Агапея - Булат Арсал
— Это ничего. Завтра вот на всё село вам свадебку сыграем. Жаль только, что Петра Ивановича с нами не будет.
Подбородок Прасковьи чуть задрожал, и она успела поднести краешек платка к покатившейся слезе на правой щеке.
— Мама, мы завтра с утра к папе обязательно сходим. Пойдём с нами? — предложил Павел.
— Нет, сынок. Это вам надо с ним побыть, а я уж потом, одна. У нас ведь с ним свои секреты, которые вам знать не положено, — ответила мать и ласково улыбнулась сквозь прослезившиеся глаза молодым.
Когда Павел встал и уже подал руку Агапее, Прасковья остановила сына и попросила оставить невестку наедине с ней. Так и поступили.
— Вы хотели со мной о чём-то важном поговорить, мама?
— Да разве есть у меня сейчас более важный разговор, как не о сыне?
* * *
— Вы, неверное, думаете обо мне не очень хорошо, Прасковья Ивановна? — начала разговор сама Агапея.
— С чего ты так решила, дочка? У меня и в мыслях не было тебя обидеть чем-то. А если и были сомнения после первого рассказа Павла о тебе, то ты должна понять мать, которая всегда болеет сердцем за своего ребёнка… Даже если он уже мужчина, и тем более если он на войне.
— Извините, мама. Значит, я неправильно почувствовала, — ответила Агапея и сложила руки на коленях, опустив вниз головку.
Агапея помолчала секунды три и вдруг продолжила ровным и уверенным голосом:
— Вы знаете, ровно год назад в моей жизни начали происходить события, которые очень сильно повлияли на меня как на девушку и как на человека. Я верю в Бога и думаю, что Он посылал мне испытания для того, чтобы в конце всех мытарств подарить вашего сына… Пожалуйста, не перебивайте меня, пока я не растеряла главную мысль, — на мгновение прервалась она, когда увидела, как Прасковья попыталась вставить слово или задать вопрос. — Мне важно с самого начала раскрыться перед вами, мама, для того чтобы мы сразу стали не просто свекровью и невесткой, но и подругами, близкими по духу и по одинаковому отношению к вашему сыну и моему супругу.
Она остановилась, взяла тёплые, мягкие руки Прасковьи в свои, подняла лицо, поймала взглядом глаза молодой свекрови и вновь заговорила:
— Ещё год назад я была безумно влюблена в человека, который стал моим первым мужчиной в жизни и впоследствии мужем. Я думала, что вот оно — счастье моё уже и наступило и жизнь моя сложилась, как ни у кого, удачно и славно. Позади институт, впереди любимая работа на кафедре и семья со множеством детишек в прекрасном, богатом доме. Рядом любящая меня мама, которая на самом деле была бабушкой по папе, но заменила мне родителей, погибших в самом моём почти младенческом возрасте. Мы с ней были очень близки. Она если и баловала меня, то, скорее всего, тем, что выучила двум иностранным языкам, игре на пианино и рисованию. Я не могу ни разу сказать, что моё детство прошло в затворничестве. И хотя в моей небольшой жизни не было дальних путешествий, зато я много читала и, можно сказать, знаю мир по своим воображениям, возникавшим во время чтения. Вы не поверите, но ещё год назад ваша невестка была наивной романтичкой, похожей на Ассоль в «Алых парусах».
— А что же теперь? — вдруг спросила Прасковья, участливо слушавшая Агапею.
— А теперь Ассоль повзрослела. Быстро, почти мгновенно став не только женой фальшивого Артура Грея, но и его вдовой. Алые паруса в одночасье истлели и осыпались в труху. Но сначала я потеряла единственного верного мне человека — бабушку. Правда о моём муже и его отце, которые долгое время служили карателями при тайной тюрьме «Азова», не оставила мне выбора, и я просто ушла от них. Если бы не началось русское наступление, то вряд ли я сейчас говорила бы с вами, мама. Свидетелям они никогда не давали шанса на выживание. Очевидно, меня спасло то, что моему бывшему мужу не на кого было оставить свою больную мать, и, возможно, он действительно относился ко мне искренне и любил. Бедная, несчастная женщина, которая также ничегошеньки не знала и так же, как и я, испытала настоящий шок от страшной истины. Теперь она и вдова, и без единственного сына, так и не став бабушкой, живёт в моей квартире, а я называю её мамой.
Агапея замолчала…
Какое-то время не произносила ни звука и Прасковья, которая всё же первой нарушила неудобно затянувшуюся немую паузу:
— Там, за столом, Денис, что командир у Павла, что-то говорил о каком-то подвале и людях. Как это было?
Не сразу девушка заговорила, видимо обдумывая, с чего бы начать рассказ о тех страшных неделях, оставивших глубокие шрамы не столько на улицах и парках Мариуполя, сколько в душах и телах его обитателей, волей судеб оказавшихся в самом эпицентре свинцово-фугасного урагана войны…
…Прошло не менее часа, когда Агапея, уже завершая свой рассказ о жизни в подвале с двумя десятками стариков, женщин и детей, сказала:
— Вот в этом подвале прямо во время боя к нам зашли двое бойцов, которые нам оставили свои суточные пайки и воду. Там и состоялась наша первая с Пашей встреча, хотя она была такой мимолётной, и мы даже не запомнили друг друга, потому что были чумазые. — Агапея еле заметно улыбнулась в этом месте и спросила: — Как вы думаете, мама, это можно назвать судьбой?
Прасковья приобняла невестку, притянула её к себе поближе и, нежно поцеловав в открытый лобик, тепло произнесла:
— Можно. Конечно, можно. Ты теперь — моя дочка. Здесь у тебя семья. Здесь твоя земля. Помни об этом всегда и береги Павла…
Так и наступила для Агапеи первая ночь на новой Родине, такой далёкой ещё утром и такой близкой здесь и сейчас, на скамейке в обнимку с женщиной, подарившей однажды миру настоящего мужчину, а для Агапеи — самого хорошего мужа…
* * *
Оксана Владимировна, проводив молодых после свадьбы в Россию, загрустила ещё сильнее и очень скоро сникла духом. Часто старики, накопившие на склоне лет немалый груз тяжёлых воспоминаний, всечасно ожидающие последний толчок покрытого шрамами сердца, признаются в усталости от самой жизни. Незадолго до отъезда Агапеи и Павла она посадила их перед собой и, взяв обоих за руки, сказала слова, которые, по сути, прозвучали как напутствие:
— Ось поїдьте ви до матері Павла, і почнеться у Агапеї нове щасливе життя. Повір, дочка, так і
