Ближний бой. ЦРУ против СССР - Киркпатрик Лаймен
Вскоре после проведенной мною реорганизации я впервые всерьез столкнулся с административными проблемами. Ко мне пришел один из сотрудников группы совершенствования административных методов и практики в ЦРУ и попросил обосновать организационные изменения, которые я провел в отделе. Я объяснил ему суть этих изменений, но он удивил меня своим вопросом: «Все эти организационные изменения, надеюсь, вы планировали?» Я ответил, что, вероятно, будут и другие изменения и что я твердо убежден в необходимости производить перестройку, когда этого требуют меняющиеся условия.
В правительственных учреждениях начальник отдела обычно должен обосновывать бюджет своего подразделения, по крайней мере перед начальником управления. Генерал Сиберт считал целесообразным, чтобы начальники отделов его управления представляли свои бюджеты начальнику бюджетной службы и административному руководителю ЦРУ после того, как он лично их рассмотрит. Я пытался и в этой области усвоить все необходимые тонкости, но я впервые сталкивался с этими вопросами и, по-видимому, действовал довольно неумело и необычно, отстаивая бюджет. На вопрос, используем ли мы все испрашиваемые ассигнования, я дал единственно возможный для меня ответ: «Не знаю», — ибо все зависело от наших планов расширения деятельности, которые в принципе были уже одобрены. Мой ответ был настолько неожиданным, что с тех пор у меня сохранились самые лучшие отношения с административными работниками.
Уже будучи начальником отдела, я вторично встретился с капитаном Берри, с которым впервые познакомился в секретариате военно-морского министра Нокса в начале второй мировой войны. Адмирал Хилленкеттер, тогдашний директор ЦРУ, вызвал меня к себе и сказал, что он хочет, чтобы я встретился с капитаном Берри из секретариата министра обороны Форрестола. После беседы с адмиралом, но еще до встречи с капитаном, я узнал, что меня ожидает перспектива ужасного назначения.
Дело в том, что доктор Венневар Буш и Объединенный комитет начальников штабов были, видимо, сильно обеспокоены слишком большим потоком ценной информации о вооруженных силах США и особенно о новых и передовых видах оружия, публикуемой в американской прессе. Они объясняли эту «утечку» непрекращающейся борьбой военных ведомств за поддержку общественности, а также большой компетентностью американской прессы в технических вопросах. Они убедили министра Форрестола, что лучший способ прекращения утечки информации — учредить в его секретариате должность специального помощника, через которого будут проходить все материалы, подготавливаемые военными министерствами для печати, и который будет «вылавливать» сведения, могущие представлять интерес для потенциального противника. Кроме того, этот специальный помощник будет разъяснять в необходимых случаях журналистам, что их статьи наносят немалый ущерб национальной безопасности. Пентагон считал, что на этот пост должен быть назначен человек, обладающий опытом как журналистской, так и разведывательной работы, и попросил адмирала Хилленкеттера рекомендовать подходящего работника. Тот предложил мою кандидатуру.
Капитан Берри спросил, соглашусь ли я пойти работать на такую должность. Ответив, что прекрасно понимаю тот факт, что никто не сможет уцелеть на такой работе, я тем не менее не могу отказаться, коль скоро министр обороны предлагает мне эту должность.
К счастью, такого предложения не последовало. На состоявшееся у министра обороны Форрестола совещание была приглашена группа издателей, которые встретили это предложение весьма и весьма скептически, правда, не отвергнув его категорически. Однако предложение это было окончательно провалено после того, как всеми уважаемый журналист Нэт Финни опубликовал серию статей, принесших ему премию, в которых показал, как Управление по делам ветеранов войны засекречивало документы, чтобы скрыть от глаз общественности свои административные промахи. Хотя данный случай не был прямо связан с проблемами национальной обороны, он убедил издателей, что предложенный Форрестолом план может привести к злоупотреблениям. В результате я остался на полюбившейся мне живой ответственной работе.
Глава 5. Генерал Уолтер Беделл Смит
1950 год внес много нового в деятельность Центрального разведывательного управления и привел к основательному изменению его внутренней структуры. Два важных события имели для Управления поистине громадное значение: начало войны в Корее 25 июня и назначение на пост директора ЦРУ генерала Смита по прозвищу «Жук».
Штурм северными корейцами 38‑й параллели породил неизбежный шквал вопросов, особенно в конгрессе, о том, где была разведка и почему Соединенные Штаты не были заранее информированы о готовящемся нападении. Адмирал Хилленкеттер был вызван в Капитолий, чтобы дать показания. Выступая перед сенатской комиссией по ассигнованиям, он отметил, что о подготовительных мероприятиях северных корейцев в районе 38‑й параллели поступали буквально сотни сообщений и что все они были направлены в государственный департамент и министерство обороны. Однако никакого специального сообщения, указывающего, что нападение произойдет в такой-то день и в такой-то час, не поступало. Точно так же не было дано разведывательной оценки, которая могла бы предупредить политических руководителей правительства о том, что война неизбежна.
Генерал Смит
Начало войны в Корее поставило перед разведкой одну из тех проблем, которые неоднократно вставали в прошлом и будут вставать в будущем. Речь идет о необходимости заблаговременного предупреждения о внезапном нападении. Северные корейцы, естественно, не собирались предупреждать нас — они пытались использовать все преимущества неожиданного нападения, включая возможность добиться быстрой победы. Для обеспечения внезапности нападения они растянули на долгое время процесс концентрации сил, с тем чтобы не вызывать подозрений. Если они приняли необходимые меры безопасности, то лишь очень небольшая группа старших офицеров могла знать точную дату наступления. Так же, как и в «Битве за Выступ», заблаговременное предупреждение можно было получить, только осуществив разведывательное проникновение, забросив агента в высшие сферы северо-корейской армии или включившись в их систему связи. Ни той ни другой возможности у нас не было.
Первоначально война в Корее вызвала волну критики разведки США, которая всегда следует за какой-либо неудачей в американской политике. Однако в перспективе эта война имела для разведки более серьезные последствия. ЦРУ было необходимо развернуть разведывательную службу для оказания поддержки военным действиям в Корее, что сделать было крайне трудно вследствие малочисленности людского состава этой организации. Только благодаря самоотверженности сотрудников ЦРУ, в условиях возникшей чрезвычайной обстановки не возражавших, когда их внезапно отрывали от семьи и привычной работы и переводили в Дальневосточную военную зону, Управление справилось с трудностями. Хотя передаваемая разведывательная информация полностью не удовлетворяла военачальников, ЦРУ, на мой взгляд, действовало весьма похвально. Подробнее об этом речь пойдет ниже.
Поскольку в Корее сосредоточивалось все больше американских вооруженных сил, в госдепартаменте и министерстве обороны стали беспокоиться, не предпримут ли коммунисты каких-либо авантюр в других районах мира. Эти ведомства, естественно, все больше строили свои расчеты на усилении деятельности разведывательной службы в плане не только получения информации, но и проведения операций для срыва усилий коммунистов. Все это в гигантской степени увеличивало объем работы разведывательной системы. Пентагон после окончания второй мировой войны резко сократил все военные разведывательные службы, и, хотя в конце 40‑х годов они начали восстанавливаться, эти службы не имели ни людей, ни подготовки, необходимых для решения возникших задач. Центральное разведывательное управление в то время было еще молодой организацией, менее трех лет от роду, и еще переживало муки роста. Уже нельзя было сказать, что мы были так же плохо оснащены, как во времена Перл-Харбора, но наши разведывательные организации еще не достигли полной зрелости.
