Юрий Безелянский - 5-ый пункт, или Коктейль «Россия»
Хватит Слуцкого? Нет, еще немного. Все о тех же долях крови:
Польский гонор и еврейский нороввежливость моя не утаит.Много неприятных разговоровмне еще, конечно, предстоит.
Будут вызывать меня в инстанции, будут голос повышать в сердцах,будут требовать и, может статься,будут гневаться или серчать.
Руганный, но все-таки живой, уличенный в дерзостном обмане,я уйду с повинной головойили кукиш затаив в кармане.
Всё-таки живой! И воробьи, оседлавшие электропроводку, заглушат и доводы мои, и начальственную проработку.
И о Родине. О России. Борис Слуцкий написал очень кратко, но как емко и выразительно и даже — экзистенциально:
Зачем, великая, тебеСо мной, обыденным,считаться?Не лучше ль попростурасстаться?Что значу я в твоей судьбе?
Булат Окуджава тоже много писал о России и стихами, и прозой.
Исторический роман сочинял я понемногу, пробиваясь, как в туман, от пролога к эпилогу…
Но так как свирепствовала тогда цензура, Булат Шалвович писал эзоповым языком, перенося события или в отечественное прошлое, или во Францию, или во времена Римской империи:
Римская империя времени упадкасохраняла видимость твердого порядка:Цезарь был на месте, соратники рядом,жизнь была прекрасна, судя по докладам…Римляне империи времени упадка,если что придется, напивались гадко,а с похмелья каждый на рассол был падок —видимо, не знали, что у них упадок…Юношам империи времени упадкаснились постоянно то скатка, то схватка: то они — в атаке, то они — в окопе,то вдруг — на Памире, а то вдруг — в Европе…
Как жаль, что нет с нами больше Булата, что он больше не перебирает струны своей гитары и не поет неспешно, с хрипотцой, свои, казалось бы, на первый взгляд легонькие песенки, но только на первый… На одном из последних концертов у Булата Шалвовича спросили:
— Чувствовали ли вы себя когда-нибудь евреем?
— Чувствовал, — ответил Окуджава. — И грузином, и армянином, и русским — чувствовал себя тем, к кому была проявлена несправедливость. Даже чукчей, о котором рассказывают унизительные анекдоты. Вот начальником, слава Богу, ощущать себя не доводилось. — И Булат тихонечко тронул струну… — «Я выселен с Арбата. Арбатский эмигрант…»
Возникла тема бардов. Высоцкий, Окуджава, Галич… Александр Городницкий, про которого Аннинский написал: «А «чистый» еврей Городницкий стал автором русейших песен…» И далее: «Но что еврейские корни есть у Юрия Визбора, это вам и в голову не приходит…»
А вот у Юлия Кима — корейские. Тут все видно, как говорится, невооруженным глазом. Сам Юлий Ким этого не скрывает (Боже, а есть и прозаик — Анатолий Ким):
Позвольте, братцы, обратиться робко:Пришла пора почистить наш народ,А я простой советский полукровкаИ попадаю в страшный переплет.Отчасти я вполне чистопородный,Всехсвятский, из калужских христиан, —Но по отцу — чучмек я инородныйИ должен убираться в свой Пхеньян…
Одна защита от наших громких патриотов: юмор, ирония, смех, хотя смех порой смешан явно со слезою. Юлий Ким как бы кивает на наших доблестных ревнителей чистоты крови и соглашается с их утверждениями, кто портит генофонд. И Ким предлагает: устроить резервацию для поэтов-полукровок: «там где-нибудь… в Одессе, например».
Там будет нас немало полукровных:Фазиль… Булат… Отец Флоренский сам!Нам будут петь Высоцкий и Миронов!Вертинский также будет петь не вам…
Господи, чуть не забыл про Фазиля Искандера, а это еще одна глыба русской литературы! Дед Фазиля был персом, который приехал в XIX веке в Россию, женился на абхазке и жил в Сухуми. Писать об Искандере не имеет смысла, он сам много пишет и говорит.
Рустам Ибрагимбеков — фигура менее знаменитая, но тоже весьма знаковая: вместе с Валентином Ежовым он написал сценарий фильма «Белое солнце пустыни» и подарил всем жителям России крылатую фразу: «За державу обидно!»
Ибрагимбеков родился в Баку. Работает в Москве. Все, кто его знает, говорят: «Рустам — обаятельнейший космополит». Он воплощенный девиз американцев: «Трудное — это то, что можно сделать сейчас, а невозможное — это то, на что потребуется немного больше времени».
Ибрагимбеков — азербайджанец, и тут срочно надо вспоминать и перечислять других литераторов из бывших республик Советского Союза (и нынешних России): белорусы Светлана Алексиевич и Алесь Адамович, калмык Даввд Кугультинов, чуваш Геннадий Айги, киргиз Чингиз Айтматов, башкир Анатолий Генатулин. таджик Тимур Зульфикаров и т. д. и т. п., почти до бесконечности.
А вот еще один ряд писателей, расшифровать генетический код которых у меня уже нет сил (отдаю безвозмездно!): Эмиль (Эммануэль) Брагинский, Николай Браун, Нина Воронель, Александр Гельман, Лев Гинзбург, Вадим Делоне, Любовь Кабо, Феликс Кандель (тот, который «Ну, погоди!»), Бахат Кенжеев, Владимир Кормер, Владимир Леонович, Аркадий Львов, Израиль Меттер, Анатолий Найман, Фридрих Незнанский, Людмила Петрушевская (Людмила Стефановна), Ирина Ретушинская, Александр Рекемчук, Нина Садур, Генрих Сапгир, Эфраим Севела, Константин Финн (Финн-Хальфин), Борис Хазанов, Захар Хацревин, Эдуард Шим (Шмидт), Юлиу Эдлис, Борис Ямпольский… Все? Нет, конечно. Еще на «я»: Василий Ян (Янчевецкий). А Вера Кетлинская? Она — Вера Казимировна. Полька?
Нет, стоп. Притомился. Полистаем-ка лучше книгу стихов под названием «Парафразис». Ее автор — молодой и талантливый Тимур Кибиров. Ни слова о корнях. Тимур — так Тимур (Тамерлан — было бы хуже). К себе и о себе, наверное, писал Кибиров?
Не умничай, не важничай!Ты сам-то кто такой?Вон облака вальяжныепроходят над тобой.Проходят тучи синиенад головой твоей.А ты-то кто? — Вот именно!Расслабься, дуралей!
Тимур Кибиров — поэт-ироник, но и он вынужден сказать:
…Язык мой веселый немеет.Клубится Отечества дым.
И едкими полон слезами мой взгляд.Не видать ни хрена.Лишь страшное красное знамяползет из фрейдистского сна.
И пошлость в обнимку со зверством за Правую Веру встает,и рвется из пасти разверстой волшебное слово — «Народ!»
Как я ненавижу народы!Я странной любовью люблюПрохожих, и небо, и воды,язык, над которым корплю.Тошнит от народов и наций,племен и цветастых знамен!Сойдутся и ну разбираться,кем именно Крым покорен!Семиты, хамить, арийцы —замучишься перечислять!Куда ж человечеку скрыться,чтоб ваше мурло не видать?Народы, и расы, и классы страшны и противны на вид,трудящихся мерзкие массы,ухмылка заплывших элит.Но странною этой любовью люблю я вот этих людей,вот эту вот бедную кровлювот в этой России моей.Отдельные лица с глазами,отдельный с березой пейзажкрасивы и сами с усами!Бог мой, а не ваш и не наш!..
А дальше Тимур Кибиров, или его лирический герой, успокаивает самого себя: «авось проживем понемножку. И вправду — кому мы нужны?» Главное: «В Коньково-то вроде спокойно…» В Коньково — возможно, да. А на Кавказе? Или в других горячих точках России? Из интервью Светланы Алексиевич:
«По статистике, за пределами России живет 25 миллионов русских. После распада империи они изгои. Их гонят, им кричат: русские, убирайтесь домой, на свою землю. Женщина, которая приехала в чернобыльскую зону с пятью детьми, плакала: «Кто я? Мама украинка, папа русский. Родилась и выросла в Киргизии. Муж — татарин. А дети мои — метисы. Где наша родина? Нет такой страны — Метистан. Была родина — Советский Союз. Теперь наша родина — Чернобыль. Тут много пустой земли, пустых домов. Теперь здесь будем жить, отсюда нас никто не прогонит» («Литературная газета», 1996, 24 апреля).
Взрыв национализма рассеял народы бывшего СССР. Но мало этого — национальная грызня продолжается и внутри давно осевших и вновь появившихся. И что самое прискорбное — среди интеллигенции и особенно среди господ сочинителей. Кто-то продолжает вычислять и вычленять нерусских, инородцев, чужаков, которые якобы все портят в России. Кричат о жидомасонах, сионистах, «воинствующем космополитизме». В ноябре 1999 года на X съезде писателей России клеймили коллег из другого союза, возносили себя и топтали других — мы, мол, умы, а они — увы… «Увы» — это Евтушенко, Вознесенский, Битов, Окуджава, Искандер, Жванецкий и другие, действительно популярные, любимые и читаемые в России. А «умы» — это Михаил Алексеев, Лыкошин, Бондаренко и прочие «истинные патриоты».
