Евгений Ножин - Правда о Порт-Артуре. Часть II

Противъ окоповъ форта III японцы въ 20 шагахъ. Обстрѣливаютъ сосѣднія батареи.

Капитанъ Головань.

10 час. 20 мин. утра.

Съ 6–7 часовъ бомбардировка форта 2 — л. Б. Много разрушеній и подбитыхъ орудій.

Окопы передъ фортомъ 3 и укрѣпленія 3 наполовину наши. Бой идетъ. Приняты мѣры къ выбитію.

На капонирѣ 3, на вершинѣ, японскій пулеметъ, наши въ 25 шагахъ — продвинуться дальше нельзя. Пулеметъ сбивается орудійнымъ огнемъ.

Капитанъ Головань.

10 час. 45 мин. утра.

Фортъ 3 и укрѣпленіе въ сильномъ мортирномъ и минномъ огнѣ.

Шт. — капитанъ Булгаковъ.

10 час. 55 мин. утра.

Охотничья команда 25 полка на Сигнальной горѣ обстрѣливается ружейнымъ и орудійнымъ огнемъ.

Подполковникъ Науменко.

11 час. 20 мин. утра.

Мортирная бомба разбила пополамъ тѣло 6" орудія.

Шт. — капитанъ Булгаковъ.

12 час. 50 мин. дня.

Послѣ нѣкотораго затишья огонь по всему фронту усилился.

Роты, расположенныя въ окопахъ форта 3, несутъ потери отъ батарей изъ-за Дагушаня.

Капитанъ Головань.

2 часа 40 мин. дня.

Бомбардированіе усилилось по всему фронту.

Подполковникъ Науменко.

3 часа дня.

Началось наступленіе на фортъ II, капониръ и укрѣпленіе 3.

Капитанъ Головань.

3 часа 30 мин. дня.

Усиленный огонь, вызванный желаніемъ занять окопы передъ укрѣпленіемъ 3, съ двухъ сторонъ. Не удалось. Въ окопы передъ фортомъ 3 скатить мины не удалось.

Капитанъ Головань.

4 часа 50 мин. дня.

Просятъ носильщиковъ. Изъ деревни Палиджуанъ на укрѣпленіе 3 и редутъ I двигаются 3 колонны.

Капитанъ Головань.

4 часа 50 мин. дня.

Благодаря тому, что Дагушань не былъ укрѣпленъ и вслѣдствіе этого былъ отданъ еще въ іюлѣ мѣсяцѣ, онъ сослужилъ японцамъ большую службу.

Телефонограмма въ 2 часа 40 мин. свидѣтельствуетъ объ этомъ.

Будь на Дагушанѣ фортъ или укрѣпленіе долговременнаго профиля, врядъ ли бы японцы такъ быстро присосались къ восточному фронту.

Телефонограммы.

13 октября.

Копіи.

На Ляотѣшанѣ все спокойно.

Подполковникъ Козляковскій.

8 час. утра.

Въ расположеніи западнаго фронта безъ перемѣнъ. Ночь покойна

Капитанъ Романовскій.

10 час. 25 мин. утра.

На западномъ фронтѣ безъ перемѣнъ. На предгоріяхъ Высокой движеніе значительно усилилось.

Днемъ на постахъ небольшая перестрѣлка.

Капитанъ Романовскій.

3 часа дня.

День прошелъ покойно. Носили ящики изъ Трехголовой на Угловую. Позиціи укрѣпляются.

Полковникъ Ирманъ.

5 час. 20 мин. дня.

Показался прожекторъ на Волчьихъ горахъ — лучи на фортъ 4 и Панлуншань.

Флигель-адъютантъ полковникъ Семеновъ.

7 час. 5 мин. вечера.

Подъ Зелеными горами видны гуляющіе въ черныхъ солдатскихъ плащахъ.

На гласисѣ форта 3 янонцы тащатъ на веревкахъ тяжелое орудіе.

Флигель-адъютантъ полковникъ Семеновъ.

9 часовъ 20 мин. вечера.

На гласисѣ форта 3 поставлено горное орудіе.

Флигель-адъютантъ полковникъ Семеновъ.

10 час. 55 мин. вечера.

13 октября.

"…Въ 4 часа ночи изъ лѣвой галлереи передъ фортомъ II совершенно неожиданно услышали работу японцевъ, стукъ инструментовъ становился все ближе и явственнѣе, и, когда я около 9 часовъ прислушался къ нему, то получилось впечатлѣніе, что врагъ работаетъ чуть ли не въ 2 аршинахъ лѣвѣе и нѣсколько выше. Разсчетъ камуфлета далъ зарядъ около 8 пудовъ пороха, и я немедленно приказалъ выбивать камеру и приготовить весь необходимый матеріалъ для забивки.

Послѣ самаго тщательнаго прислушиванія мы всѣ пришли къ заключенію, что противникъ опустился съ поверхности гласиса булевымъ колодцемъ съ цѣлью разрушить нашу лѣвую галлерею…

Въ 8 часовъ вечера на фортъ пріѣхалъ комендантъ крѣпости генералъ-лейтенантъ Смирновъ и, самъ тщательно выслушавъ работу непріятеля, выразилъ желаніе самому взорвать первый камуфлетъ…

Передъ фортомъ III начали контръ-минныя работы 11-го вечеромъ… Работы ведетъ подпоручикъ Линденвельдъ…"

Въ 7 1 /2 часовъ вечера комендантъ крѣпости, въ сопровожденіи личнаго адъютанта поручика Гаммеръ, отправился на фортъ II съ цѣлью лично выслушать и опредѣлить успѣхъ подземныхъ работъ противника.

Осаждающій велъ минную галлерею подъ фортъ II-ой съ цѣлью его разрушить.

Этого момента давно уже страшились безстрашные защитники, ожидая съ минуты на минуту ужасающаго взрыва.

Опасенія эти увеличились еще тѣмъ, что кто-то распространилъ слухъ, что противникъ заложитъ горнъ въ нѣсколько сотъ пудовъ динамита и весь фортъ взлетитъ на воздухъ. Слухъ, конечно, вздорный, но солдатики въ глубинѣ души довѣряли ему.

Положеніе защитниковъ было тяжелое.

Сознаніе, что фортъ ежеминутно можетъ взлетѣть, дѣйствовало подавляюще.

Вечеръ стоялъ тихій.

Полная луна.

Добравшись до атакованнаго фронта, пришлось оставить коней изъ опасенія быть открытымъ противникомъ.

У лит. Б, за горой, въ тѣни, были оставлены кони.

Двинулись пѣшкомъ.

Путь лежалъ по ходамъ сообщенія и стрѣлковымъ окопамъ, по которымъ противникъ поддерживалъ непрерывный ружейный и пулеметный огонь, бросая въ нихъ разрывныя бомбочки и пироксилиновыя шашки.

Подвигаясь извилистыми окопами, ходами сообщенія; въ нѣкоторыхъ мѣстахъ предохраняя себя отъ осколковъ, пуль и камней, — приходилось пробираться почти ползкомъ.

Вдали едва очерчивался фортъ ІІ-ой и Куропаткинскій люнетъ, оба въ одиннадцатидюймовомъ огнѣ.

Въ окопахъ непрерывной цѣпью тянутся живые люди.

Въ холодныхъ шинеляхъ, папахахъ, съ винтовками въ рукахъ, стоятъ, словно окаменѣлые.

Пристально смотрятъ впередъ, угрюмые, усталые.

Недвижный, мертвый свѣтъ мѣсяца серебритъ всю эту суровую картину обороны.

Словно все замерло.

Прибывъ на фортъ и принявъ рапортъ отъ его коменданта капитана Рѣзанова, генералъ осмотрѣлъ разрушенія въ бетонѣ, который только что былъ пробитъ одиннадцатидюймовыми бомбами.

Затѣмъ опустился въ подземный казематъ, гдѣ былъ встрѣченъ начальникомъ инженеровъ полковникомъ Григоренко, отряднымъ инженеромъ подполковникомъ Рашевскимъ, полковникомъ Третьяковымъ (спеціалистъ по миннымъ работамъ) и поручиками Рейнботомъ, Бергомъ и Дебагорій-Мокріевичемъ.

Спустившись въ низкій подземный ходъ, а затѣмъ ползкомъ добравшись до его конца, Смирновъ началъ внимательно выслушивать производимыя противникомъ работы.

Изъ этой галлереи комендантъ проползъ въ другую, гдѣ тоже долго и внимательно слушалъ стукъ японскихъ кирокъ и кувалдъ.

Отъ врага отдѣляли 1 1 /2 аршина гранита, не болѣе.

Всѣ удивленно посматривали другъ на друга — отважный поступокъ Смирнова импонировалъ всѣмъ. Среди солдатъ во мгновеніе разнеслось: "Комендантъ самъ полѣзъ въ галлерею". Кто вѣрилъ, кто нѣтъ. Въ общемъ, впечатлѣніе сильное.

На совѣщаніи въ офицерскомъ казематѣ, гдѣ впослѣдствіи былъ убитъ генералъ Кондратенко, рѣшено было, не теряя времени, немедленно приступить къ устройству камуфлета.

Положеніе форта было дѣйствительно серьезное: каждый часъ, каждую минуту можно было ожидать взрыва.

Весь вопросъ былъ въ томъ — кто кого опередитъ.

Игра — но игра опасная!

На лицахъ у всѣхъ тревога.

Полная неизвѣстность.

Генералъ Смирновъ простымъ, ласковымъ обращеніемъ добрымъ, участливымъ словомъ, шутками — подбодрилъ и успокоилъ героевъ.

Стрѣлки, артиллеристы повеселѣли.

Кругомъ же развернулась въ полномъ блескѣ картина боевой обстановки на атакованномъ форту.

Въ воздухѣ стоитъ свистъ, непрерывное жужжаніе пронизывающихъ его пуль; трескъ работающихъ пулеметовъ; взрывы бросаемыхъ къ нимъ и къ намъ бомбочекъ.

Удары, точно хлыстомъ, пуль о камни.

Темные силуэты стрѣлковъ у бруствера.

Артиллеристы у темныхъ, черныхъ тѣлъ орудій.

Весь фортъ погруженъ въ мракъ.

Гудѣніе и взрывы одиннадцатидюймовыхъ бомбъ.

Несмотря на крайнюю опасность, грандіозная картина заставляла невольно заглядѣться.

А въ основѣ сознаніе, какъ винтъ, сверлитъ мозгъ, что вотъ-вотъ раздастся взрывъ, и фортъ превратится въ груду развалинъ.