Лев Филатов - Обо всем по порядку: Репортаж о репортаже
Футбол можно не признавать, не любить, не смотреть, но от него никуда не денешься: в той или иной мере, хотя бы в полемическом неприятии, им задеты все. Было время, когда мне приходилось не без смущения растолковывать, что значит — «писать о футболе», и я не был уверен, что понят: кто-то продолжал смотреть на меня с подозрением, как на несерьезного, легкомысленного, если не на шалопая. Сейчас, представляясь «футбольный обозреватель», недоумения не встречаю — профессия признана, состоялась.
В общем, распространяться о переменах к лучшему, я бы сказал к грандиозному, в жизни футбола-зрелища даже неловко — все равно что ломиться в открытую дверь.
Но почему — «и хуже»?
Футбол с его правилами придуман людьми и им подчинен. Тем не менее я не в силах отказаться от ощущения, что он явление природы. Это же в самом деле поразительно, что мальчишки, едва начав ходить, принимаются бить ногами по мячу. И гоняют его среди берез или пальм, на асфальте, на песке, на снегу каждую свободную минуту. Им еще неведом стадионный футбол, а от мяча их не оттащишь. Диву даешься, как обходилась ребятня без футбола в прошлые века?
Гоняют мяч не как попало, а изловчаясь, с фокусами и штучками, да заодно со своей партией, дружно, да соблюдая законы честности. Попозже, когда подрастут, они вызубрят правила, которых придерживаются мастера, но и с малолетства им известно без подсказок, что верно, а что подло в этой возне.
Футбол — зрелище, вокруг которого смыкаются немыслимые по количеству, невероятные по остроте своих переживаний аудитории,— в основе своей тот же, что и у мальчишек, как лес и подлесок, как дубы и желуди.
Да, мы желаем большому футболу дальнейшего процветания, но одновременно ревниво и строго приглядываем, чтобы он не отклонялся от своей первозданности, естественности, нами высоко ценимых, душевно нам близких. И неизвестно, на что мы безотказнее откликаемся: на движения игровые или душевные, человеческие. Написав «неизвестно», я думаю о том, почему в наше время, когда в таком фаворе всевозможные анкетирования, опросы, референдумы, в которых берутся пробы общественного мнения по самым разным сторонам жизни, восприятие футбола не изучается и о чувствах, которыми движима бессчетная аудитория, приходится гадать.
Многое другое, с чем мы в жизни сталкиваемся как зрители, подвержено моде, стареет, сходит со сцены, заменяется. Футбол модой, колебаниями вкусов не испытывается, и думаю — из-за своей естественности, природности. Он есть, и никуда не денешься. Удача английской выдумки прошлого века — в ошеломляющей простоте, общедоступности, безыскусственности, что и позволило ей приблизиться к явлениям природы. Любое спортивное единоборство представляет нам человека. Но футбол, как ни одна другая игра, не содержит в себе ничего исключительного, феноменального, условного, перед чем мы обязаны склониться в почтении и изумлении. Следя за футболом, нам легче легкого подставлять себя на место игроков, понимать и про себя повторять их движения, а значит, и судить о них как о людях, таких же, как и мы сами.
Считается, что футбол могуч, укоренился, распространился и ничто ему не угрожает. Но ведь совсем еще недавно так же думали о воздухе, воде, почве, флоре и фауне. Не вижу ни малейшей натяжки в таком сопоставлении. Хищничество, корысть, бесхозяйственность, раж администрирования, расхожие разбойничьи девизы «Победы любой ценой!», «Победителей не судят», «Отрапортуем, а там хоть трава не расти!» — все это сопутствует и футболу. Возьмется ли кто-нибудь спорить, что деятель, который втихомолку распорядился слить ядовитые отходы в реку, не того же поля ягода, что и постановщик неправедных футбольных успехов?!
Осенью 1986 года (дата необходима) редакция «Огонька», журнала, который, круто переменившись в тот момент, стал одним из наиболее читаемых, предложила мне написать о «самом-самом», что наболело. Выбор был, но долго я не думал. И написал статью «О лжефутболе». Ее напечатали в октябре, а в феврале следующего года появился обзор писем, полученных «Огоньком».
Нет нужды пересказывать ту статью, о лжефутболе речь уже шла.
Однако статья имела последствия и потому приведу ее окончание:
«...Предвижу вопрос: «Известно ли все это Управлению футбола и президиуму федерации?» Да, известно. В силу их близости к донесениям с полей боя эти организации информированы получше, чем журналисты и болельщики. Ими же введен лимит на ничьи, ими же создана экспертная комиссия, которой вменено в обязанность «готовить заключения о матчах, проводившихся без должной спортивной борьбы, с пренебрежением к зрителям». Комиссия, правда, не набралась смелости напомнить о своем существовании.
Организации, ведающие футболом, живут старыми категориями невмешательства, боятся выносить сор из избы, отводят в сторону глаза. Осуждение высказывается в узком служебном кругу. «Да, сомнений нет, матч сговоренный, но где взять точные доказательства», — эта фраза повторяется, наверное, лет десять, перед ней сникают, бессильно разводят руками. Антрепренерам лжефутбола только того и надо.
А тем временем газета «Советская Россия» подробно рассказала о том, как следственные органы поймали за руку начальника команды мастеров второй лиги «Строитель» из города Череповца, дававшего взятки судьям, и судей, эти взятки бравших.Несколько лет назад президиум федерации вызвал на свое заседание тренеров двух команд высшей лиги, которые на стадионе изобразили бесконфликтную нулевую ничью. Поначалу тренеры с улыбочкой отрицали сговор, но, натолкнувшись на доводы компетентных очевидцев, упали духом и струхнули. Им «строго указали», и коммюнике о заседании напечатали.
Так было всего лишь однажды, на том попытка навести порядок закончилась. А она, надо заметить, показала, что вовсе не обязательны «отпечатки пальцев», что для вмешательства достаточно опереться на здравый смысл, опыт и принципиальность.
Спортивные организации вправе лишать званий, отстранять от работы, дисквалифицировать, запрещать занимать тренерские и другие должности. Лишь бы была решимость. Лишь бы было признано, что мошеннические проделки подрывают силы футбола, являются опасностью номер один. Однако ни у кого рука не поднимается нажать кнопку сигнала тревоги. Оттого и удается заговор молчания, оттого и повисают в воздухе, оставаясь без ответа, справедливые обвинения представителей общественности».
Что же последовало?
В телевизионном «Футбольном обозрении», завершавшем сезон 1986 года, коснулись договорных матчей. И начальник Управления футбола Госкомспорта СССР В. Колосков, не выразив, хотя бы для приличия, озабоченности, холодно отрезал, что Управление не располагает доказательствами и что печать совершенно напрасно занимается этой проблемой. Моя огоньковская статья была поставлена «вне закона».
Но вскоре «Советский спорт» включил в свою послесезонную анкету вопрос: «Что способствовало бы бескомпромиссности в чемпионате?» И люди разговорились, один за другим заявили о необходимости решительно противостоять договорным махинациям. Среди них мастера с мировым именем — Валентин Иванов, Игорь Нетто, Олег Блохин.
Было и противоположное мнение. Тренер О. Базилевич ответил следующим образом:«Поставлен вопрос о бескомпромиссности поединков, и вновь сделан намек или кивок в сторону игр, которые с чьей-то легкой руки стали называться «договорными». Категорически заявляю, что попытки поднимать на страницах прессы этот вопрос выглядят неправомерными. Такие публикации сводят на нет всю нашу большую работу по пропаганде здорового образа жизни средствами физкультуры и спорта, пропаганде основополагающих принципов нашего спортивного движения. Футбольные сделки противоречили бы всем нашим моральным принципам, и потому делать ничем не подтвержденные намеки — это вести антипропаганду футбола».
Не правда ли, печально памятная фразеология? Некоторое время назад с ее помощью ставились заслоны перед любой деловой критикой, лишь бы соблюсти видимость благополучия. А в тот момент, когда это было с опрометчивым опозданием изложено, сей отрывок, исполненный в духе угрожающей демагогии, не страшил, а смешил. Но и не удивил.
Начальник Управления оказался в затруднительном положении: то ли он хуже информирован, чем практические работники (что невозможно допустить), то ли не готов посмотреть правде в глаза (что вероятнее)?
Пресса своего добилась (кроме «Огонька» и «Советского спорта» выступали «Известия» и «Комсомольская правда»). Явление сговоров, о котором долго говорили гневно, но отвлеченно, было, как сказал бы ученый, классифицировано, из туманности и гипотез материализовалось. Если прежде упреки и намеки радировались в пространство (кому?), взывали к совести (чьей?), то теперь на белых конвертах проступили адреса.
