Выпускник - Мэт Купцов
— Ну что, герой, уже не такой смелый? — Первый — бандит, восстановив дыхание, начинает подниматься.
Неожиданно слышу резкий свист.
Прямо за спиной появляется фигура — широкоплечий мужик, амбал с оскалом на лице. Сильный, опытный, и, судя по всему, тоже появился здесь не случайно, а про мою душу.
Этот факт заставляет меня напрячься.
Какого ляда им всем надо от меня, то есть от Макара?
— В сторону, — коротко бросает незнакомец, толкая меня плечом.
Бандиты нервно переглядываются, словно псы, учуявшие вожака.
— Уйди в сторону, — командует, не глядя, как будто это не просьба, а приказ.
Не подчиняюсь. Кто он такой, чтобы мне приказывать?
Чувствую себя, словно разъяренный бык на арене, схватка которого еще не завершена.
А дух внутри меня сопротивляется подчинению.
Бандиты нервно переглядываются.
Амбал, на удивление, двигается как пантера. Сначала он направляется к первому бандиту, который пытается размахнуться, но он резко перехватывает его движение, выкручивая руку и резко бьёт локтем в горло. Тот падает на землю, судорожно хватая воздух.
Второй здоровяк пытается напасть со спины, но качок поворачивается и наносит удар ногой прямо в живот, от чего тот отлетает к стене и сползает на землю.
Третий, наконец, выходит из тени.
Он пытается что–то вытащить из кармана, тут я мгновенно сокращаю расстояние между нами, бью его в лицо, выбивая нож, который тот успел достать.
Бандит падает на землю, и через мгновение я нависаю над ним, держа его за горло.
— Паскуда, не двигайся, если хочешь жить.
Он медленно кивает, и я отпускает его.
Бандюганы решают не испытывать судьбу и бегут прочь, словно крысы с тонущего корабля.
Мы остаемся вдвоем — я и амбал, он разворачивается ко мне.
— Мы ещё с тобой не закончили. Не уходи, — бросает через плечо.
— Что тебе нужно? — спрашиваю, исподлобья наблюдая за ним.
В голове всё ещё звучит эхо недавней драки, а в крови гудит адреналин.
— Что–то я не припомню, чтобы просил о помощи, — цежу сквозь зубы, стряхивая пыль с одежды.
— Серьезные люди прислали меня, — произносит он, подходя ближе. — Хотят, чтобы ты на них работал. Так что, тебе парень повезло, что кому–то нужны твои мозги, и то, что досталось тебе от отца…
Он ухмыляется, вытирая кровь с руки.
— Нет, я отказываюсь, — прямо отвечаю, не отводя взгляда.
— Ты можешь отказаться, Сомов, но у тебя нет другого выбора, — холодно произносит он. Взгляд его тяжелеет, это не просто предложение — это ультиматум. — Думаю, ты уже понял, что это не шутки, — жестко говорит он.
— Я тоже не шучу, — резко отвечаю. — Передай своему начальству, что видал я их.
Он усмехается, его лицо на миг смягчается, но глаза остаются холодными.
— Хочешь сам убедиться, что выбора нет? — смотрит на меня свирепым взглядом. — Знаешь, кем был твой отец?
«Не твое дело», — крутится на языке.
Но говорю то, что неожиданно приходит в голову.
— Хотели запугать меня, чтобы сговорчивее был? — усмехаюсь, кивая в сторону ретировавшихся бандитов.
Молча разглядывает меня в упор.
Накал напряжения растет, кажется чиркни спичкой, рванет.
— Уж точно не полковник КГБ, — усмехаюсь я.
Просчитываю все «за» и «против» сделанного вывода, если бы отец Сомова был опером из комитета, они бы не жили так, как живут.
— У меня свои планы на жизнь, — говорю жестко и разворачиваюсь, чтобы уйти.
— Ну–ну, смотри, как бы тебе не обломали твои планы, — зло цедит вслед.
Оборачиваюсь, бросаю через плечо.
— Ты что ли — такой борзый?
Незнакомец смотрит на меня с прищуром, усмехается.
— Давай вперед, выпускник. Мы еще с тобой встретимся. Куда ты намыливаешься поступить? Журналистом мечтаешь стать? Посмотрим. Шел бы по стопам отца, а мы тебе поможем.
Похоже, у кого–то есть планы, изрядно подпортить мне эту жизнь. Кто–то решил всё за меня?
Почему им понадобился именно я?
Так много вопросов, но ответов нет.
Глава 3
На следующий день к нам в дом приезжает брат матери — мой дядя, майор милиции — Виктор Сомов.
Разглядываю его в упор.
Возраст выдает седина, пробивающаяся сквозь густые, подстриженные усы.
Ему пятьдесят, но он выглядит моложе, крепкий, подтянутый, уверенный в себе человек, привыкший к власти и уважению.
После семейного ужина остаемся с ним вдвоем за столиком на кухне.
— Макар, ты растешь без отца. Как мужик, могу тебе чем — то помочь? Может, советом, поддержкой?
Я откидываюсь на спинку стула, вглядываюсь в его лицо. Брови у дяди нахмурены, в глазах читается беспокойство.
Домочадцы говорят, что дядя Витя — это бронебойная уверенность в каждой фразе, но не сейчас.
— Ты можешь мне помочь, если расскажешь про отца. Мать молчит, бабушка тоже — как будто на конспирации все. А я ничего толком про него не знаю.
Дядя Витя приподнимает бровь, как будто не ожидал такой просьбы.
— Отец твой, — он вздыхает и делает паузу. Видно, что ему нелегко начать. — Ну ладно, слушай. Только много не спрашивай. Сам поймешь, почему.
Он замолкает на пару секунд, думает. Я жду, не отрывая взгляда от него.
— Матвей, твой отец, — начинает он, — прошёл фронт от звонка до звонка. Четыре года. На самой передовой всегда был. В сорок пятом вернулся домой. Ему тогда было двадцать пять лет. Ушел рядовым солдатом. Вернулся старшим лейтенантом.
Контузия. Правая рука не работала. Ходил в гипсе, с бинтами —
