От Александровского централа до исправительных учреждений. История тюремной системы России - Александр Викторович Наумов
И еще одна встреча произошла у меня в тот год, ставший урожайным на новые знакомства. Однажды мне позвонил краевед Сергей Плющенков, у которого только что вышла книга «Откуда есть, пошла она, земля таежная Чуна». Поселок Чунский располагается в самом центре железнодорожной магистрали Тайшет — Лена. И в своей книге Сергей Кириллович приводил архивные данные за 1938–1958 годы, когда эту дорогу строили заключенные. Сообщив, что завтра его командируют в Иркутск, Сергей Кириллович предложил встретиться. И обменяться нашими книгами (разумеется, речь шла опять о моих «Тюрьмах…»). Так я в очередной раз убедился, что тема лагерей для сибиряков не пустой звук, не дань какой-нибудь сиюминутной моде, а что-то вроде саднящей раны, которая еще долго не заживет.
Да и сегодня большой регион наводнен колониями. Правда, времена другие — и преступления тоже. В основном, тяжкие. Что накладывает особую ответственность на сотрудников колоний, призванных направлять спецконтингент, что говорится, на путь истинный. Помню одно из посещений исправительной колонии № 32 в Зиминском районе. Вместе с начальником отдела по воспитательной работе с осужденными Владимиром Батухтиным проходим на территорию жилой части зоны. Она похожа на вычищенный до блеска военный городок. Длинный плац, двухэтажные бараки-общежития, столовая, клуб. Плакаты-агитки на фасадах зданий и заборах ассоциируются с предвыборной компанией. Только в отличие от последней, агитируют не за кандидатов, а за образ жизни без воровства и насилия.
Не без гордости майор Батухтин показывает на здание швейной фабрики. По словам офицера, в цехах используется бригадный метод, при начислении выручки применяется коэффициент трудового участия (КТУ). Такой принцип организации производства пережил целую эпоху, сохранившись в зоне еще со старых застойных времен.
Заходим в кабинет производственно-технического отдела. Бригадир в черной робе с нашивкой на груди поспешно проговаривает: «Сейчас позову лучших рабочих», и убегает в глубь цеха. Через пару минут в помещении появляются двое осужденных. Один из них, Анатолий, на воле никогда не работал, а в зоне стал передовиком производства. Как лучший рабочий, он имеет право на некоторые льготы в колонии.
— У нас в колонии есть ларек, где мы делаем отоварку, — говорит Анатолий. — Я покупаю там продуты без очереди.
— То есть с «черного хода»?
— Ну, в общем, да.
Второго осужденного зовут Александром. Он согласно кивает головой, дескать, все так и есть, и добавляет к сказанному:
— Так и напишите, что у нас, как раньше в ЦК КПСС, льготы…
Разумеется, отоварка вне очереди — это не все «льготы» передовикам за колючей проволокой. Но чтобы понять основные стимулы к производительному труду, необходимо заглянуть в недалекое прошлое колонии. История создания в мужской зоне швейной фабрики имеет свою предысторию. Когда-то колонию организовали совсем для другой цели — силами осужденных в Зиминском районе строились объекты химического завода. Прошли годы, завод ввели в строй, и колония оказалась как бы не у дел.
С наступившей перестройкой от услуг спецконтингента стали отказываться. Возникли трудности бюджетного финансирования, включая выделение средств на питание осужденных. Словом, куда ни кинь, везде был клин, обрекавший колонию на неизвестность.
Нужно было создавать новые рабочие места. Но за счет чего или кого? Выхода не было: за счет самой колонии. В повестке дня, как спасительный маяк, стоял вопрос организации собственного производства. Так и родилось предложение переоборудовать одно из зданий жилой зоны под швейную фабрику.
Правда, возникло непредвиденное «но»: работа швеи испокон веку считалась сугубо женским занятием. И взрослые мужики считали зазорным садиться за швейные машинки. Стали убеждать осужденных, зазывая на фабрику нехитрыми аргументами… Александра, например, подкупило то, что на фабрике в какой-то мере комфортно и уютно, особенно зимой, когда в цеху тепло, а за окном 40 градусов ниже нуля.
— Руки и мозги у меня весь день заняты, и срок вроде как быстрее идет, — делится он впечатлением от работы, и добавляет, — я ведь всю жизнь по зонам… Начинал с малолетки. Никогда не работал, был в числе злостных отрицальщиков.
Спрашиваю, что же заставило его пересмотреть свое отношение к труду.
— Да так как-то получилось, — отвечает он. — Когда попал в эту зону, мне показали станок, научили что делать. И вот не соврать, как есть скажу: я сам не знал, что понравится мне работа!
Осмыслив, что он может работать лучше и больше других, Александр понял, что стала близка к воплощению и его заветная мечта. В колонию он попал за нелегальный переход государственной границы. Арестовали его в японском морском порту Отара таможенники. На родную землю он вернулся уже под конвоем. О планах после освобождения не задумываясь отвечает:
— Поеду опять в Японию, на этот раз легально. Поумнел я, да и работать научился, похожу там, погляжу, может, где и устроюсь…
Вот так бывает — зона и научит уму-разуму, и обучит реальному делу. Вот еще одна поучительная история. Старший смены закройного цеха Владимир отбывает срок за кражу. О себе рассказывает охотно, словно торопится выговориться.
— Я был студентом четвертого курса иркутской экономической академии на самом престижном факультете. Из нас готовили специалистов высокого уровня: от директора до президента.
— «Президента» чего? Фирмы?
— Ну, что вы, до президента России! В перспективе, конечно. Не удивляйтесь, я сам порой недоумеваю, как попал в места не столь отдаленные. Теории управления меня научили в академии, а своеобразную практику я прохожу здесь, в колонии.
— Твои впечатления от такой «практики»?
— Впечатление одно: меня учили работать с менеджерами, а здесь — неквалифицированные кадры.
— Трудно их заставить работать?
— Подход можно найти к любому человеку. Среди всего прочего мы шьем здесь мягкие контейнеры для продукции Химпрома. Раньше, я слышал, такие контейнера закупали в Китае. И вот я всем говорю, что своей работой мы вносим лепту в развитие региона и вместе идем к общей цели — процветанию в стране. Пробуждаю патриотические чувства…
— Действует?
— А вы знаете, ведь в колонии сидят те, кто был воспитан при Советской власти, а тогда патриотизм ставился во главу угла. И лозунг «Россия, вперед!» для них не пустой звук, а связь с тем временем, когда они были на воле. Вообще здесь, в бригадах, очень сильно развито чувство локтя. И новых друзей я обрел тут, в колонии.
— А старые друзья?
— Давно не пишут…
Вспомнив о чем-то своем, осужденный обрывает себя на полуслове. Но разговор подхватывает инженер производственно-технического отдела Анна Богданова:
— Володя у нас просто молодец, внес несколько рационализаторских предложений. Производительность труда на отдельных операциях выросла вдвое. Сейчас мы ходатайствуем, чтобы он смог продолжить свою учебу в академии — заочно,
