Сергей Удальцов - Путину – бой!
И хотя Сергей Удальцов очень хорошо проявляет себя как митинговый оратор, как человек, за которым может пойти народ, если есть, куда идти, Сергей Миронов, на мой взгляд, ближе подошел к пониманию некоторых основополагающих моментов современной политики. В частности, что лозунг «возрождение Советского Союза», как мне представляется, уже не актуален. Да, это было актуально двадцать, пятнадцать, десять и даже пять лет назад, но не сегодня, сегодня это абсолютная утопия, а Русский марш гораздо более соответствует именно реалиям современной политики и необходимости перейти от России как недораспавшейся империи к формирующемуся хотя бы в теории национальному государству. То, что Миронов говорил про русские регионы, что это самые депрессивные территории современной России — это, мне кажется, ближе к реальности, чем мечты, пусть очень красиво оформленные, Удальцова о некой реинкарнации советского прошлого в нашем постсоветском будущем.
Мария Макеева: Приветствую вас в эфире телеканала Дождь. Я напоминаю, что это политическое шоу «За кого», ведущие — Татьяна Лазарева и Мария Макеева. Мы обе избирательницы, обе неравнодушны к тому, что происходит в нашей стране, и желаем задать вопросы не только политикам, которые являются официально зарегистрированными кандидатами в Госдуму, но и которые таковыми не являются, но вполне могли бы быть. И канал Дождь предоставляет площадку всем в рамках этого политического шоу.
Сегодня у нас в гостях наши участиники дебатов, Сергей Миронов, лидер партии Справедливая Россия, и Сергей Удальцов, лидер незарегистрированной партии РОТ Фронт, и масса всяческих других титулов, координатор левого фронта и лидер движения Авангард красной молодежи, мне даже пришлось заглянуть в бумажку. «Газета. Ru» — это еще один наш участник, целая редакционная летучка собралась в соседней с нами студии. Мне подсказывают из аппаратной, что «Газета. Ru» хочет задать вопрос.
Роман Баданин: Спасибо, Маша. Здравствуйте, гости, еще раз. Вы очень интересно говорили про межнациональные отношения, но помимо всего прочего, вы еще и оппозиционеры. У меня два вопроса к вам.
Сергей Удальцов, небольшое неприятное известие — когда корреспонденты в информагентствах узнают, что вы организуете очередную акцию в центре Москвы, они расслабляются — они понимают, что придут три человека, Вас привычно повяжут, и больше ничего не произойдет. У меня к Вам вопрос — правда ли, что настоящих буйных мало, или, может быть, лидеры не те. Я не понимаю, что происходит, когда во всем мире палатками оккупируются столицы, а на Ваш митинг приходят три человека.
И вопрос Сергею Михайловичу. Сергей Михайлович, не дадите соврать, мы с Вами встречались многие годы вашего спикерства в СФ. На моих глазах с вами произошли удивительные вещи, Вы из абсолютно системного политика стали оппозиционером, который не постеснялся прийти в Интернет-редакцию, чтобы беседовать с активистом. У меня вопрос — а почему Вы не идете до конца, не рассказываете все, что вы знали, будучи третьим лицом в стране? Почему Михаил Прохоров называет кукловодов пофамильно, а не вы? Спасибо.
Сергей Удальцов: Объективно, во-первых, сейчас некий спад общественной активности наблюдается. Он не сегодня начался. Мне кажется, эти процессы циклически развиваются. Конец 80-х — начало 90-х, где-то до 1998 примерно — активность российского общества была очень высокая. Потом, уже при Путине в основном, стали с одной стороны сознательно давить эту активность. Ведь все эти задержания, которыми меня уже попрекают некоторые даже — опять посадили, опять арестовали — это же не самоцель, это просто проявление политики властей сегодня, Единой России, московских властей, и так далее. Давить общественную активность, если она не лояльна действующей власти. Все, что резко оппозиционно — будет давиться. Задача понятно какая ставится — запугать, чтобы остальным было неповадно. Поэтому пока, к сожалению, действительно выходит не так много людей.
Вторая причина — разочарование. Высокая активность 80—90-х годов сменилась разочарованием, что мы боролись, боролись, а привели опять кого на своем горбу к власти, опять жуликов, воров, мерзавцев, проходимцев и так далее. Понять это можно.
Но некий цикл этой апатии, на мой взгляд, сейчас заканчивается. И события в мире будут только ускорять этот процесс, это хороший пример, спасибо нашим братьям в Соединенных Штатах, братьям в Европе, братьям по активности и неравнодушности. Они нам дают хороший пример. Поэтому пока — да, может быть, мы выглядим как такие одиночки, маргиналы. Но люди наблюдают все это. Недовольство внутреннее тем, что творится в стране, вот этим беспределом, воровством, цинизмом властей всех уровней нарастает.
Я сравниваю 70-е годы — я тогда был совсем маленький, только родился, но рассказывают мои родственники — кухонные разговоры, такая оппозиционность, никто же там не выходил на улицы. Потом все это прорвало, власти не смогли ответить на вызовы времени и страну потеряли. Сейчас, я думаю, зреют такие же перемены, и не за горами ситуация, когда резко усилится общественная активность. И наши труды, я думаю, не пропадут даром. Может быть, эти процессы будем возглавлять и не мы уже. У меня лично нет такой амбиции, все под себя подминать. Пусть народ просыпается и сам решает судьбу страны. Это, мне кажется, прекрасно, это можно только приветствовать. А если мы будем себя все время пугать, что у нас народ глупый, неразумный, выберет не тех, сделает не так — то извините, тогда это приводит только к диктатуре, и ничего хорошего у нас не выйдет.
Татьяна Лазарева: А у Вас какой-то прогресс Вы видите, то есть у Вас сначала пришло три человека, потом десять, потом пятнадцать, потом сто? Или как ходит три человека, так и ходит? Как Вы считаете?
Сергей Удальцов: Есть прогресс. Но он медленный, постепенный. Плавный. В плавности иногда тоже есть свои плюсы. Мы привыкаем постепенно. А то если к вам сразу придет очень много — вы еще и не готовы будете и не туда куда-нибудь людей поведете.
Мария Макеева: Мы все никак не можем перейти к диалогу между вами, между Сергеями.
Сергей Миронов: Сначала отвечу на вопрос. Действительно, мы встречались часто, и я думаю, Вы согласитесь, что и когда я был председателем СФ, я говорил то, что думал. Да, я не все позволял себе говорить, потому что был постоянным членом Совета безопасности. Когда я принял решение, что мне нужно уходить из власти — а это было именно мое решение — чтобы идти на выборы в Государственную Думу и вести свою команду абсолютно свободно, я это делал осознанно. И в отличие от Прохорова, в котором есть очень большая обида, что его обманули, поманили, игрушку дали, а потом отняли — я понимаю, что обида — это не то свойство, которым нужно руководствоваться в политике.
А если вы знаете мою точку зрения по поводу господина Суркова, и по поводу его идеи про так называемую суверенную демократию, управляемую демократию — я его критикую всегда, критиковал, в том числе, когда был председателем СФ, и я очень рад, что господин Сурков никакого отношения не имеет ни к созданию партии СР, и уж тем более, наша партия никем не управляется из Кремля. Вот это правда, и я думаю, что вы тоже это знаете.
Мария Макеева: Давайте я предложу вам тему, чтобы подискутировать между собой. Поскольку тема у нас еще была вторая большая, под названием «уличные протесты», мы сами к ним перешли, не заявляя ее. Объясните, Сергей Михайлович, почему Вы совершенно не рассматриваете для себя, насколько я понимаю, эту форму?
Сергей Миронов: Почему же не рассматриваю? Вполне рассматриваю.
Мария Макеева: Что-то я Вас не припоминаю на улицах. Сергей Миронов: Дело в том, что я специально принял решение в свое время. Вернее, у нас все-таки коллегиальный орган, бюро — мы приняли решение, что наша партия не принимает участие в митингах, шествиях, которые проводят другие партии. Мы это делаем самостоятельно.
Татьяна Лазарева: А вы какие проводите митинги и шествия?
Сергей Миронов: Недавно, 28 октября, мы на Пушкинской площади провели хороший митинг, где сказали, что мы за Родину, против жуликов и воров. Мы против того, что сегодня делает ЕР, этот монополист, это профсоюз бюрократов. Говорили все, что хотели. Позвали как раз представителей гражданского общества, тех людей, которые каждый день сталкиваются с абсолютно приблизительным отношением со стороны чиновников к себе. Они очень хорошо и четко говорили о том, что их не устраивает в нашей сегодняшней общей жизни.
Поэтому, когда нам нужно, мы выходим на улицы. И кстати, я не исключаю, что мы это будем делать чаще. И в зависимости от того, насколько честно пройдут выборы, мы не исключаем, что если мы сочтем, что кто-то опять поджулил, то мы на улице выскажем свою точку зрения по поводу честности выборов.
