Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун
Само то, что Филипп был верен этой клятве на протяжении последующих шестидесяти восьми лет (а Королева придумала, как помочь ему этого захотеть), уже чудо, причем как для современной монархии, так и для современного брака.
Видит Бог, Филиппу непросто было навсегда остаться в тени жены, почтительно следуя за ней. Герцог Эдинбургский был ярким воплощением мужчины, которого сейчас назвали бы альфа-самцом: невероятно привлекательный, отчаянно самоуверенный, нетерпеливый с дураками – и не только с ними. Когда он склонялся с высоты своего немалого роста, чтобы внимательнее присмотреться к ошибочному решению или человеку, который его принял, это зрелище неизменно вгоняло в дрожь.
Джайлз Брандрет, биограф принца, рассказывал, как яростно они спорили по поводу одного из абзацев в рукописи. Речь шла о службе, которую Филипп во время войны проходил на линкоре Ramillies. Джайлз получил от принца право на полную свободу действий, но не должен был допускать в тексте ошибок.
ФИЛИПП (раздраженно). Почему здесь написано, что я служил на линкоре Ramillies?
БРАНДРЕТ. Потому что вы служили, сэр. Я знаю, что вы служили. И показывал вам судовой журнал.
ФИЛИПП. Это ошибка.
БРАНДРЕТ. Никакой ошибки, сэр. Вы служили на линкоре Ramillies.
ФИЛИПП. Я не служил на линкоре Ramillies. Вы же не живете на доме, верно? Я служил на борту линкора. На борту! Придерживайтесь фактов!
Сэр Николас Соумс, друг Чарльза, в 2021 году говорил мне о принце Филиппе так: «Королева, должно быть, сразу поняла, что имеет дело с человеком очень, очень крутого нрава, со стальным стержнем внутри, который не позволит над собой смеяться».
Елизавета и Филипп поженились по любви. Их союз не был заранее продуман и спланирован, как роковой брак Дианы и Чарльза. Будущая королева поняла, что испытывает чувства к Филиппу, при первой же их встрече в 1939 году. Ей было тринадцать, она приехала в Дартмур, в Королевский военно-морской колледж, и восемнадцатилетний Филипп, принц Греческий и Датский, тогда кадет, водил ее по территории.
Прошло время, и он тоже влюбился в Елизавету «полно и безоглядно», если верить его письму от 1946 года, которое цитируется в биографии Филиппа Ида. Однако, когда Филипп сделал двадцатилетней Елизавете предложение в замке Балморал, ни ее отец, король, ни мать не сочли его подходящим претендентом. Принц приходился родственником половине коронованных особ Европы, но его семья по-прежнему находилась в изгнании, и у него самого не было ни денег, ни владений.
Елизавету, наблюдательную и скромную, все это ничуть не пугало. Она сразу разглядела в Филиппе непоколебимого героя, которого позже, на праздновании своего пятидесятилетия, назовет «силой и опорой на протяжении всех этих лет». Их связывало чувство долга и желание служить, рожденное во время Второй мировой войны. Филипп был отмечен за отличную службу на борту британского линкора Valiant и получил греческий военный крест.
Окруженная почтением, Елизавета всегда могла положиться на взрывной и нетерпеливый характер супруга. Ее сковывали мучительные формальности, а он умел рассмешить ее. «Королева всегда была страстно в него влюблена, – отмечал один из членов королевского круга. – Отчасти эта страсть была продиктована тем, что она в любое время могла услышать его честное мнение». Оба они прекрасно понимали: требования протокола были невероятно абсурдны и при этом жизненно необходимы, и этот общий секрет стал подарком Филиппа жене. Она же в ответ подарила ему чувство безопасности, которого он был лишен в детстве.
Впрочем, этот брак зиждился не только на любви, но и на тактике. Королеве предстояло разобраться, как обратить неудержимую энергию мужа на благо Короны, не лишив его при этом мужественности.
Ни одно сражение не оставило Филиппу больше болезненных ран, чем битва за то, какую фамилию будут носить его дети. Тем хуже, что все происходило на глазах публики. Для него было принципиально важно при крещении дать Чарльзу, Анне, Эндрю и Эдварду фамилию Маунтбеттен вместо династической фамилии Виндзор. Королева-мать и все советники Королевы, включая Уинстона Черчилля, были категорически против. Они настаивали: дети должны стать Виндзорами. Король Георг V раз и навсегда предпочел эту фамилию той, которая связывала его с Саксен-Кобург-Готской династией, чтобы не стать уязвимым в период, когда в обществе после Первой мировой войны преобладали антинемецкие настроения. К огорчению Филиппа, его жена капитулировала, пусть и не сразу, перед давлением со стороны советников. «В этой стране я единственный мужчина, лишенный права дать детям свою фамилию, – кричал он. – Я не человек, а чертова амеба!» Им было нелегко: к тому времени практически не существовало браков, в которых баланс сил был так явно смещен в сторону жены (если не считать брака королевы Виктории и принца Альберта, конечно).
Супружеская ссора по поводу фамилии все тянулась и тянулась. По наблюдению консервативного политика Ричарда Остина (Рэба) Батлера, вовлеченного в происходящее, Елизавета «едва не плакала». «Единственное – и вполне разумное – желание Королевы: сделать что-то, что порадует ее мужа, в которого она отчаянно влюблена. Меня огорчает… такое почти жестокое отношение принца к супруге», – записал в дневнике после аудиенции у Королевы, беременной принцем Эндрю, Гарольд Макмиллан, занимавший тогда пост премьер-министра. В конце концов паре удалось достичь компромисса: все потомки рода, кому не положен титул «их королевского высочества», должны были носить фамилию Маунтбеттен-Виндзор.
С присущим ей тихим остроумием Елизавета находила хитрые способы справиться с темпераментом мужа, пока сама была занята важными государственными делами. Так Филипп оказался в ответе за все королевские владения и дома, за состоянием которых следил, по желчному замечанию королевы-матери, с педантичностью «немецкого юнкера». За несколько недель до переезда Королевы в Букингемский дворец в 1953 году он нанес туда визит вместе с личным секретарем Майком Паркером, внимательно осмотрел каждую из более 600 комнат и немедленно потребовал улучшений в системе внутренних коммуникаций и обновления мебели в личных апартаментах.
Филипп смирился с тем, что помочь супруге с материалами, хранившимися в пресловутом красном ящике, не сможет, поэтому направил энергию на благотворительность. Самым главным его достижением на этом поприще можно считать кипучую деятельность на посту президента Фонда дикой природы. Опередив свое время, принц начал собирать деньги на сохранение естественной среды обитания тигров в Индии. Это один из тех его проектов, который продолжили вести Уильям и Гарри. Еще Филипп основал Программу поддержки герцога Эдинбургского, направленную на поощрение подростков и молодых взрослых, добившихся определенных результатов на волонтерском поприще, в физическом развитии или планировании экспедиций. Сейчас программа действует более чем в 140 странах.
Несмотря на смещенный баланс сил, в личной жизни Филипп и Елизавета тяготели к традиционным гендерным ролям. По словам одного из их друзей, «ее образцом женственности была мать, а образцом правителя – отец. Он командовал стрельбами, она приносила ему обед». На официальных ужинах Королева всегда ждала, заговорит ли Филипп сначала с дамой, сидящей по правую или левую руку, и только потом сама поворачивалась к гостю с той или иной стороны.
Позволила она ему и принимать большую часть важных решений, касавшихся детей. Королева-мать долго спорила с Филиппом, когда решалось, в какую школу должен пойти принц Чарльз. Она настаивала на Итоне, где мальчик знал многих учеников и мог пестовать интерес к культуре и искусству. Но принц хотел отправить сына в Гордонстоун, свою суровую шотландскую альма-матер. «Это все равно, что послать его в другую страну. Так далеко на севере он будет чувствовать себя оторванным от семьи и одиноким», – возражала королева-мать. Елизавета приняла сторону мужа. Чарльз отправился в Гордонстоун навстречу пяти годам отвратительных и изобретательных издевательств.
Филипп вообще относился к наследнику престола как к материалу, которому нужно придать необходимую форму. В документальном фильме BBC «Принц Филипп в воспоминаниях королевской семьи» (Prince Philip: The Royal Family Remembers), вышедшем после его смерти в 2021 году, немало горьких моментов связано с упоминанием принцем
