Агапея - Булат Арсал
— Одно другому не мешает. Я ведь человек, скорее всего, эмоциональный, нежели разумный. А таким людям обязательно нужна соответствующая духовная пища. Стихи, например. — Он говорил несколько в озорном тоне, и Агапея сразу приняла услышанное за шутку и попытку успокоить тем самым её.
Девушка согласилась поддержать игривый тон беседы.
— Как же ты собираешься семью содержать, эмоциональный мой человек? Где же твоя мужская рациональность? Мир, конечно, имеет духовную составляющую, но сытым человек становится, когда в его желудок попадает вполне материализованный кусок мяса или ложка каши, — сказала и тут же засмеялась девушка.
Павел решил не останавливать забавный диалог:
— По теории Артура Шопенгауэра, гм, гм, — начал следующий выпад Костин, форсируя голос в профессорско-назидательную форму, — и согласно его идее иррационализма, окружающий нас мир есть разрозненный хаос, не имеет целостности, внутренних закономерностей, законов развития, не подконтролен разуму и подчиняется другим движущим силам, например воле… Есть воля — она и двигает процессы. Воля является как основным двигателем жизни, так и причиной страданий. Благодаря воле у нас есть желания и стремление эти желания и потребности воплощать в жизнь.
Агапея сначала молчала, видимо пытаясь сообразить — шутит Павел или выдал философский опус на полном серьёзе. Придя в себя, всё же осторожно спросила:
— Павлик, что это было? Я себя на лекции по философии сейчас вспомнила. Это ты сейчас говорил от себя или просто что-то зачитал? Там у тебя нет температуры?
Костин громко и раскатисто расхохотался и, насмеявшись вдоволь, ответил:
— Золотая моя Агапея! Ты не знала, а я никогда тебе не говорил, что ещё в школе увлёкся идеями Артура Шопенгауэра. Наверное, очень хотел повзрослеть, и вот такая блажь в голову стукнула. Так и втянулся. Потом в институте это мне здорово помогало сойти за весьма подкованного эрудита. Многие его определения, как и любого философа, можно интерпретировать на всякую сторону. Лишь бы язык был подвешен. Вроде наговорил всякую чушь, а у препода уже очки на лбу и рот на всю варежку. Так можно любую сессию сдавать на тройки, но у меня получалось даже на пять. Вот и на тебя впечатление произвёл… Ошарашил, да?
— Ага! Будто дубиной по башке шарахнул. Я даже испугаться успела.
Он немного помолчал и продолжил:
— Шутка это была, чтобы тебя рассмешить. Мы и так редко общаемся. Не буду же я тебе про войну рассказывать. Ты ею сыта и без моих рассказов. Лучше уж посмеяться. Смех продлевает жизнь. Согласна, любимая?
— Ты правда меня напугал чуточку… Зато теперь я тебя ещё на щепоточку больше узнала. На щепотку доброго и весёлого человека. Какой ты всё-таки хороший парень…
— Я знаю… Мне мама говорила, — снова сострил Павел, и тут они рассмеялись в унисон.
Поговорили о её работе, которая теперь обещала стать намного насыщеннее и веселее. Быть руководителем студенческой группы — это возможность самой вновь окунуться в молодость. А кто не хочет из нас хотя бы на миг вернуть ту пору, когда почти беззаботная среда наполнена яркими красками ожидания счастья? Оно за углом, если выйти из института после успешно сданного зачёта или экзамена. Для девчонок там кафе-мороженое, для мальчишек — пивнушка с местной воблой. А вечером — общая тусовка на дискотеке под спотыкающийся речитатив популярного общаговского рэпера. Даже несданный экзамен или проваленная сессия после окончания вуза вспоминаются как мелкие шалости судьбы. Именно шалости, а не трагедии вселенского масштаба. От сессии до сессии живут студенты весело, а сессия… А сессия во втором полугодии двадцать второго года в мариупольских институтах так и не состоялась. Наверное, поэтому Агапея с особым трепетом ждала начала учебного года и любила об этом поговорить с Павлом. Он слушал её и благодарил провидение за право быть для Агапеи человеком, которому она может доверять. Лучше слушать о мирных планах любимого человека, нежели загружать его пересказами о ратных подвигах и просто буднях на переднем крае.
Всё это потом… После победы… Может быть… Если захочется рассказать, а не забыть, как кошмарный и невыносимый сон, преследующий долгие годы и после войны.
* * *
Потери волновахской комендатуры восполнили новыми бойцами Рагнара, которых на блокпостах Мариуполя заменили парни из несостоявшейся комендатуры Артёмовска-Бахмута. Гвардии рядовому Костину Рагнар разрешил приехать в город на пару деньков…
Сказать, что Павел спешил на встречу с Агапеей, было бы не совсем правильно. Он преодолел расстояние от казармы до института как метеорит, остановив такси лишь однажды у цветочного киоска. Вихрем взлетев по лестничному маршу на самый верхний этаж здания и оказавшись в широком и пустом коридоре с учебными аудиториями, он сначала растерялся, но, услышав до боли знакомый голос на каком-то непонятном языке, ткнулся в нужную дверь, распахнул её и тут же увидел широко раскрытые, полные изумления голубые глаза Агапеи, которая только и успела вскликнуть, как тут же оказалась в крепких объятиях Павла. Потом она взяла его лицо в свои руки и нежно приложилась устами к его губам…
Они стояли так долго, целуясь и не замечая, как студенты, стараясь не спугнуть молодых, тихонечко покинули аудиторию и закрыли за собой дверь.
— Как долго я тебя ждала, — с выдохом и как-то устало произнесла Агапея.
— Вот я и приехал. Всего-то месяц с небольшим.
— А будто вечность прошла. — Она говорила и продолжала гладить его лицо. — Похудел-то как сильно. Мы сейчас поедем к нам, и я тебя буду кормить. Сколько у нас с тобой времени?
— Два дня.
— И две ночи, — добавила еле слышно Агапея и посмотрела Павлу в глаза.
От этих слов и зовущего взгляда девушки Павел наполнился волнением, снова прижал любимую к себе, и губы их опять слились в жарком и затяжном поцелуе.
Держась за руки, будто боясь потерять друг друга по дороге, они зашли во двор и тут же громко, весело поздоровались со скамеечными щелкуньями и звонарками. Бабкам только и оставалось, словно китайские болванчики, приветливо покачать головами и произнести кто во что горазд: «Доброго денёчка!», «Здрасьте!», «Здравия желаем!», «И вам не хворать!»
Оксана Владимировна встретила с открытой улыбкой, даже приобняла Пашку и поцеловала в щёчку, от чего он немного смутился, но тут же вручил ей букет цветов, который изначально предназначался Агапее. Ближе к вечеру, убрав со стола и собрав себе постельные принадлежности, мудрая женщина ушла к соседке, оставив Агапею с Павлом наедине…
Не нужно было слов, не нужно было объяснений и уговоров. Они оба с нетерпением ждали мгновения, когда смогут снова не только слиться в возбуждающем поцелуе, но и соединить свои
