Война в вишневом саду - Онур Синан Гюзалтан
Закончив говорить, он делает большой глоток чая и долго смотрит мне в глаза, чтобы понять мою реакцию.
После этого вступления, четко обозначившего границы предстоящего разговора, я решаю отложить подготовленные заранее вопросы и продолжить с того места, на котором остановился Стефан. Пусть наша беседа течет сама.
– Вы указали на глобализацию как на одну из причин социального упадка. Не могли бы вы подробнее изложить свои взгляды на глобализацию?
Стефан, поправив очки и черную рясу, продолжает:
– Это факт, что сегодня мы живем в глобализированном мире. Еще сто лет назад людям приходилось предпринимать длительные путешествия, чтобы формировать новые связи, встречаться и торговать друг с другом. Эти путешествия могли длиться месяцами. И в результате очень долгого процесса принимались решения. У людей было время, чтобы все обдумать и принять. По сравнению с сегодняшним днем все было гораздо медленнее и стабильнее. Сегодня же достаточно нескольких минут, чтобы увидеть друга, живущего на другом конце страны, договориться, обсудить и принять решение. Если мыслить в масштабах всей человеческой истории, то можно говорить о том, что эти изменения произошли за очень короткий промежуток времени. Сейчас нам трудно даже понять, когда происходят изменения и что они значат. Конечно, глобализация и ускорение коммуникации дают новые возможности. Но мы не должны забывать о трудностях и противоречиях, которые они создают. В конце концов, все зависит от человечества…
Как мы справимся с существующей ситуацией? Русская православная церковь в нынешнем положении, полном противоречий и препятствий, призывает человечество не забывать о ценностях, составляющих основу жизни. Семья, традиции и мораль… Очень легко забыть об этих базовых принципах в постоянно изменяющемся мире. Особенно новые поколения бегут за тем, что, если выражаться простым языком, модно, а мода может меняться каждый день. В таком мире легко потеряться. Долг Церкви – указать людям правильный путь. Если мы потеряем некоторые ценности, мы потеряем себя. Неоспоримым фактом является то, что текущая ситуация используется мировыми политическими и экономическими центрами силы в своих целях. Хотя Церковь и не является частью политики, она внимательно следит за происходящим.
На этот раз уже я тянусь к чашке, чтобы отпить чай. Но, в отличие от чашки и блюдца иеромонаха, мои слиплись. Я продолжаю, не подавая вида:
– Из того, что вы сказали, я понимаю, что вы смотрите на глобализацию как на явление, которое меняет наше восприятие времени и ускоряет его…
Стефан продолжает с того места, где он остановился:
– Да. В то же время глобализация – это процесс, в результате которого весь мир словно бы начинает жить в одном доме. У нас разное прошлое, разные религии и культуры, мы происходим из разных социальных классов, но теперь мы живем в одном доме. Именно поэтому мы должны понимать, как общаться с другими. Было бы полезно увидеть картину целиком.
Так что же нам делать? Возможно, Бог хотел этого. Чтобы мы могли узнавать друг друга, любить, меняться, знакомиться с другими культурами, общаться и строить лучший мир… Но мы также не должны забывать, что эта близость облегчает работу тем, кто, акцентируя внимание на наших различиях, пытается сеять раздор между нами.
Из того, что сказал Стефан, я делаю вывод, что он выступает не против самого процесса глобализации, а против того, как им управляют. Я спрашиваю его, подтверждает ли он мое наблюдение.
– Да, именно так, – говорит он и уверенно добавляет от себя: – Глобализация – это процесс, и мы никак не сможем остановить его.
Многополярность – это концепция, которую много обсуждают в России. Ее даже внесли в повестку на международной научной конференции в Москве. Я спрашиваю, что Церковь думает по этому поводу. Стефан, проведя пальцами по кромке своих очков без оправы, начинает отвечать, тщательно подбирая слова:
– Многополярность – это политическая доктрина, концепция… Мне как священнослужителю было бы неуместно высказываться за или против нее, но я могу сказать следующее. Александр Великий, Римская империя, Османская империя… В эти периоды иногда происходило плохое, иногда – хорошее. Важно не то, как система устроена, а то, справедлива ли она. Единая мировая империя тоже может быть хороша, но только если она справедлива…
Если мы обратимся к нашей недавней истории, то мы увидим, что после Второй мировой войны мир разделился на два полюса: на Запад и Восток. Это было плохо, потому что между двумя лагерями существовал конфликт. Но если посмотреть с другой стороны, это было хорошо, потому что между двумя полюсами был баланс. Если бы между двумя лагерями была правильно выстроена коммуникация, то, возможно, процесс бы пошел более гладко.
После этого мы пережили распад Советского Союза, и некоторые эксперты заявили, что мир теперь стал однополярным. Мы все были свидетелями того, что происходило в девяностые годы и в начале нового тысячелетия… Мы испытали негативные последствия от существования однополярного мира. Что касается наших дней, то кто знает. Хорошо, чтобы в нашем мире существовал международный порядок, основывающийся на том, что несколько держав обладают равными силами и могут уравновешивать друг друга.
Хотя Стефан часто акцентирует внимание на моральных принципах (как и следовало ожидать от священнослужителя), он также говорит и об общих ценностях.
Я спрашиваю, есть ли общие моральные принципы и ценности, которые смогут объединить все человечество. Немного подумав, он отвечает:
– Вне зависимости от того, религиозен человек или нет, он способен понять, что человечество и цивилизации исчезнут в результате распространения однополых браков. Приведу другой пример. Если вы по закону предоставите владельцам крупных богатств привилегии, вы нарушите социальную гармонию. Вы также не можете принимать законы, позволяющие одному человеку убивать другого человека.
Это правда, что мы принадлежим к разным культурам. Мы должны сохранять свою культуру и свою самобытность, иначе мы разрушим то, что создает основу нашей жизни. Мы должны сделать упор на точки соприкосновения наших культур и традиций, на общие моральные ценности. Я привел вам примеры. Эти моменты являются общими.
То, как Стефан напирает на мораль, вызывает ассоциации с концепцией крестового похода бывшего президента США Джорджа Буша. Я привожу Буша как пример и напоминаю Стефану, что США аналогичным образом апеллировали к религии и морали во время вторжения Америки в Ирак и Афганистан.
Стефан хмурит брови и резко отвечает:
– Во-первых, война в Ираке и Афганистане – это результат однополярного миропорядка, сложившегося в то время. Во-вторых, крестовый поход – это ни в коем случае не общехристианская концепция. По крайней мере, могу сказать, что к православию это не имеет никакого отношения. Некоторое время эта концепция
