Болезни уха, горла, носа. Современный взгляд на причины и лечение - Григорий Константинович Леонов
Проблема, как ни странно, в простом устройстве вируса. Это кусок белка. Гнусный, наглый, но простой как пять копеек. В общем, обычный гопник местного разлива. Его поведение, желания, стремления нам абсолютно ясны, однако повлиять на него мы никак не можем. Именно из-за того, что не за что ухватиться. Бактерия – дело иное. У нее есть клеточная стенка, которую можно разрушить, есть органеллы для размножения, которые можно блокировать. У вируса есть только белок. Мы, разумеется, в состоянии этот белок сварить, но, к сожалению, вместе с организмом. Современная наука еще не способна противодействовать вирусам лекарствами. События последних лет это очень хорошо продемонстрировали.
В медицине есть одно понятие, резюмирующее все вышесказанное и миксующее его с действенными методами. На выходе вы, мой родной пациент, получаете безразмерный список медикаментов общей стоимостью в размере среднестатистического регионального бюджета.
Сие надругательство над кошельком и здоровьем больного именуется полипрагмазией. Это назначение чрезмерного количества препаратов без учета их возможного взаимодействия. Чаще всего вследствие желания перестраховаться или непонимания механизмов заболевания. В худшем случае и того и другого. Проще всего ориентироваться на число 5. Если у вас одно заболевание, а не сочетание кучи патологий, и вам назначили пять и больше препаратов, нужно хорошо задуматься и отправиться за альтернативным мнением.
Для примера. Скотиныч при остром риносинусите назначает максимум три препарата. При остром среднем отите – максимум два. И все почему-то выздоравливают. Нонсенс.
И под занавес уже порядком надоевшего вам монолога хочу рассказать об одной отечественной инициативе, имевшей, как водится, благие намерения, но превратившейся в бесконечную головную боль для родителей всех мастей. Инициатива эта заключалась в том, чтобы выделить среди цветов жизни особую категорию склонных к чрезмерному сродству с респираторными инфекциями. Назвали таких несчастных…
Глава 9
Часто болеющие дети
На бумаге все выглядело достаточно неплохо. Эту диспансеризационную группу выделили для наблюдения за детьми, которые из-за частых ОРВИ могли иметь не только хронические проблемы со здоровьем, но и сложности с социализацией вследствие недостаточного контакта со сверстниками.
Придумали даже «инфекционный индекс» – количество ОРЗ за год, деленное на возраст. Если индекс выше 1,1 – добро пожаловать под усиленный контроль.
Но, столкнувшись с широтой русской души и ветхозаветным трепетом перед страховыми компаниями, благая бюрократическая идея превратилась в монструозное нечто. Гектолитры детской кровушки пошли на иммунограммы, выявление следов вируса Эпштейна – Барр (ВЭБ) и прочих лямблий. А предписанные ограничения (разве по-другому можно спасать?) детской жизнедеятельности благополучно сводят социализацию на нет еще активнее, чем безобидные ОРВИ.
Тут стоит сказать о безумии, связанном с ВЭБ и цитомегаловирусом (его ближайший родственник из династии герпесов). Обнаружение следов их пребывания в юном организме вызывает у среднего педиатра состояние, близкое к истерике, которое очень заразно для родителей. Начинается бесконечная терапевтическая эпопея. Загвоздка в том, что, во-первых, они не лечатся, а во-вторых, присутствуют в организме практически у каждого человека. Вытравить их нельзя. Никак. Ну, и сказать по чести, никакого особого вреда организму они не приносят.
Ребенок, посещающий детский коллектив или имеющий единоутробных родственников, может болеть респираторной заразой до 14 раз в год. Для большинства это нормально. Ребенок получает иммунный опыт: его организм, ранее никогда не сталкивавшийся с таким обилием микрофлоры, создает «базу данных» о различных возбудителях, как правило, именно через болезнь. Это ни в коем случае не говорит о «низком иммунитете» (очень почитаемое педиатрами и тревожными мамами словосочетание, не имеющее под собой никаких конкретных цифр и симптомов). Но действительно существуют красные флаги, должные навести бдительного родителя на мысль о посещении иммунолога.
Для товарищей младше трех лет:
• больше одной пневмонии в год;
• больше двух отитов в год (при условии, что слуховые трубы ребенка не перекрыты аденоидами).
Для дитяток постарше:
• пять и больше отитов в год;
• три и больше бактериальных риносинусита в год.
Для всех возрастов:
• частые абсцессы;
• длительный кандидоз;
• частые кишечные инфекции и долгая диарея;
• тяжелые формы экземы;
• отставание в физическом и ментальном развитии.
Все остальное не повод отдавать свои кровные за бесполезную иммунограмму (да и в ней сдвиги до 20 % чаще всего не принимаются во внимание). Помним: мы лечим не анализы. Мы лечим ребенка. Иногда – родителей.
Вместо послесловия
Ну и нащебетал я вам на пару сотен страниц. Вы все это прилежно прочитали. И, уверен, у многих возникло резонное возражение, ниспровергающее все вышеизложенное: «А мне помогло!» Самая мощная и страшная мантра. Ее силе практически невозможно противиться. Она обесценивает самые благие поползновения, самые тяжелые и глубокие поиски истины, самые бескомпромиссные источники. Дед так лечил, отец так сражался – все живы-здоровы! А то потом что? В гей-парадах с кокрейновскими флагами вышагивать будем? Не надобно нам этого.
Печально, что подобная риторика звучит не только из побелевших от ярости уст людей, далеких от медицины, но и от самих врачей.
Помню, как еще в ординатуре я однажды сцепился с мадемуазелью, рассказывавшей, как врач в детской поликлинике назначает маленьким детям интраназальный будесонид. На резонное замечание, что он противопоказан до шести лет, получил классический не парируемый аргумент, о который еще в античности разбивались любые доводы велеречивых философов: «Пф, и че? Назначает, и ниче».
Только не подумайте, что врачи, во главу угла ставящие науку, не нашли контрзаклятья. Ведь действительно же, бывает и помогает. Пополоскал горло – прошло, залил в нос цикламена – отпустило. И давай в народ свою мудрость нести, пользу сеять да ласкам подвергать. Но ведь я не полощу горло. И у меня проходит. Кто из нас все-таки прав?
Вот это и выясняет доказательная медицина. Она пытается собрать множество данных в единую систему с помощью методов разных наук – от биологии до математики, – стараясь отсечь те результаты, достоверность которых не позволяет использовать изучаемый препарат или процедуру на людях. «После» не значит «вследствие».
Ведь мы не хотим быть подопытными кроликами, так? Не хотим быть «лабораторией Файзера», как Израиль? Но при этом заставляем себя и других (это я про врачей, хотя…) лить в нос (а ведь он близко к мозгу!) какую-то лженаучную дрянь, глотать непонятные таблетки, испытанные на двух с половиной ни в чем не повинных солдатиках. Разве это не
