Дмитрий Калюжный - Другая история Российской империи. От Петра до Павла [= Забытая история Российской империи. От Петра I до Павла I]

Внезапная смерть Екатерины II в 1796 году произошла, когда Павлу шёл уже сорок второй год. Он давно продумал программу своих будущих действий. Из его бумаг видно, что наследник престола, дожидавшийся своего часа в Гатчине, исповедующий смесь идей о преимуществах подлинного самодержавия и необходимости общественно-хозяйственного развития на европейский манер, не собирался продолжать курса своей матери.

Начало наследственного правления

В ночь, когда умерла Екатерина, Павел потребовал бумаги покойной. Санглен сообщает, что Платон Зубов провёл Павла в кабинет императрицы, где передал ему четыре пакета. В двух были запечатаны бумаги об отречении его от престола и ссылке в замок Лоде, в третьем — указ о передаче графу А. А. Безбородко имения Г. Орлова, в четвёртом — духовное завещание Екатерины II. Первые два пакета Павел якобы разорвал, а завещание, не читая, положил в карман.

Но такое изложение событий содержится лишь у Санглена, который там лично не присутствовал. Большинство же мемуаристов, основываясь на рассказах, утверждают, что о существовании завещания в пользу Александра Павлу донёс Безбородко, после чего они заперлись в кабинете императрицы и долго жгли бумаги в камине.

1796, 6 (17) ноября. — В полночь высшее духовенство и двор принесли присягу на верность новому императору и его наследнику, великому князю Александру. По воспоминаниям современников, Павел обладал недюжинным умом, замечательной наблюдательностью и крепкой памятью, знал в совершенстве языки: славянский, русский, французский, немецкий; говорил и писал на них весьма свободно и правильно, имел некоторые сведения в латинском, был хорошо знаком с историей и математикой. Он обладал литературной начитанностью и умом бойким и открытым, склонен был к шутке и веселью, любил искусство.

Он любил показать себя человеком бережливым, по крайней мере, по отношению к себе, — от излишеств воздерживался. Имел одну шинель, которую носил и осенью, и зимой, но даже недруги императора признавали его щедрость. Павел принципиально считал, что главная добродетель подданных — безусловное послушание царю, его должно уважать, бояться и чтить; как бы он ни был жесток, подданным следует его «укрощать лишь покорностью».

1797, 5 (16) апреля. — Коронация Павла I в Москве. Своим первым указом император отменил установленный Петром I порядок престолонаследия по завещанию и ввёл наследование по праву первородства по мужской линии, подписав «Акт, высочайше утверждённый в день священной коронации Е. И. В.[29] и положенный для хранения на престол Успенского собора».

Это был акт укрепления стабильности власти, недопущения дворцовых переворотов. Вспомним: Пётр I указал, что своего наследника может назначить сам царь. И что же? На протяжении XVIII века «назначенцев» было трое: Пётр II, Иван VI и Пётр III. Первый из них умер при странных обстоятельствах, когда попытался оформить женитьбой своё совершеннолетие; второго свергли в младенческом возрасте и заточили в тюрьму, где он и погиб; третьего убили через несколько месяцев по воцарении. Ещё одна «назначенка» — Анна Иоанновна, вопреки закону Петра I, воцарилась не по воле предыдущего монарха, а желанием аристократии. Остальные императрицы прав на верховную власть не имели вовсе и захватывали её силой.

«Акт» Павла I гласил:

«По зрелом рассуждении и со спокойным духом постановили сей Акт… которым по любви к Отечеству избираем Наследником, по праву естественному, после смерти Моей, Павла, Сына Нашего большого, Александра, а по нём всё Его мужское поколение. По пресечении сего мужского поколения (что и сбылось; потомков мужского пола у Александра не оказалось, — Авт.), наследство переходит в род второго Моего Сына, где и следовать тому, что сказано о поколении старшего Моего Сына, и так далее, если бы более у Меня Сыновей было; что и есть первородство…

По пресечении последнего мужского поколения Сыновей Моих, наследство остаётся в сём роде, но в женском поколении последне-Царствовавшего, как в ближайшем Престолу, дабы избегнуть затруднений при переходе от рода в род, в котором следовать тому же порядку, предпочитая мужеское лицо женскому…

Положив правила наследства, должен объяснить причины оных. Они суть следующие: дабы Государство не было без Наследника. Дабы Наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Дабы сохранить право родов в наследствии, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род…»

Закон Павла I о престолонаследии не смог покончить с практикой дворцовых переворотов, чему свидетельством судьба самого Павла, Николая I, воцарение которого (через голову Константина) сопровождалось декабрьским восстанием, да и Николая II, — но он исключил возможность нарушения последовательности занятия престола членами императорской фамилии. Это должно было способствовать хотя бы сохранению политической стабильности в государстве.

Также в день коронации Павел I подписал манифест, которым, как сообщил в Берлин прусский посол Брюль, «недовольны все, кроме городской черни и крестьян». Сильно сказано: городская чернь и крестьяне составляли 90 % населения. Почему же были недовольны остальные все? Потому что впервые со времён Петра I император осмелился покуситься на интересы помещичьего сословия, по сути, провозгласив возврат к подлинному самодержавию: Павел ограничил всевластие дворян в эксплуатации крестьян более, чем вдвое.

В манифесте говорилось:

«Объявляем всем Нашим верноподданным. Закон Божий, в десятословии (10 библейских заповедей, — Авт.) Нам преподанный, научает Нас седьмой день посвящать Ему; почему в День настоящий, торжеством Веры Христианской прославленный, и в который Мы удостоилися восприять священное миропомазание и Царское на Прародительском Престоле Нашем венчание, почитаем долгом Нашим пред Творцом и всех благ Подателем подтвердить во всей Империи Нашей о точном и непременном сего закона исполнении, повелевая всем и каждому наблюдать, дабы никто и ни под каким видом не дерзал в воскресные дни принуждать крестьян к работам, тем более, что для сельских издельев остающиеся в неделе шесть дней, по равному числу оных вообще разделяемые, как для крестьян собственно, так и для работ их в пользу помещиков следующих, при добром распоряжении достаточны будут на удовлетворение всяким хозяйственным надобностям…»

Несомненно, что Павел I осознанно совершил эту антипомещичью акцию, публично противопоставив дворянскому «самодержавию» самодержавие царское, как бы надклассовое, народное. Декабрист А. В. Поджио правильно выявил осознанность этого противопоставления:

«Павел первый обратил внимание на несчастный быт крестьян и определением трёхдневного труда в неделю оградил раба от своевольного произвола (выделено нами, — Авт.)».

А исследователь второй половины XIX века В. И. Семевский оценил манифест чуть ли ни как начало антикрепостнической политики российского правительства:

«…это была первая попытка ограничения повинности крепостных крестьян, и наше правительство смотрело на него как на положительный закон, несмотря на то, что он не исполнялся».

Ознакомившись с доставшимся ему от матушки наследством, Павел пришёл в ужас: финансы пришли в полное расстройство (бумажный рубль стоил 66 коп. серебром), казнокрадство и лихоимство достигли невиданных масштабов и фактически были узаконены. По распоряжению императора, с целью повышения стоимости бумажных денег много придворных серебряных сервизов и вещей переплавили в монету, а на площади перед Зимним дворцом сожгли бумажных денег на сумму свыше 5 млн. рублей. Стоимость денег поднялась. В дальнейшей внутренней политике Павла выделяются несколько взаимосвязанных направлений — преобразования в государственном управлении, сословная политика и военная реформа.

Начнём с первого: с попытки предельно централизовать государственное управление.

При Павле значительно выросла роль генерал-прокурора Сената, и это деяние, казалось, продолжало начатое Екатериной, — но если при ней значение генерал-прокурора Сената просто усилилось, то теперь он превратился как бы в премьер-министра, обладавшего функциями министров внутренних дел, юстиции и частично министра финансов. Одновременно началось повсеместное ограничение коллегиальности в управлении. Павел восстановил некоторые из ранее ликвидированных коллегий, однако предписал преобразовать их в министерства, то есть заменил принцип коллегиального правления единоличным. В 1797 году было создано совершенно новое министерство уделов, ведавшее землями, которые принадлежали непосредственно царской фамилии, а в 1800 году — министерство коммерции.