Е Лебедев - Комплекс неполноценности

Лебедев Е & Студеников В

Комплекс неполноценности

Е.Лебедев, В.Студеников

Комплекс неполноценности

О планетной системе Вербил не подозревали до тех пор, пока о ней не пронюхали земные кошки. Точнее - котенок. Тот самый, которого Пит Гарин протащил в звездолет и кормил в пути рационным паштетом, выклянчивая его у всего экипажа (кроме командора, разумеется). Мы шли тогда в направлении Волос Вероники.

Как-то раз командор Чеммондейл вошел в рубку позже обычного.

- Доктор, будьте добры, определите, что здесь, - обратился он ко мне, извлекая из кармана пробирку и открывая пробку.

Специфический запах, увы, не оставлял никаких сомнений, а чрезмерная любезность командора не предвещала ничего хорошего.

- Вы везете это с Земли?

- Нет, я несу это из своей каюты.

- Позвольте, я схожу в лабораторию.

- Разумеется, док, но меня еще интересует цвет, порода и - кот это или кошка?

- ?

- Это вы, Пит, пронесли на корабль котенка?

- Да, шеф.

- И что же, держите его в своей анабиозной ванне?

- Не только, - вмешался я, - он подсовывает его всем по очереди.

- А вам известно, что по уставу на экспедиционных кораблях не должно быть посторонних?

- Шеф, - сказал я, - котенок - наш общий любимец и...

- И поэтому должен быть зачислен в состав экипажа, поставлен на довольствие и прочее. Так требует устав. Вы со мной согласны?

- Да, - ответил Гарин, улыбаясь во весь рот.

- Доставьте "зайца" в рубку.

- Минуточку, шеф. Котенок потерялся, но теперь мы знаем, где его искать. Вы позволите осмотреть вашу каюту?

- Валяйте, Пит. И захватите там у меня из холодильника бутылочку.

Пит обернулся молниеносно. Командор выполнил необходимые формальности, и потом мы долго потягивали коньяк за здоровье нового члена экипажа. Бэби вылакал банку консервированного молока и занимался обычным кошачьим делом - умывался.

- Примета такая: гости будут, - лениво заметил Пит.

- Какие уж тут гости! - отмахнулся командор.

Бэби подозрительно посмотрел на нас, повел ухом, зевнул и стал укладываться спать на пульте управления.

Меня выбросило из койки и вжало в стену. Прозвучал замирающий свист, главный двигатель вошел в режим сверхгенерации. В наступившей тишине звездолет резко изменил курс. Потом последовал ряд коротких рывков на предельных перегрузках. Я выскочил из каюты. Линия тревожно мигающих светильников уходила вдаль. У дверей рубки я столкнулся с командором. Внутри, возле тумбы радиотелескопа, неестественно изогнувшись, лежал Джим. Командор рывком бросил свое тело в кресло пилота, едва Не раздавив отчаянно визжащего Бэби. Нас перестало раскачивать.

- Что случилось, шеф, метеорит? - обернулся я к Чеммондейлу после того, как вернул Джиму сознание.

Командор отрицательно покачал головой. Индикатор над пилотским креслом мягко вспыхивал - шеф был в биосвязи с Мозгом. В дверях появился Гарин, разукрашенный ласковыми прикосновениями металлических переборок.

- Вот, послушайте! - криво улыбнулся командор.

Включилась звуковая система Мозга корабля. Уверенный голос пророкотал:

- Корабль управлялся пилотом. Вмешательство Мозга было ограничено первой группой запретов. Эмоциональный индекс пилота - состояние преследования некоего объекта. Объект преследования не зарегистрирован. Личный индекс пилота не известен.

- Что за чушь! - взорвался Гарин.

- Джим, - сказал командор, - вы в силах помочь нам разобраться?

- Это проклятая штука, - прохрипел Джим, явно имея в виду комплекс биоуправления, - ведь надо ж, у пилота нет ни одной кнопки, и требуется только "думать"! Так вот, эта штука свихнулась.

- Вы вели корабль?

- И не думал! - в последнее слово Джим вложил весь свой сарказм.

- А что скажет док?

- Одно из трех: Мозг или биоблок...

- Или?

- Или все мы психи, командор.

- Что ж, последнюю версию оставим на десерт, а первые две нужно проверить.

Битый час мы возились с проверкой. Аппаратура работала идеально. В конце концов мне надоела эта суета, я поудобней устроился в кресле и закурил.

Тут откуда-то появился Бэби. Он, прижав уши, крался вдоль стены. Некоторое время я тупо смотрел на него, потом что-то словно повернулось у меня в голове, и я чуть не расхохотался.

- Командор! - проворковал я. - Мы плотно пообедали, не пора ли подавать десерт?

Чеммондейл демонстративно промолчал. И тут я заорал, указывая на Бэби:

- Держите его!

Пит схватил котенка как раз тогда, когда тот собирался прыгнуть в кресло биоуправления. Все ошалело уставились на меня.

- Командор, - сказал я, - корабль вела эта серая шельма.

Пит открыл рот и снова закрыл его.

- Док, но может ли котенок управлять параполем?

- В принципе биоблок адаптируется к любому мозгу. На Земле ставились такие опыты, однако у животных не было желания использовать поле.

- Значит, наш Бэби выразил такое желание?

- Вспомните, Бэби имел такой вид, словно он учуял мышку.

- Бред, доктор, не может мышь попасть на борт галактохода.

- Но, сэр, - не удержался я, - попала же кошка.

- Гм.

Командор долго размышлял и наконец выдавил из себя:

- Значит, котенок _мысленно_ прыгнул за мышью. И не один раз. А теперь скажите мне, что это за кошка, которая ловит мышь "в уме".

- Не клевещите на Бэби, - обиженно изрек Пит, - а если мышка - в космосе?

- Вы полагаете, Бэби учуял что-то в пространстве? - спросил я.

- А у вас есть другая версия?

- Но Мозг не ошибается.

- Слишком много доверия к этой консервной банке, - прорычал Пит, у которого были свои счеты с Мозгом.

Однако командор, игнорируя мнение Пита, еще раз проконсультировался с "консервной банкой" и сообщил нам:

- Будем ставить эксперимент. Сажаем в параполе котенка и доктора. У вас будет телепатическая связь с животным, не так ли, док?

Я кивнул.

- Кроме того, - продолжал Чеммондейл, - дадим задание Мозгу проанализировать кошачьи фантазии. Может быть, нам удастся что-нибудь выяснить.

Меня втиснули в пилотское кресло, дали в руки Бэби и попросили держать его покрепче. С легким щелчком включилось параполе.

Сначала все было как обычно. Я видел лица своих друзей, видел рубку с приборами, которые были сейчас не включены, ибо только мозг, а точнее три мозга - корабельный, кошачий и мой, - управляли звездолетом. Потом что-то изменилось вокруг, и я словно вторым зрением увидел звезды и пространство, и себя, висящего в этой безмерности. Лица друзей гасли, а звезды разгорались все ярче. Они были разного цвета, теплые и холодные. Некоторые излучали черный пульсирующий радиосвет. Пространство было пусто, лишь где-то далеко высвечивался неяркий спектр межзвездного водорода. Бэби завозился у меня на коленях и, скосив глаза, уставился в одну точку сбоку от корабля.