Александр Горянин - Россия. История успеха. Перед потопом
У Пушкина было замечательное ощущение русской истории. Профессиональный историк может повторить множество пушкинских суждений и характеристик, ничуть их не редактируя. Примечательны слова, вложенные поэтом в уста Бориса Годунова из одноименной трагедии. Умирающий царь напоминает сыну: «Ты с малых лет сидел со мною в Думе, / Ты знаешь ход державного правленья» – и требует от него «с твердостью сносить боярский ропот».
По всем уцелевшим свидетельствам, бояре в большинстве своем были горделивы и заносчивы, ладить и договариваться с ними было нелегко.
5. Незаменимость Думы
Деление Думы на «чины» (бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки) сохранялось до конца ее существования. В первый чин, наиболее важный и престижный, назначались лица из представителей самых знатных родов – Рюриковичей и Гедиминовичей (Воротынские, Мстиславские, Голицыны, Куракины и др.), а также старых московских боярских родов (Салтыковы, Шереметевы, Романовы, Морозовы, Шеины и др.), – их невозможно было обойти. Подсчитано, что все они были выходцами из менее чем шестидесяти наиболее древних и знатных фамилий. В XVII в. немалое число людей вошло в состав Думы благодаря родству с царями по женской линии: Стрешневы – при царе Михаиле, Милославские и Нарышкины – при его сыне и внуках. Но конечно же большую роль играли личные и деловые качества – так возвысились Алексей Адашев и Иван Висковатов при молодом Иване Грозном, Артамон Матвеев и Афанасий Ордин-Нащокин при царе Алексее Михайловиче. В конце 70-х гг. XVII в. в составе Думы было уже 97 человек, из них 42 боярина, 27 окольничих, 19 думных дворян и 9 думных дьяков. Аристократический характер Думы постепенно размывался – в Думу попадало все большее количество дворян и дьяков.
Собираясь в обычном составе, Дума слушала доклады по различным вопросам государственного управления и давала на них резолюции. Подготовка оснований для резолюции лежала на докладчике или поручалась тому приказу, который мог дать нужные справки.
Случайно уцелела «шпаргалка» царя Алексея Михайловича, показывающая, как он готовился к заседаниям Думы. Это список вопросов, предлагаемых на обсуждение бояр, и наброски того, что будет предлагать он сам. Готовясь к заседанию, царь явно навел некоторые справки, записал цифры, пометил, какие еще вопросы надо будет выяснить в таком-то приказе: там об этом осведомлены, сделают выписку, и по ней, поговорив с боярами, можно будет прийти к решению; по каким-то вопросам у царя не сложилось мнение, и он не берется предугадать, что решат бояре; по другим он в колебаниях и уступит, если станут возражать. Он даже старается угадать возражения и заготовить ответы. К примеру, шведское посольство хочет послать в Швецию гонца за новыми инструкциями. «Позволить не будет худа», – записывает
Алексей Михайлович. Но ведь гонец сообщит шведам московские вести? «Они давно все ведают и кроме сего гонца». По другим вопросам, как видно из записки, царь уже имеет твердое мнение, за которое он будет упорно бороться в Думе, если встретит сопротивление.
Часто при первом чтении возникала необходимость навести дополнительные справки, и тогда Дума приказывала доложить дело вторично. При втором чтении, случалось, возникали сомнения, верно ли думные дьяки изложили первое чтение. Крупный впоследствии дипломат (он четверть века, в 1570–1594 гг., возглавлял Посольский приказ), Андрей Щелкалов в молодые годы служил думным дьяком и был знаменит привычкой менять смысл указов по своему вкусу и разумению, за что не раз бывал наказан.
Дума XVI–XVII вв. унаследовала от времен удельных княжеств любовь к созданию всякого рода, как мы бы сказали сегодня, временных комиссий: «ответных» – для переговоров с иноземными послами, по местническим спорам (сложные разбирательства о том, кто знатнее), по земельным тяжбам, по делам управления на время отъезда царя из Москвы, «уложенных» – им поручалось составление проектов Уложений.
Дума выносила судебные решения и административные постановления, на которые нижестоящие власти не решилась бы по недостатку полномочий, по отсутствию или несовершенству закона. Дума проверяла и исправляла действия подчиненных властей, толковала и редактировала закон, заменяла или отменяла его, формулировала новый закон, регулировала отношения, решала всякого рода «небывалые» дела, показывая, как надобно впредь решать их, – ее судебный или административный приговор становился обязывающим прецедентом. То есть она во многом действовала как сегодняшний Верховный суд Российской Федерации (или как Правительствующий сенат Российской империи – до 1917 г.).
Важнейшие вопросы: о прекращении войны со Швецией, о преобразовании земского управления, о Казанском царстве и так далее – вполне могли решаться – и решались – в Думе в отсутствие государя. Как ни удивительно звучит, но думские правила не требовали, чтобы «приговоры» Думы представлялись на утверждение царю. Царь отнюдь не председательствовал в Думе каждый день, большинство дел Дума решала окончательно и без него, докладывая лишь о том, что требовало «именного указа». Ключевский специально исследует этот вопрос в главе XXIV своего монументального труда. «Было только два рода боярских приговоров, которые всегда или часто представлялись на утверждение государю, – пишет он. – Это приговоры Думы о местнических спорах (о том, кто знатнее. – А. Г.) и о наказании за тяжкие вины. Государь пересматривал такие приговоры, и пересмотр второго рода дел обыкновенно сопровождался помилованием виновного или смягчением его наказания. По ходатайству духовенства государь смягчал и собственные приговоры о преступниках».
Дума была органической и необходимой частью Русского государства. Без нее страна не могла бы обходиться. Даже в 1565–1572 гг., когда Россия оказалась разделена на опричнину (управляемую Иваном Грозным и опричной Думой) и земщину (управлявшуюся, в качестве правительства, «обычной» Думой), для принятия решений по наиболее важным вопросам опричные и земские думцы собирались вместе.
Историк А. Л. Янов напоминает еще об одном важном обстоятельстве: «в начале XVII в., когда конституционной монархией в Европе и не пахло», Дума приняла (4 февраля 1610 г.) «вполне цельный основной закон конституционной монархии, устанавливающий как устройство верховной власти, так и основные права подданных», так называемую «конституцию Салтыкова».
Речь идет о Договоре об условиях избрания королевича Владислава русским царем. Договор предусматривал, сошлемся уже на Ключевского, «не только сохранение древних прав и вольностей московского народа [sic!], но и прибавку новых… Права, ограждающие личную свободу каждого от произвола власти, здесь разработаны гораздо разностороннее, чем в [крестоцеловальной] записи царя Василия Шуйского: все судятся по закону, никто не наказывается без суда; каждому из народа московского для науки вольно ездить в другие государства христианские; вера есть дар Божий, и ни совращать силой, ни притеснять за веру не годится; государь делит свою власть с Земским собором и Боярской думой»[112]. Земскому собору отводился «учредительный авторитет» и «законодательный почин», боярской Думе – «законодательная власть»: вместе с ней государь занимается текущим законодательством, издает законы. «Без согласия Думы государь не вводит новых податей и вообще никаких перемен в налогах».
«Конституция Салтыкова» (про Михаила Глебовича Салтыкова можно сказать, что он был одним из руководителей реформистско-либеральной партии своего времени, имевшей множество сторонников) после разгрома «тушинцев» стала восприниматься как навязанная извне, что скомпрометировало ее и не дало воплотить в жизнь, но, как подчеркивает А. Л. Янов, она «явилась не на пустом месте, а отразила уходящую вглубь веков русскую либеральную традицию».
6. Думу растаскивают на части
Нередко можно прочесть, что Дума была упразднена Петром I в 1711 г. Это неверно. Указа об упразднении Думы не было, Дума перестала существовать потому, что была расщеплена и растащена на другие учреждения. История предсмертных метаморфоз Думы поучительна, она ясно показывает, насколько любому государству необходима исполняемая конституция, Основной закон. Без него ни один государственный институт, даже самый древний и почтенный, не гарантирован от произвольного с собой обращения.
Начав заниматься государственными делами, Петр почти постоянно находится вне Москвы. После начала в 1700 г. Северной войны из Москвы выбывает и все больше думных людей – командовать полками, управлять областями, смотреть за постройкой кораблей. С 1703 г. власть и вовсе раздваивается: теперь Дума – боярское московское правительство, а в Петербурге возникает новая столица со своими центральными учреждениями, носящими необычные имена. По списку 1705 г. из 59 бояр, окольничих и прочих думных чинов в Москве находилось всего 28; Дума руководит из Москвы внутренним управлением, между тем как царь ведет дела войны и внешней политики. «Из учреждения законодательного, – пишет В. О. Ключевский, – Дума все более превращается в учреждение распорядительное», т. е. выполняющее волю Петра, первого истинного самодержца.
