Петр Хомяков - Свои и чужие
Это пример политиканам и властителям на долгое годы вперёд. Технические, производственные, организационные, военные и т п. реальные задачи можно, оказывается, решить «политическими методами», т. е. называя вещи своими именами, интригами и насилием.
Как же хорошо для безмозглых интриганов и громил с бандитским менталитетом.
К счастью для человечества, подобных примеров, во всяком случае, аналогичных по масштабам, больше в истории не будет. Но политики и их идеологическая обслуга каждый, даже меньший аналог подобных ситуаций будут тщательно изучать и пропагандировать, замалчивая при этом гораздо более многочисленные и масштабные примеры противоположного рода.
И убеждать себя и других в том, что чисто политическими методами, не вникая в суть реальных проблем, действительно можно эти проблемы решать. Хотя, в действительности, всё обстоит как раз наоборот.
Но, тем не менее, подобное убеждение стало частью имперского менталитета и имперской стратегии. Кстати, этот прецедент ещё раз подтвердил лидерам Первой империи верность их курса на экспансию.
А сама империя вдруг без особых усилий оказалась скреплённой единым производственным комплексом в лидирующих отраслях тогдашней экономики – металлургии и кораблестроении.
Итак, какие технические средства, важные для реализации имперской модели дала бронзовая революция и расширение рудных ресурсов?
В первую очередь, новый комплект оружия. Теперь металлическим вооружением можно было оснастить всех солдат. Раньше это было затруднительно. При этом основными типами наступательного оружия в эпоху бронзы был топор, копье с металлическим наконечником и колющий кинжал. Оснастили бронзовыми наконечниками и боевые стрелы.
Заметим, что рубящего оружия, типа меча, из бронзы сделать нельзя. Такой меч будет достаточно часто раскалываться. Конструкционные возможности бронзы не позволяют сделать меч. То, что похоже на бронзовый меч, есть по сути просто массивный бронзовый кинжал.
Однако бронзовых топора, кинжала и копья вполне достаточно; чтобы победить вооружённого дубиной и каменным топором.
В данной ситуации только хороший лук со стрелами с костяными наконечниками остаётся единственным конкурентоспособным видом оружия. Хотя стрелы с бронзовыми наконечниками всё же лучше. Впрочем, об этом мы поговорим чуть позже. Здесь лишь заметим, что одним видом вооружения, всего лишь равным (да и то не совсем) соответствующему вооружению противника, превосходства не достичь.
А в остальных, как мы видим, «бронзовые воины» на порядок превосходили своего потенциального противника.
Весьма вероятно, что офицерский состав имперской армии имел бронзовое защитное оружие. В первую очередь шлемы. Увеличился и набор возможных защитных средств из металла типа кирас, наручей и поножей (хотя вряд ли эти средства были у рядовых или у младших офицеров).
Кроме оружия, массовое производство бронзы позволило в достатке делать достаточно хороший плотницкий инструмент. Разумеется, он был использован не для производства «дешёвой мебели для населения». Он был использован в первую очередь в кораблестроении. Ибо поставки меди с Кипра могли осуществляться только морским путём. А кипрская медь была жизненно необходима всему имперскому производственному комплексу. Кстати, напомним, что само название «Кипр» производное от слова «медь» («купрум» по латыни).
Таким образом, обеспечение поставок морским путём и, соответственно, всё, что связано с флотом, стало одной из важнейших отраслей экономики империи.
Но на тростниковых египетских лодках много груза не навозишь. Пусть даже на подобных судах, как показал Тур Хейердал, можно даже переплывать океаны. Нужен был новый флот, деревянный.
И в то время империя имела уже достаточно хорошей древесины для постройки больших кораблей. Эта древесина, которой не было в метрополии, Египте, была в Ливане, Малой Азии и на Балканах. Таким образом, кораблестроение и металлургия требовали интенсивного обмена товарными потоками и одновременно технически обеспечивали перевозку этих грузов, т. е. взаимно стимулировали развитие друг друга.
Этот хозяйственный комплекс скрепил уже начавшую было разваливаться империю крепче любых внутренних войск и чиновничьих пирамид.
Интенсификация хозяйственных связей, появление «вкуса и моды» к резкому возрастанию товарооборотов имели ещё одно последствие. Объединённая империя эпохи бронзы, помимо всего прочего, включала в свой состав довольно значительные районы, где земледелие просто в силу природных условий не могло так «обглодать природу», как в долинах Нила, Тигра и Евфрата.
Поэтому в объединённой империи было достаточно скота и имелось кожевенное производство. А у солдат империи было в достатке кожаных доспехов с металлическими элементами. И имперская кавалерия была обеспечена лошадьми. И всё это могло произойти только в единой, не только формально объединённой империи.
Так что империя вполне могла выставить очень внушительные силы против своих северных соседей, вооружённых каменными топорами и дубинами и не имевших эффектного защитного вооружения. Не было у северных соседей империи и преимущества в манёвренности. Империя могла выставить достаточно всадников. А около берегов использовать транспортные возможности своего флота, которого не было у её противников.
Таковы были условия, когда началась охота на людей в Причерноморье. Имперские работорговцы забирались всё дальше и дальше к северу. И Причерноморье, Приазовье, Кубань, Нижний Днепр, Прикарпатье, а затем и Нижняя Волга стали новыми имперскими центрами, перевалочными центрами работорговли.
Мы считаем, что легендарная Хазария, о которой мы поговорим ниже гораздо подробнее, была в итоге одним из осколков империи.
Ещё раз просим читателя запомнить, что никакой возможности сопротивления гораздо лучше вооружённому врагу население этих мест в то время оказать не могло. В то же время само население указанных регионов было многочисленно и здорово, ибо условия проживания здесь были вполне благоприятны, а ресурсы богаты.
Поэтому поток рабов был очень велик. Легендарные свидетельства об этом имеются во множестве. Но в подобной ситуации был ещё один минус для наших предков. Создался устойчивый стереотип охоты на рабов в этих местах работорговцами с юга. Стереотип, сохранившийся до времён Богдана Хмельницкого и даже Петра I.
А дальние отголоски этого мы наблюдаем даже сейчас в загаженной кавказцами Москве.
Распространению работорговли далее на север и восток, по нашему мнению, помешал отпор, который могли дать регионы, лежащие к северо-востоку от Причерноморья (в широкой трактовке этого названия).
Но возможности этого отпора лежали отнюдь не в особых свойствах живших здесь людей. Просто на южном Урале были богатейшие месторождения меди и полиметаллов. Как только они начали осваиваться (неважно, по заимствованным технологиям или технологиям оригинальным), бронзовый топор захватчиков встретился с бронзовым топором местных воинов.
Итак, граница распространения влияния империи с востока и юго-востока на запад и северо-запад пересекла южную часть Русской равнины.
Отметим, что на юге Русской равнины империя не утруждала себя, во всяком случае, поначалу новыми, мягкими формами экспансии. Не то, что в Палестине, Аремении и на Балканах. Решающее техническое превосходство давало возможность империи действовать грубо и нагло. Отсутствие соответствующего сырья на юго-западе Русской равнины не позволяло жертвам перенимать военные технологии бронзового века у агрессоров.
Кроме того, здесь империя сталкивалась с расово чуждыми ей людьми, которых не так уж легко было перевербовать в свою веру в силу разности менталитетов.
Поэтому основой завоевания здесь стало голое насилие, как в период становления первого государства. Белое население юга и юго-запада Русской равнины стало первой иноплеменной и инорасовой жертвой империи. Ибо, напомним, население Русской равнины было белым. А исходное население первой империи было потомками отставших в движении на север маргинален и потомками популяций человекообразных, сформировавшихся во вторичных центрах антропогенеза в рефугиумах Кавказа, Малой Азии и Балкан.
Кроме того, белые рабы были первой массовой добычей имперских охотников за людьми, добытой в таких масштабах. Ибо подобных масс рабов не было ни при охоте на чёрных рабов в верховьях Нила, ни во время первых кампаний в Палестине.
Века охоты на рабов на юге Русской равнины привели к тому, что Причерноморье опустело. И на долгое время стало степью, «диким полем». Ибо после того, как ещё 4-5 тысяч лет назад здесь было довольно плотное население, 2 тысячи лет назад его следов уже не осталось.
Многие рабы погибли, ибо империя своих рабов не жалела. С тех давних времён в русском языке сохранилось слово «губить», означающее «уничтожать». Губить – это подцеплять пленников за губы бронзовым крючком. Как рыбу. И таким образом гнать в неволю. Изображения соответствующих сцен можно найти в древних изображениях, которые официальная история относит к временам Ассирии и Вавилона.
