление стопроцентное. В отношении взрослых сведения не полные, но они позволяют сделать вывод, что эффект значителен. Информация стала достоянием общественности. А это фактор, который оказывает влияние на политику.

– Конечно, – кивнул Буш. – Жить хотят все, в том числе сенаторы и конгрессмены. Даже президент, – улыбнулся он. – Что предприняли?

– Через постоянного представителя Кубы в ООН передали предложение продать технологию производства препарата. Наши фармацевтические компании готовы были заплатить большие деньги. Предложили миллиард долларов, затем подняли эту сумму вдвое. Чтобы не нарушать закон о санкциях, сделку предлагалось провести через подставную фирму. Кубинцы отказались наотрез. Заявили, что продавать не собираются. Ни технологию, ни готовые формы, ни патент на производство. Они, к слову, не подавали заявку и не собираются препарат как‑то легализовать, хотя это ограничивает его применение.

– А чего они хотят?

– Отмены санкций.

– Наглецы! – проворчал Буш.

– Вот и мы так подумали, мистер президент. Решили, что добудем рецепт сами. Тем более, что патента нет. К сожалению, не получилось. Предприятие по производству лекарства охраняется, как военный объект. Попытка устроить туда наших агентов провалились – отбор как в секретную службу. Не удалось добыть и готовые формы. Препарат доставляют в клиники в сопровождении охраны, выдают больным под ее присмотром. Это сообщили кубинские медики, которых удалось подкупить. В ответ на просьбы добыть образец развели руками. Но мы выяснили, что представляет собой лекарство. Это настой мате.

– Чего?

– Напиток из высушенных и измельченных листьев падуба парагвайского. Его пили еще индейцы. Мы проверили информацию – подтвердилась. В Южном полушарии кубинцы скупили мате на корню. С производителями заключили контракты на несколько лет вперед. Всячески поощряют расширение производства, даже предоставляют для этого кредиты.

– Значит, проблема решена?

– Нет, сэр. Вопрос не в том, что мате не купить. Всегда можно предложить больше. Дело в рецептуре. Мате известен фармакологам давно. Они изучали действие настоя и никакого антиракового эффекта не обнаружили. На всякий случай проверили дополнительно – ничего нового. Отсюда вывод – в настое присутствует дополнительный компонент, и вот он‑то секретен.

– Что ж, – сказал Буш. – Кубинцы вылечат своих больных раком и на этом успокоятся. Организовать лечение на острове иностранцев они не в состоянии – нужны огромные средства. Денег у них нет, а привлечь инвестиции не получится. Мало желающих давать деньги коммунистам.

– Они решили эту проблему, сэр.

– Как?

– С помощью круизных лайнеров. Их арендуют в Европе, набивают больными, причем, даже есть желающие путешествовать в трюмах, и везут на Кубу. Там суда швартуются в порту или стоят на рейде. На них высаживаются кубинские медики с препаратом. Дают его больным, собирают деньги и отбывают обратно. Процесс лечения занимает несколько дней. Эти круизы настолько популярны, что очередь на них расписана на несколько месяцев вперед. За возможность попасть на круиз без очереди предлагают огромные деньги, но желающих продать билет мало. Вернее, их нет совсем. Как вы верно заметили, мистер президент, жить хотят все. Этот конвейер работает бесперебойно, принося огромный доход Кубе. Наши агенты сообщают: жизнь на острове заметно улучшилась. Отменены продовольственные карточки, в магазинах стало больше товаров. Не удивительно. По подсчетам аналитиков, Куба уже заработала те два миллиарда, что ей предлагали за лекарство. Это по минимальным оценкам. В мире немало богатых людей, желающих получить исцеление вне очереди. Они договариваются с кубинцами и прилетают самолетами. Сколько платят неизвестно. Но есть факт, когда британский миллиардер в обмен за исцеление привел на Кубу сухогрузы с зерном, закрыв тем самым потребность острова в хлебе на несколько месяцев.