Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун
– А вы рассматриваете возможность информационной блокады всего, что касалось бы его назначения? – спросил Ньютон-Данн.
– Сработает ли это? – уточнил Лоутер-Пинкертон.
– Мне кажется, для Гарри это единственный шанс отправиться на передовую, – ответил Ларкомб. – Если о назначении принца сообщат до того, как он окажется на месте, поехать он не сможет. Вероятно, информационная блокада – это единственный выход».
Бинго. Так родился план совместной работы, о котором Дворец всегда отзывался так, словно его предложили сами главные мучители королевской семьи. Ни Ларкомб, ни Ньютон-Данн никогда даже не задумывались над тем, что Фирма сможет заставить СМИ на время выпустить из виду члена королевской семьи, обладающего характеристиками и популярностью Гарри, однако Лоутер-Пинкертон, Падди Харверсон и генерал Даннатт взялись за дело с удвоенной силой, назначая все новые встречи с редакторами и стараясь продать им идею.
Для успеха этой стратегии критической оказалась помощь Мигеля Хэда, главного пресс-секретаря при Министерстве обороны. Он предложил такие условия сделки, при которых пресса оказывалась в выигрыше. Если газеты соглашались молчать о назначении Гарри, Хэд выторговывал для них возможность взять у принца интервью до, во время и после военной командировки – но только при условии, что эта информация не выйдет в печать до возвращения Гарри с линии фронта. Заручившись поддержкой печатных СМИ, Хэд переключился на телевещательные компании и убедил их поддержать информационную блокаду. Те сопротивлялись. Особенно упорствовало руководство BBC. У генерала Даннатта ушло пять месяцев на то, чтобы убедить их использовать тактику, применяющуюся при освещении похищений: полиция в таком случае имеет право потребовать от представителей прессы, чтобы они не сообщали о происшествии, пока идут переговоры, и не ставили тем самым под угрозу жизнь заложника. Тем, кто был готов сотрудничать, власти предоставляли регулярные отчеты о ходе дела и соглашались продемонстрировать перед камерами «разоблачение» сразу же, как только проблему удавалось разрешить.
В интервью изданию The Journalist's Resource Хэд пояснил, как ему удалось пристыдить обычно бессовестные СМИ и убедить их отступиться от освещения одного из главных для Короны инфоповодов:
«Мир прессы – это вечная конкуренция, но у этого есть и обратный эффект: никто там не хочет показать себя в дурном свете. Принц Гарри невероятно популярен, но он в то время был еще очень молод. Прошло всего десять лет с гибели Дианы, принцессы Уэльской. В стране все еще царил тот же дух единства: всем хотелось метафорически обнять двух юных принцев и сказать: "Мы за ними присмотрим. А вы, журналисты, держитесь-ка лучше подальше. Даже не пытайтесь сделать с ними то, что сделали с их матерью"».
В результате сотни информационных агентств, включая американские телекомпании, вошли в «круг доверия» Мигеля Хэда. Соглашение было джентльменским и никак не оформлялось юридически, поэтому даже сам Хэд не рассчитывал, что оно продержится дольше двух суток. Зрители, следившие за королевской семьей, привыкли к постоянным новостям о жизни Гарри, и одной фотографией – на ней принц ехал на мотоцикле где-то по пустыне – от них было не откупиться. Уильям тоже присоединился к операции и для отвода глаз записался в часть для исполнения военных обязанностей после Рождества 2007 года. Так он поддерживал легенду о том, что оба брата решили провести этот день на базах вместе со своими полками. К счастью, принц Чарльз предоставил материал получше: во время конной тренировки он крикнул фотографу: «Уйди с дороги, мелкий паразит!»
Пока королевская семья поглощала рождественский пудинг, а принцесса Анна собирала подстреленных принцем Филиппом птиц, Гарри делил карри из козы с солдатами-гуркхи где-то в афганской пустыне. Судьба распорядилась так, что он не попал на войну в Ираке, которую его народ ненавидел, и оказался на передовой в Афганистане – в то время военные действия на этой территории воспринимались не так противоречиво. В британских войсках живет память об афганских сражениях, и Гарри отлично вписался в атмосферу места, о котором столько писали Киплинг и Черчилль.
Никто не назвал бы его службу легкой. Большую часть времени он жил без водопровода. Отопления, несмотря на холодные ночи, не было. Гарри служил передовым авианаводчиком, обеспечивая постоянную трансляцию с борта на ноутбук. Ее еще называли «Талибан ТВ» или «Наводка ТВ». В его задачи входило обеспечение воздушного прикрытия для отрядов НАТО под позывным «Вдова 6–7». Пилоты включали приемники и слышали «Огонь разрешен». Эти слова звучали с итонским произношением, но никому и в голову не приходило, что их произносит внук Королевы.
Сделка с прессой продержалась десять недель. Учитывая все вводные, это было заслугой обычно охочих до сенсаций журналистов – и свидетельством популярности Гарри. Его легенду едва не раскрыли спустя месяц службы: в малоизвестном австралийском журнале New Idea, сотрудники которого понятия не имели об информационной блокаде, каким-то образом узнали о его службе на линии фронта и опубликовали на первой полосе небольшую новость. Позднее редактор этого журнала публично извинилась и покинула пост, но это не остановило угрозы смертью и оскорбления за раскрытие секрета принца. К счастью для Гарри, никто не читал этот журнал, поэтому блокада продержалась еще семь недель. Мигель Хэд был прав. Ни одно британское СМИ не хотело оказаться тем самым, которое поставит под угрозу жизнь принца-воина, решившего служить своей стране. Зато Мэтту Драджу, торговцу сплетнями из американского Drudge Report, такие терзания были незнакомы. «Они зовут его "герой Гарри"»! – так назывался его материал, который был заявлен как эксклюзивный и заканчивался многозначительной подписью «Разбираемся…». Это был фирменный знак Драджа, который закрепился за ним во время скандала с Моникой Левински.
Все было кончено. Когда военно-транспортный самолет RAF TriStar с принцем Гарри на борту приземлился на базе «Бриз Нортон», младший внук Елизаветы являл собой воплощение несчастья. Его камуфляжная форма и бронежилет по-прежнему были в грязи, на сапогах остался песок афганской пустыни. «Он был очень расстроен, – вспоминает Мигель Хэд. – Абсолютно опустошен. Я не могу даже сказать, что он был зол, – принц перерос это и понимал, почему все пошло не так. Он просто был очень опечален». Два с половиной месяца нормальной жизни. Нормальной только потому, что в это время он был на передовой.
Перелет домой тоже оказался травматичным. На борту вместе с Гарри оказались два раненых британских солдата, оба в трубках, в состоянии искусственной комы. Одним из них был Бен Макбин, офицер морской пехоты. Он потерял правую ногу и левую руку, подорвавшись на оставленном боевиками талибов фугасе. Ему был двадцать один год. В руке второго солдата была зажата пробирка с куском шрапнели, который извлекли из его шеи.
Гарри не забыл Бена Макбина. Спустя пять лет принц подошел, чтобы подбодрить его, когда тот, к тому времени получивший протез ноги, закончил утомительный пятидесятикилометровый благотворительный забег в поддержку Фонда вооруженных сил. По словам Макбина, он был потрясен, увидев принца. Отвага искалеченных солдат, которых Гарри увидел на борту самолета, оставила зарубку в его душе. Их молчаливые страдания подтолкнули его к тому, чтобы учредить «Игры непобежденных», дававшие ветеранам возможность снова почувствовать свою значимость благодаря спортивным состязаниям.
На базе «Бриз Нортон» Гарри встречали брат и отец. Там присутствовал и Мигель Хэд, который впоследствии вспоминал:
«Тогда я впервые осознал, что вижу, насколько братья близки. Только подумайте, какую бурю эмоций, должно быть, испытывал принц Уильям, которому никогда бы не позволили… который никогда не смог бы поехать на фронт. Он прекрасно знал, что чувствует Гарри, и окружил его заботой».
Когда Гарри отправился на фронт, Уильям написал ему о том, как гордилась бы сейчас им Диана.
Соглашение с прессой, которого добился Мигель Хэд, для измученного принца обернулось тяжким испытанием. Предполагалось, что прямо сейчас он должен сесть перед софитами и на камеру ответить на вопросы журналистов. Британские СМИ впервые оказались ни в
