Дэвид Шефф - GAME OVER Как Nintendo завоевала мир
Максвелл был не только влиятельным бизнесменом в мировых масштабах, но и стремился получить максимальный вес в политике. Он был доверенным советником лидеров Израиля и Канады, а также одним из столпов оппозиции консервативному правительству Маргарет Тэтчер и Джона Мейджора в Великобритании. Он свободно говорил на девяти языках, ему часто звонили мировые лидеры. Когда секретарь докладывал, что на линии премьер-министр, он переспрашивал: «Какой?»
Максвеллу доверял советский президент Михаил Горбачев, но в Кремле он стал известен даже до Горбачева. Он знал и издавал книги четырех предыдущих советских лидеров: Брежнева, Андропова, Громыко и Хрущева, — поэтому были все основания верить его хвастовству о влиянии в СССР.
Хотя сын Максвелла Кевин и возглавлял Mirrorsoft, присматривая за Макконочи, Максвелл-старший постоянно контролировал всю деятельность Maxwell Communications Corporation и Mirror Group. Это был способ скрыть свои намерения ото всех, даже от сыновей. Он был генералом, державшим своих офицеров в неведении о большинстве важных операций, информируя лишь о самом необходимом и стравливая их между собой. Он мог неожиданно проинспектировать свои войска, отчего вся командующая верхушка постоянно находилась в напряжении.
Кевин Максвелл пытался не обращаться к отцу, но в сделке по Tetris требовалось мощное оружие. Услышав, что русские обманули их, Роберт Максвелл стукнул кулаком по столу. «Это им с рук не сойдет! — прорычал он. — Будь в этом уверен». Он быстро написал письма своим друзьям в Кремле, включая министра иностранных дел, которые встречали его по приезде в Москву. «Мы придаем большое значение нашим прекрасным торговым отношениям с советским правительством и многочисленными государственными учреждениями в области информации, коммуникации, издательства, а также целлюлозно-бумажного производства, — писал Максвелл. — Мы столкнулись с перспективой того, что все это может быть под угрозой из-за односторонних действий конкретного учреждения».
В «Элорге» заметно занервничали, когда наверху стали звучать громовые раскаты. Однако в стране уже вовсю шла перестройка, и, как выразился Джим Макконочи, бюрократы из «Элорга» уже почувствовали в себе новые силы. Правда, когда министр по внешнеэкономическим связям начал лезть в дела агентства, Беликов понял, что назревает крупная проблема.
Затем Максвелл связался со своим правительством и попросил вмешаться лорда Янга, министра торговли и промышленности Великобритании; он хотел, чтобы вопрос о Tetris поднялся на обсуждении между главами государств во время предстоящего визита Горбачева в Великобританию.
Все это достигло московской Академии наук, где поняли, что Максвелл задействовал свой внушительный вес; люди в академии и «Элорге» заволновались. В то же время они были довольны происходившим вокруг игры. На стратегической встрече с Беликовым руководители Академии обсуждали, как следует ответить ЦК КПСС, действовавшей по приказу генсека партии.
Беликов считал, что справедливо заключил сделку с Nintendo, и намеревался стоять до конца. За все встречи Максвелл предложил передать через «Элорг» академии лишь часть суммы, оговоренной с Nintendo. Кроме того, Mirrorsoft регулярно нарушала график платежей. В конце концов, Беликов был убежден, что Mirrorsoft умышленно украла игру русских и Горбачев поймет, что «Элорг» принял верное решение. Беликов решил, что «Элорг» будет защищать свой выбор, несмотря на любое давление.
Борьба приобрела новые обороты, когда «Элорг» и часть партии, лояльная Максвеллу, принялись обмениваться срочными сообщениями. Сыпались угрозы судом и санкциями КГБ. Давление на русских достигло максимума, когда Роберт Максвелл полетел в Москву, чтобы лично встретиться с Горбачевым. Он готовился обсудить с ним свои планы относительно новых типографий и газет, но первым в его списке стоял вопрос по Tetris.
Максвелл прибыл в Москву на своем частном самолете и с милицейским эскортом быстро добрался до «Октябрьской», элитной правительственной гостиницы. Состоявшаяся тем же вечером встреча была дружественной, и, после вступительной светской беседы и шуток, он поднял вопрос о Tetris. Горбачев пообещал, что вопрос будет решен в его пользу. «Он сказал, что мне больше не придется волноваться насчет японской компании».
***В конце апреля Линкольн вернулся в Москву и привез с собой нью-йоркских адвокатов: Хухса, Джона Кирби и одного из партнеров Кирби Боба Гюнтера. Для нью-йоркских адвокатов путешествие началось с комедии ошибок. Гюнтер уронил и сломал принтер, привезенный из Нью-Йорка, а затем оставил в московском такси свой бумажник с тысячей долларов. Рубашки Кирби были украдены в аэропорту Кеннеди, поэтому ему пришлось покупать их в Москве до начала переговоров. В торговом павильоне недалеко от гостиницы он нашел жалкую стопку полиэстеровых рубашек.
Команда Nintendo пришла на встречу в главный конференц-зал «Элорга», где их ждали заметно потрясенные Беликов, Пажитнов и полдесятка других русских. Выглядели русские достаточно измотанными; ощущалось давление на них сверху. В ходе встречи никто не упоминал о проблемах, но Говард Линкольн чувствовал, что есть какая-то загвоздка. «Что такое? — спросил он Беликова. — Что произошло?»
Беликов решительно покачал головой. «Ничего не произошло», — сказал он, но во время перерыва отвел Линкольна в сторону. «Вы не понимаете, — прошептал Беликов. — Мы с вами сделали все правильно, но нам угрожают Максвеллы. Мы сказали: „Вы нас не запугаете. Контракт есть контракт, и мы будем соблюдать его; наш лицензиат — Nintendo“». Он продолжил шепотом: «Но я должен сказать вам, господин Линкольн, что мы получаем звонки из Кремля, звонки от людей, которые до этого даже не знали о нашем существовании. Многие из них интересуются нашими протоколами и задают вопросы по поводу этой сделки. Мы говорим им, что сделали все правильно. Мы сдерживаем их, но не знаем, что будет дальше».
Встреча возобновилась уже с четким ощущением того, что за ними следят.
Существовали опасения по поводу шпионов в «Элорге» и наблюдения со стороны КГБ, причем не только во время встречи, но постоянно в течение всего времени пребывания — с прослушиванием телефонов в гостинице и столиков в ресторанах, наблюдением во время прогулок.
Готовясь к самому худшему, адвокаты Nintendo на следующий день пообщались с Пажитновым, людьми в Академии наук, Вычислительном центре и «Элорге» и изучили каждый кусочек бумаги, который имел отношение к Tetris. Беликов написал длинное письмо Джону Кирби, в котором рассказал свою версию истории Tetris и которое впоследствии было включено в судебный протокол как заявление Беликова.
Тем временем Роберт Максвелл летел на своем самолете из Лондона в Иерусалим на встречу с премьер-министром Израиля Ицхаком Шамиром и министром обороны Моше Аренсом, параллельно отвечая на вопросы журналиста. Тот поинтересовался, почему их совместное с Горбачевым вмешательство в историю с Tetris не принесло желаемых результатов. «Как вы узнали о сделке? Как вы узнали о встрече? — огрызнулся Максвелл. Затем он пожал плечами, будто это было несущественно: — В деле были большие деньги, Горбачева убедили в необходимости сотрудничества с японской компанией; я сделал все, что мог». Он обвинил в своем поражении слабость власти Горбачева: «Он сказал, что другие члены правительства считали, что все должно быть по-другому, и нас остановили». Максвелл утверждал, что он человек принципа: «Я благородный человек, и я ожидаю подобающего обращения, но постоянно сталкиваюсь с неприятностями». И это была не последняя неприятность для Максвелла.
Посреди ночи Говарда Линкольна в его московском гостиничном номере разбудил телефонный звонок. Оператор передал, что звонят из Америки. В Редмонде время отставало от московского на одиннадцать часов, было два часа дня; звонила одна из его помощниц в NOA. «Tengen подала на нас в суд», — сказала она. На следующее утро в «Элорге» Линкольн объявил об этой новости с некоторым ликованием. Советы были по вкусу американской правовой системе, напоминавшей своей медлительностью и неэффективностью советскую бюрократическую махину.
Чтобы начать готовиться к возможному судебному процессу, Линкольн вместе с Хухсом, Кирби и Гюнтером продолжил опрашивать каждого из руководителей, причастных к переговорам по Tetris, желая удостовериться в стойкости их позиции. В ходе этого Алексею Пажитнову пришлось рассказать свою историю несколько десятков раз. Удовлетворенный, Линкольн полетел в Японию, чтобы все обсудить с Ямаути и Хироси Иманиси, и только после этого вернулся домой.
Ямаути был доволен ходом вещей, беззаботно восприняв новость о судебном процессе. Подобного рода манипуляции всегда приводили его в восторг. «Вы и Аракава-сан здорово преуспели», — сказал он.
