Фрэнк Синатра простудился и другие истории - Гэй Тализ
Темнело. Скоро они с Лабруццо остановятся в мотеле, где позже за ужином к ним присоединятся остальные. Они уже неделю в дороге, и за все время ни в газетах, ни на радио никто ничего не говорил об изменении ситуации в Нью-Йорке. Банды по-прежнему прячутся в тени. Никаких сообщений, требующих немедленного ответа, через систему Бонанно не поступало. Правительственные силы по-прежнему не нащупали следов отца. Кое-кто из полицейских полагает, что Джозеф Бонанно по-прежнему прячется в Катскильских горах, другие уверены, что он мертв. Билл не знал, чему верить, и за последние несколько дней отучил себя постоянно думать об отце. Возможно, это его и тревожило. Он не знал.
После ужина Билл пошел один выгуливать собаку по узкой проселочной тропе неподалеку от шоссе, а его люди остались в номере у телевизора. Они смотрели «Неприкасаемых», детективный сериал, косвенно основанный на деятельности мафии, – он возмутил немало итало-американцев по всей стране, поскольку сценаристы частенько давали гангстерам итальянские имена. Но реальные гангстеры с удовольствием смотрели шоу, знал Бонанно, хоть нравилось им и не то, чем завлекали рядового зрителя продюсеры. Гангстеры считали сериал, наряду с другими, такими как «ФБР» и «Перри Мейсон», комедией или сатирой. Они смеялись над репликами, которые не должны были вызывать смех; насмехались над идиотскими карикатурами на них самих; улюлюкали и ухмылялись, глядя на персонажей, представляющих федералов или полицию, – просмотр превращался в некую психодраму. Больше всего им нравился сериал «Перри Мейсон», где разгадка убийства обычно становилась очевидна еще до второго перерыва на рекламу, а над сценой суда в конце каждой серии – где главный подозреваемый не выдерживает перекрестного допроса и вскакивает с места, признавая свою вину, – хохотали едва ли не до слез.
Билл вернулся в мотель, продрогший до костей, – отвык от климата Восточного побережья после стольких зим в Аризоне – и подумал о Розали и детях: хоть бы позвонить им. Если бы с Розали можно было бы поговорить по «чистому» телефону без прослушки, он бы набрал номер прямо сейчас… и пока он думал об этом, его осенило. Стало понятно, что за мысль тревожила его.
Билл вспомнил разговор с отцом четыре месяца назад, в конце июля, сразу после того, как старшего Бонанно выслали из Монреаля обратно в Штаты. Тогда Джозеф Бонанно подробно рассказал про юридические препоны, поставленные канадскими иммиграционными властями, и о том, как его расстроил день, бесцельно проведенный в суде Монреаля, после которого даже нельзя было позвонить Биллу без прослушки. Если им суждено вновь расстаться на длительный срок, сказал отец, надо придумать систему для связи. Джозеф Бонанно затем разработал план – вполне эффективную систему, подумал тогда Билл, но позже, в течение нескольких напряженных месяцев, окончившихся исчезновением отца, он забыл о том предложении. Теперь же, ноябрьской ночью в Массачусетсе, вспомнил.
Согласно плану, в случае внезапного обрыва связи Биллу надо отправляться к определенному телефону-автомату на Лонг-Айленде каждый четверг, ровно в восемь вечера, и ждать, когда старший Бонанно сможет позвонить ему. Кабина располагалась рядом с закусочной на Олд-Кантри-Роуд, между Хиксвиллом и Уэстбери, и у Джозефа Бонанно был записан ее номер, как и номера десятков других телефонных кабин, которыми он пользовался в прошлом для разговоров с тем или иным из своих людей в назначенный час. Для связи со старшим сыном он выбрал именно этот телефон, поскольку он был недалеко от дома Билла, и прежде его использовали не так уж часто, чтобы полиция могла взять его на заметку. Еще одним преимуществом кабинки было то, что рядом с ней стояла другая кабина, на случай если эта вдруг окажется занята.
Ворвавшись в номер мотеля, Билл объявил всем, что возвращается в Нью-Йорк рано утром. Он объяснил причину и добавил, что следующий день, 12 ноября, как раз четверг. Все были почти уверены, что старший Бонанно не позвонит; даже если он жив и невредим и не забыл системы, придуманной четыре месяца назад, все равно из предосторожности либо по иной причине звонить не станет. Так они сказали – но разубедить Билла никому не удалось. Если отец жив, он позвонит. Не в этот четверг, так в следующий, либо через четверг, и он, Билл, будет на месте каждый раз, на всякий случай, пока не убедится, что отца нет в живых. Он также отметил, понизив голос до почти покаянного, что неделю назад, когда они выехали из Нью-Йорка ночью 5 ноября, тоже был четверг, и возможно, один звонок отца он уже пропустил.
В итоге было решено, что все возвращаются в Нью-Йорк. Остальные поедут сразу по своим квартирам и сообщат подчиненным, что вернулись по местам, а Бонанно и Лабруццо отправятся на Лонг-Айленд.
Они добрались до Нью-Йорка без нескольких минут семь; далекий горизонт светился мягким вечерним светом, последние пригородные автобусы спешно покидали город. В четверть восьмого Бонанно и Лабруццо подъехали к закусочной на Олд-Кантри-Роуд, поставили машину на стоянку, остановились у кабины со стеклянными панелями, обрамленными в зеленый алюминий; она была пуста. Они посидели некоторое время в машине, с работающим мотором и выключенными фарами. Затем, без пяти восемь Бонанно вылез из машины, вошел в кабину и застыл в ожидании.
Слава богу, прорезь для монет не заклеена хорошо знакомой желтой лентой с надписью «не работает». Опустив монету и услышав успокаивающий звук в трубке, Билл снова положил ее на рычаг. Исправность телефонов-автоматов имела для него и для остальных принципиальное значение; он знал, в какое бешенство приходят все мафиози семьи Бонанно, обнаружив неисправный автомат, и как клянутся покарать мелких воришек, сломавших его. О сломанном телефоне тут же заявляют в телефонную компанию, потом обязательно зайдут проверить, починили ли, и удостовериться, что номер не изменился. Если изменился – заносят его в особые списки, которые возят с собой в машинах – туда занесены не только адреса и номера кабин, но даже идентификационные номера, отличающие одну кабину от другой. Эти цифры люди Бонанно зазубрили так же твердо, как фанаты бейсбола учат номера любимых игроков – благодаря такому подходу любые проблемы со связью в организации легко решались. К примеру, старший Бонанно хочет поговорить с сыном, но оба их домашних телефона прослушиваются: тогда отец звонит сыну по обычному телефону, они энергично болтают на сицилийском диалекте, и отец невзначай вбрасывает два
