Кнуд Ромер - «В Датском королевстве…»
Любовь
Любовьне растет на деревьяхно ты смотришь на нихкогда тебе ее не хватаеткак же они справляютсяесли так далеко отстоят друг от другаедва дотягиваются краем листка до ближнего деревапритом дерево это быть может совсем не параоно даже мешается тем не менее они что ни день то растутну а ты бродишь по лесу на своих подвижных корняхсуешь в карман свои подвижные ветки — ведь мало ли что —и торопишься назад в город.
Жизнь в длину и высоту
Спичка вспыхивает в мировом пространствеосвещает на миг лицо прежде чем потухнуть.Руки встречаются в темнотесоприкасаются на миг прежде чем замереть.Слова произносятся.Из них немногие достигают слухавозможно ненадолго запоминаются.Жизнь коротка в длинузато бесконечна по вертикалидрожащая жилка в простертой мышцесмерти. Спеши целоватьиначе приложишься к черепу.Скоро ты станешь никемно сейчас у тебя есть губыи спички.
Киркегор на велосипеде
Что-то со временем вылетело из памятимногое вряд ли стоило помнитьно хотя прошло уже больше неделипомню как вчерамне встретился на велосипеде Сёрен Киркегорпогодите тогда это наверное былолет 150 назадя еще даже и не родилсяnever mindон ехал по дороге к Оленьему прудуа я ему навстречутут мы слезли и побеседоваликто-то возразитчто велосипед тогда еще не изобрелиоднако великие умы не смущаются подобными мелочамик тому же он подчас бывал немного рассеян
Слегка запыхавшись он начал пояснять на примеречто им вложено в понятие Повторение(он произносил это на старый лад то бишь Повторенье):Непрерывно повторяющийся нажим на педализаставляет вращаться колесастало быть именноповторение приводит в действие весь механизми усиливает желание попасть в новые местаили вновь посетить хорошо знакомыеА главное велосипед гениален темчто позволяет разом убить двух зайцев:сидя на одном местеты с помощью повторенияперемещаешь это место вместе с собойтаким образом из центра Копенгагена можно доехатьхоть до Оленьего пруда и Оленьего заповедникаи обозреть по пути множество замечательных местне покидая при этом своего местаНу да это было задолго до того как появилось ТВА потом он покатил на своем велосипеде дальшес тех пор я его не видели до тех пор тожеа может никогда вообщено вот про повторение это я запомнили хотя о Киркегоре можно сказать многоено черт возьми этот человек знал о чем говорил.
Хенрик Норбрандт
© Перевод Нора Киямова
Ода старому гвоздю
Ну не жалок ли старый гвоздь,ржавый, согнутый и тупой: павшийвестник пропавшей формы.Может статься, он выпал из дома,корабля, повозки, кроватиили же из гроба умершего судьи.Тайны, которые он удерживал,целиком съела ржавчина,а кривизна его к ним никак не причастна.Выправить гвоздь и вновь пустить в делобыло бы по мне едва не насилием,а сравнивать его одиночество с своим собственным,как бы это ни казалось заманчиво,было бы издевкой над его сущностью,ведь гвоздь крепит все, что ни пожелаешь, и сему верен.
Китай, созерцаемый сквозь греческий дождь в кофе по-турецки
мелкий дождиксеется в мой кофекофе остываети переливается через крайпереливается через крайи делается прозрачными на дне чашкипроступает рисунок.
на рисунке человекс длинною бородоюв Китае, возле китайского павильонапод дождем, проливным дождемпокрывшимштрихамиобветренный фасади лицо человека.
под кофе, молокоми тающим сахаромпод треснувшей глазурьювзгляд его как будто потуха может быть, обращен внутрьк Китаю в фарфоре чашки чашки,в которой медленно убывает кофеи которая наполняется доверхупрозрачным дождем. весенний дождь
разбивается в пыль о навес таверныфасады по другую сторону улицынапоминают большуюстену из растресканного фарфора,поблескивающего в виноградной листветакой же поблекшейчто и в чашке. китаец
видит, как солнце пронизывает зеленый листок,упавший в чашку
чашку, содержимое которойтеперь совершенно прозрачно.
На пути к Итаке
На пути к Итаке я наконец-то вижу себя самого:образ, бледнеющий с каждым гребнем волны,по мере того как гребцы, наводящиеее синий холодный контур, продвигаясь вперед,
от прочих отстают кораблей, погибают во снахили умирают на веслах:их исчезновение мало-помалу приготовляет меняк прибытию, что вечно меня подгоняло:
розовые горы в снегу, встающие из лилово-синего моря,растворяют мои черты в своих очертаниях.Я — тот самый никто, в кого меня превратила Итака.
Та отражающаяся в море Итака, которую я покинул.Та Итака, по которой, мне мнилось, я тосковал,когда тоску еще можно было облечь в форму и заглушить.
Расстояния
Расстояния растути все дальше отстоят друг от друга листья.
Все дальше отстоят друг от друга люди,и все дальше отстоят друга от друга слова.
Все дальше отстоят друг от друга чувства.
А мертвые листья, мертвые людии забытые, избитые слова и чувства
тихо и незаметно прибывают в числе между еще живыми.
Медитирующий верблюд
Белые, покрытые снегом горы вдали,за весенне-зеленой степью,придают степи характер степи,а весенне-зеленая степь,в свою очередь,придает горам характер гор,
таким образом, степь становится отграниченной и плоскойи потому пригодной, чтобы стоять на нейи созерцать горы,
пока на них держится снег.
«Если даже бабочки ошибаются…»
Если даже бабочки ошибаютсяи, ослепленные резким полдневным светом,налетают на скалы,неудивительно,что мы принимаем самих себяза тень огромных крыл,что порой накрывает землюи заставляет умолкнуть даже цикад.
В образе окаменелого богомолая сижу внутри глыбы,о которую расшиб голову,и жду, когда же меня выбьет на волю резец.
Пиа Тафдруп
© Перевод Анастасия Строкина
Разговор с деревьями
Деревьярасскажут моему отцуо времени года:белые стволы березсияютв его сознании,вытянутые, несломленные,нежные на ветру.
Без листьев —и, значит, зима, и, значит, лучисквозь ветки пронзают оконное стекло.
Глубокая листва —и, значит, лето, и темно в тени,желтеет —и это непременно осень.
Сегодняшний деньи такой же день пятьдесят лет назад —не различить.
Два часа прошлоили две минуты —разве это и вправду что-то значитв надежном укрытиипрозрачной детской памяти?
Я это или моя мать —там, в кресле, —какая разница?
Я здесь или моя сестра —разве это важнов нашем уюте?
Растущие тенитак далеко, их и не разглядеть.Что нам грядущие тени:мы смотрим на белку —как она с ветки на ветку скачетпо вишневому дереву.
Березы наполнились весной —и только это важно.Сейчас.Сейчас так тихо,и солнце светит в комнате.Теплеет. Сейчасмы живы…
Что будет с нами,когда иссохнут деревьяот самых корней,когда их души медленнопрорастут к звездам?
Впустить собаку
