Михаил Веллер - Ум обреченных
Культура жизни, не включающая в себя культуру смерти, – ущербна и искажена. Ты должен знать, что тебя ждет, и должен уметь принять это и сделать это. Насколько ты сумел реализовать себя – настолько ты остаешься в этом мире, так блюди себя до конца. А мы, вместо того чтобы крепить мужеством дух человека, продляем мучениями его жизнь.
Отсутствие культуры смерти – это показатель бездуховности цивилизации. Такие-то дела.
Давным-давно известно: о человеке надо знать три вещи – как он родился, как он женился и как он умер. Наша ханжеская эпоха отработала формулировки: «скоропостижно», «после тяжелой болезни», «после тяжелой продолжительной болезни», «трагически». Но подробности смерти – не нездоровое любопытство. Смерть – акт настолько значительный, что подробности увеличиваются, как под микроскопом. Ибо это – подробности «момента истины», главной из экстремальных ситуаций, когда в человеке обнажается суть и, после отбрасывания физической оболочки, становится виднее и понятнее главное, что было в нем. Недаром ведь только после смерти можно полностью и верно оценить человека и его дела.
Смерть – такая же часть жизни, как и все остальное, просто это последний этап, а концовочка всегда особенно важна и многое может решить. Фигово жил, но хорошо умер – и люди такому много прощают и оценивают после смерти иначе.
Врачи затурканы, священники затурканы, у всех конвейер и диспетчеризация процесса: родня в горе, а остальным наплевать. Что делать?
Да с самого начала жизни показывать человеку, что смерть – дело житейское, и дело важное, и смотреть на нее надо открытыми глазами. И заслуживает она серьезнейшего отношения, а избегать этой темы глупо и вредно. В одиночестве, незнании и неопределенности предоставленный сам себе и своим страхам человек так и проживает всю жизнь с легким (или нелегким) неврозом, боясь прикоснуться к черной двери и растравляя тот «беспричинный страх и трепет», на котором возвели свою постройку экзистенциалисты и который был в принципе чужд самураям, а также римлянам, гуннам, викингам, монголам, и всем прочим, кто умел заставить дрожать этот мир.
40 тезисов в осуждение убийцы
О ком речь
Под убийцей здесь понимается тот, кто признан судом виновным в убийстве без смягчающих обстоятельств. Убивший из садистских склонностей, или из корысти, сознательно, с обдуманным намерением. Не из ревности, не в состоянии тяжкого душевного волнения, не по неосторожности, а также не из мести за близкого убитого человека. Он должен быть судим только судом присяжных, и все сомнения в доказательствах трактуются в пользу обвиняемого.
Обозначение проблемы
1. Современный Закон цинично подменяет понятия «человек» и «убийца». Декларируя: «Право человека на жизнь священно» применительно к убийце, он имеет в виду в конкретном случае не жизнь жертвы или любого человека, но именно убийцы. Имеется в виду, что Государство – а через него народ, общество – не имеет права посягать на жизнь убийцы. Тогда следует сформулировать прямо: «Право убийцы на жизнь священно».
2. Тем самым юридически право на жизнь невинной жертвы и ее убийцы приравниваются. Разница в том, что жертва своим правом воспользоваться не сумела, но защитить право убийцы заботится Закон. Государство не сумело сохранить жизнь жертве, но уж жизнь убийце сохранит всеми средствами, имеющимися в его распоряжении.
3. Тем самым фактически Закон отказывается приравнивать жизнь жертвы к жизни убийцы. Одна отнята – вторая охраняется. Из пары «жертва – убийца» в конкретном случае Государство охраняет жизнь убийцы. Равновесие нарушается в его пользу, как и равенство.
4. Жертва не гарантирована от убийства. Убийца гарантирован.
5. Преимущество убийцы перед жертвой очевидно: я тебя убиваю, а они меня – не моги.
6. То есть: каждый человек имеет право на убийство без риска быть за это убитым самому. Он режет ребенка или калеку, а Государство при этом охраняет его жизнь от посягательств.
Религия и духовность
7. Только в период глубочайшего нравственного кризиса, в период господствующей бездуховности можно списывать жертву со счета по принципу «Умер Охрим – и хрен с ним»: мол, погибшего не воротишь, его уже нет с нами. Во все времена люди верили, чувствовали, знали: тот, кого ты любил – навсегда живет в тебе и с тобой, покуда жив ты сам. Если душа ушедшего, ее любовь, боль и чаяния не продолжают жить в тебе, не продленнее жизни физического тела – то все слова о религиозности и вере фальшивы и пусты. Боль жертвы, ее предсмертное отчаянье и последний крик о жалости и справедливости – живут в тебе, или ты не человек, а лишенная души скотина. Страдания жертвы продолжаются в каждом, кто любил ее.
8. Если умирающая жертва, зная, что отмерены минуты, убивает убийцу – никто не посмеет отрицать ее право. И обещание, данное умирающему, всегда и у всех народов почиталось священным. Через него умерший продолжает жить на этой земле. Умирая, мы чаем, что наши самые праведные и сильные желания переживут нас – они продленнее жизни. Покарать своего убийцу – священное и последнее право жертвы.
9. И когда казнят убийцу – не суд карает его, не мститель и не палач. Это жертва – уже не имеющая рук, чтобы защититься, ног, чтобы настичь, глаз, чтобы увидеть – карает своего убийцу через земную ипостась того, в ком продолжает жить ее душа.
10. Если бы Господь Бог не хотел казни убийц, он бы не вложил в нас ничем не утишаемые жжение и боль живущих в нас душ, взывающих о каре убийцам.
11. Если бы Господь Бог не хотел казни убийц, он миловал бы их в течение всей человеческой истории. Сегодня у нас нет никаких оснований говорить о воцарении порядка Божия в наши дни.
История и христианство
12. Христиане любят поминать всепрощение Христа. Но римские легионеры были лишь исполнителями приказа и закона. Христа казнили Закон и Государство Рима и Израиля. И кара была страшной: гибель Израиля и гибель Рима, изгнание одного народа и исчезновение другого, и смерть многих и многих тысяч. Нет – не был милосерд Господь к убийцам.
13. Выросшее из секты непротивленцев христианство насаждалось огнем и мечом. И все убийцы во славу веры отнюдь не преданы христианством анафеме и не прокляты во веки веков.
14. В истории цивилизаций убийце могли оставить жизнь, если он убил раба, холопа, или убил в честном поединке. Объявлять священной жизнь любого садиста, убившего кого угодно – достижение новой и новейшей истории. В Российской Империи это завершилось приходом к власти убийц под красным знаменем.
15. Наша цивилизация создана суровыми людьми, по нынешним меркам – подчас чересчур суровыми. Однако мы живем в мире, построенном предками. Их Законы позволили поднять цивилизацию до сегодняшних вершин. В борьбе за гуманизм мы перегнули палку в другую сторону. Сегодня мы не те, кто создавал наш мир. С сегодняшними законами и нравами общество давно стало бы легкой добычей любых бандитов и грабителей. Что мы и имеем нынче.
О тяжести наказания
16. Разница между Бытием и Небытием, Жизнью и Смертью – принципиально несравнима с разницей между хорошей жизнью и плохой. Пожизненно заключенный – дышит, видит, слышит, он думает, чувствует, он ест и пьет, у него есть воспоминания и фантазии. Он живет! И полагать это наказание сравнимым с казнью убийцы – величайшая глупость или величайшее лицемерие.
17. Международные требования к содержанию заключенных, если говорить об убийцах – это или издевательство, или цинизм, или умопомрачение. Когда миллионы честных людей нищенствуют на грани голода – нам предписывают заботиться о сытости и тепле для убийц.
О демократии
18. Опросы показывают: подавляющее большинство считает, что убийца заслуживает казни. А законодатели – избранные народом депутаты, которым народ доверил свои интересы – вопреки этим самым интересам считают, что наоборот. Этот обман избирателей называется демократией? Выставьте вопрос на всенародное голосование – и вы получите демократический результат!
19. Логично провести опрос: в случае своей смерти милуешь ты своего убийцу или казнишь. И делать пометку. Таким образом сохраняет жизнь убийце или нет – сама жертва. Никто не посмеет счесть, что казнь жертвой своего убийцы – негуманна.
20. Кому выгоден запрет на смертную казнь? Прежде всего убийцам.
21. Кто может лоббировать запрет на смертную казнь? Финансово состоятельные структуры, которые решают критические вопросы криминальными методами. Таковы сегодня они едва ли не все.
22. Через кого может лоббироваться этот запрет? Через адвокатов, судей, депутатов.
23. Демократический Запад хлопочет о жизни для российских убийц. Не то даст меньше любви и денег. Но это – вариант продажи крови жертв. И согласие на несамостоятельную политику.
Высшие ценности
24. Объявление жизни любого человека Высшей Ценностью – свидетельство кризиса и гибели цивилизации. Ибо тем самым отрицаются все надличностные ценности – то, что всегда почиталось выше и дороже жизни и придавало ей смысл: героизм, патриотизм, самосожжение в труде и творчестве, верность любви, дружбе, идеалам – все, что от века составляло смысл и гордость человеческого существования. Человек отличается от животного тем, что ему есть за что отдавать жизнь. Идеал справедливости выше жизни убийцы. Гуманисты могут считать, что убийца отдает жизнь во имя идеала справедливости.
