Война в вишневом саду - Онур Синан Гюзалтан
Продолжаем тему событий на Украине. С самого начала войны РПЦ последовательно поддерживала все решения Кремля. Патриарх Кирилл не только объявил, что будут прощены грехи солдат, погибших на войне, но и в заявлениях, сделанных от лица церкви, назвал пацифизм «не совместимым с православным учением». Привлекает внимание сказанная им в том же заявлении фраза «Мир не всегда возможен без войны».
Я спрашиваю Стефана о ситуации на Украине и о том, какова общая позиция Церкви по этому вопросу. Он с грустным выражением лица разводит руками:
– Что я могу сказать по этому вопросу… Никто в мире лучше русских и украинцев не может понять происходящее на Украине и этот конфликт. Чтобы понять происходящее, необходимо понимать наше общее прошлое, наши отношения, наше божественное наследие и все составляющие нашей общей жизни, которую мы вели бок о бок на протяжении веков. Трудно найти такую семью в России и на Украине, у которой бы не было родственников во второй стране. Это значит, что мы очень близки и имеем общую великую историю.
Все плохое, что происходит сейчас, связано с действиями и политическими расчетами сторон, которые не понимают ситуации. Я повторюсь: никто не страдает сильнее от текущей ситуации, чем россияне и украинцы. Мы – братья. И поэтому нет никого, кто хотел бы мира больше, чем русские и украинцы. Мы должны хорошо понимать это.
Почему этот конфликт продолжается? Почему не наступает мир? Почему ситуация ухудшается? Какого подхода придерживается Русская православная церковь? Я дал вам общую оценку ситуации, в которой содержатся ответы на все эти вопросы. Если мы начнем с этого, то мы сможем лучше понять другие вещи. Его Святейшество Патриарх Кирилл с самого начала конфликта призывал к миру. С самого начала конфликта мы молимся о прекращении зла. С четырнадцатого года десятки тысяч людей покинули восток Украины и нашли убежище в России. Наша церковь делает все возможное, чтобы помочь этим людям.
Стефан заканчивает свою речь. Затем он нарушает воцарившееся молчание и продолжает грустным тоном:
– И я хотел бы добавить последнее замечание по этому вопросу. Русские и украинцы исповедуют православную веру. Мы родились из одной церкви, и, как и в других сферах, между нами крайне сильна божественная связь. Возможно, именно поэтому некоторые силы пытаются разорвать эту ранее неразрывную божественную связь между нами.
Слова Стефана о божественной связи отсылают к разрыву между Русской и Украинской православными церквями, произошедшему в 2018 году. Я настаиваю на том, чтобы Стефан прокомментировал этот раскол. Голос Стефана, когда он отвечает, становится резким:
– Никакого раскола нет. Позвольте мне прояснить эту ситуацию. Большинство украинских христиан принадлежит к Украинской православной церкви. Это самая большая церковь в стране, и она имеет тесные связи с Русской православной церковью. Сегодня они в трудном положении: на них давят. Те, кто не хотел окончания конфликта на Украине, в восемнадцатом году создали так называемую новую православную церковь. Решение о создании этой новой церкви было принято Патриархом Константинопольским Варфоломеем (Фенерский греческий православный патриархат). Но эта недавно созданная церковь не религиозна. Послушайте, религиозная сфера очень чувствительная, и нужно хорошо понимать, что такая ситуация неприемлема с религиозной точки зрения. Недавно основанная церковь не является частью системы, в которой функционируют остальные церкви.
Исторически все православные Церкви в мире и все наши священнослужители являются апостольскими. Если объяснять простыми словами, нельзя взять мужчину с улицы и сделать его священником. Необходимо, чтобы это было разрешено религиозными нормами и практиками. В противном случае такое назначение не будет иметь никакой силы. В связи с этим решения, принимаемые на Украине, не имеют ничего общего с религиозными правилами. Это только что созданное образование нельзя считать церковью, да и полноценного прихода у него все равно нет. Но украинское правительство крайне заинтересовано в этом новом образовании. Они пытались сделать нечто подобное и раньше. Поэтому сейчас они оказывают этой новой структуре всяческую поддержку. Они захватывают церкви, монастыри и храмы, чтобы уничтожить настоящую Украинскую православную церковь. Они используют религию с чисто политическими целями. А Константинопольский Патриарх поддерживает это. Это настоящая трагедия для православного мира.
Я пытаюсь докопаться до корня разногласий между православными Церквями.
– Почему Варфоломей поддерживает эту церковь? В чем именно состоит его цель?
Стефан жестко отвечает:
– Вы можете спросить напрямую у него. Прежде чем он принял это решение, его навестили Их Святейшество Патриарх Кирилл и объяснили ему, почему не стоит идти на это решение. Было очевидно, что такое решение приведет к трагедии на Украине. Но Варфоломей не прислушался к сказанному. Он утверждал, что сам лучше все знает. И сегодня мы видим результаты.
Я сообщаю Стефану, что из сказанного им я делаю вывод, что Русская православная церковь не считает Фенерский греческий патриархат законной структурой. Он говорит, что я ошибаюсь, и поправляет меня:
– Наоборот, мы не только признаем его легитимность, но и до того, что случилось, относились к нему с большим уважением. Варфоломей был самым уважаемым Патриархом в нашей семье. Кроме того, Константинопольский Патриархат занимает почетное место в истории православия. Но то, что сейчас делает Варфоломей, сводит на нет все это уважение.
Окно не выдерживает напора ветра и открывается. Внутрь врывается запах садовых деревьев. Мы продолжаем говорить о правилах православия. Стефан с дотошностью юриста объясняет, есть ли у Патриархата полномочия предоставлять автокефалию[6] другим Церквям:
– Исторически у Константинопольского Патриархата не было такого права. Я не могу сказать, что оно есть у него и сейчас. То, что они предлагают, – это совершенно новая доктрина. Чтобы было проще понять, приведу такое сравнение. Представьте, что вы – какой-то банк. И однажды приходит другой банк, забирает все ваше имущество, объявляет, что оно теперь принадлежит ему, и строит на его основе новый банк. Будет ли это законно с юридической точки зрения? Конечно, нельзя сравнивать Церковь с банком, но именно это и сделал Варфоломей. У Константинопольского Патриархата тоже есть собственность. Если он захочет сделать одну из принадлежащих ему церквей независимой, он может сделать это. Но он не может передать собственность Церкви, которая уже является независимой, другой структуре.
Вопреки моим ожиданиям, Стефан крайне мягко реагирует, когда я упоминаю об обвинениях Фенерского греческого патриархата в том, что его поддерживают США.
– Я бы предпочел не комментировать этот вопрос, чтобы не усиливать и без того существующую напряженность и чтобы еще сильнее не политизировать проблему. Но хочу заметить, что говорить «Мой брат плохой» – это не по-христиански. Чтобы понять, почему были приняты те или иные решения,
