«Будем надеяться на всё лучшее…». Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева, 1938–1999 - Дмитрий Сергеевич Лихачев
Прохорова, кстати, тем более важно сейчас выводить на чистую воду, что какие-то головотяпы в издательстве «Высшая школа» приняли к изданию его стряпню и готовят ее чуть ли не в качестве учебника по текстологии.
Сейчас получил письмо от Рейсера, в котором он предлагает мне вместе с ним, Бухштабом, Ямпольским[2403] и Чуковским принять участие в издании Некрасова в серии «Библиотека поэта»[2404]. Очень бы мне хотелось, но я так перегружен, что, вероятно, придется отказаться. Кроме помощи Н. К. Пиксанову (фактически многое придется делать за него, хотя и по его материалам), мне еще предстоит готовить «Разгром» Фадеева в серии «Лит[ературные] памятники», написать статью о лит[ературном] наследии (огромном) А. Н. Толстого, да и в Чехова надо входить. Я все-таки думаю, что придется мне уйти из «группы»; человек — животное общественное, и мне очень трудно без нормального рабочего коллектива.
Утомил я Вас. — Будьте здоровы.
Ваш А. Гришунин
РГАЛИ. Ф. 3288. Оп. 1. Ед. хр. 40. Л. 70–73. Авторизованная машинопись с правкой автора.
31. Д. С. Лихачев — А. Л. Гришунину 8 июня 1965 г.
8. VI
Дорогой Андрей Леопольдович!
Спасибо Вам большое за обстоятельное письмо и за все замечания. Кое-что я постараюсь в статье исправить, если еще не поздно.
Получил сегодня обширное, «ласковое», заботливое, дружески лирическое письмо от «Веруни» (как ее называл Б. В. Томашевский). Она беспокоится — пригласят ли ее в Прагу, и поэтому (по этим текстол[огическим] делам) не хочет, очевидно, ссориться со мной.
Но я решил ей не отвечать больше на письма. Пусть себе пишет.
Все четыре статьи (Бухштаб, Прохоров, Вы и я) идут в № 3 «Русской литературы». По-моему, это хорошо.
Простите за коротенькое письмо. Я очень устал.
Всегда Ваш, дружески
Д. Лихачев
РГАЛИ. Ф. 3288. Оп. 1. Ед. хр. 201. Л. 21. Автограф. Год установлен по почтовому штемпелю на конверте (Л. 22); Ед. хр. 40. Л. 74. Машинописная копия.
32. А. Л. Гришунин — Д. С. Лихачеву 15 июня 1965 г.
15/VI 1965. Москва
Глубокоуважаемый и дорогой Дмитрий Сергеевич,
Я бы не отвечал на Ваше письмо от 8.VI и не отвлекал бы Вас от Ваших занятий и от отдыха, который тоже Вам очень нужен, если бы мне не хотелось лишний раз сказать Вам, как важно, чтобы Вы осуществили свое намерение выступить со спец[иальной] статьей о «воле автора». Вам это не трудно сделать, п[отому] ч[то] Вы уже опубликовали в Польше статью (по-моему, правильную) «Воля автора и пытливость исследователя» (как я перевел). Да и в других Ваших работах есть существенные и важные мысли на эту тему. Очень интересны и мало разработаны, напр[имер], с виду парадоксальные, но очень нужные встречные проблемы «авторского безволия», «воли читателя» и т. п., о которых Вы пишете. На них обычно закрывают глаза, чтобы упрощать дело. Все эти проблемы (включая и «волю автора») связаны с вопросом о содержании и смысле текстологич[еской] работы, о природе, смысле и назначении вообще — литературы, с вопросом о том, что ищет в тех или иных произведениях литературы современный читатель. Именно так — широко, как мне кажется, и следует ставить эти вопросы.
Мне кажется, что сейчас, раз уж завязался спор, самое время вносить в вопросы текстологии подлинную долгожданную ясность, а не ту, которая основывается на упрощении и является, следовательно, вульгаризацией науки. Вместо добросовестного (не люблю этого слова, но сейчас оно здесь уместно) исследования сложных вопросов науки и их посильного разрешения «прохоровская» текстологическая школа стремится их упрощать, с тем чтобы во всех случаях иметь твердые «объективные», даже «материальные» критерии для совершенно бесповоротных, безапелляционных и всегда однозначных решений. Создаваемые таким искусственным способом, эти «критерии» служат очищению совести и утешением для простаков, но вовсе не являются подлинными критериями, несостоятельны с т[очки] з[рения] подлинной науки. В этом — главный пункт расхождения Томашевского, Эйхенбаума и др. (да и Вашего, как мне кажется) — всех подлинных исследователей с т[ак] наз[ываемой] «московской школой» текстологов.
С большим интересом прочитал Вашу статью о градостроительстве (в «Лит[ературной] газ[ете]»[2405]). Эти вопросы мне очень близки. Я вырос в подмосковном Царицыне, среди баженовских и казаковских дворцов, и очень ценю старую архитектуру[2406].
Есть еще одно зло того же порядка — переименования (городов, улиц). При каждом известии об этом меня как по живому режут. А выступать против этого еще труднее, чем против сноса старых строений, п[отому] ч[то] можно прослыть не только ретроградом, но чем-нибудь еще похуже.
Пожалуйста, не отвечайте мне на это письмо и отдыхайте. Я сам Вам напишу, если будет что интересное.
Будьте здоровы.
Ваш А. Гришунин
P. S. Из Чехословакии получил письмо Придавковой-Минариковой. Она очень благодарит за присланную ей Вашу книгу («Краткий очерк»). В ответ она прислала мне чешскую работу об истории текста «Как закалялась сталь», — очень любопытную. Вот уж где «авторского безволия» и т. п.!
РГАЛИ. Ф. 3288. Оп. 1. Ед. хр. 40. Л. 74–76. Машинописная копия.
33. Д. С. Лихачев — А. Л. Гришунину 18 июня 1965 г.
Дорогой Андрей Леопольдович! Спасибо за интересное письмо. Писать мне Вам вовсе не трудно. Вот несколько новостей. Редакция ж[урнала] «Русская литература», получив мой ответ Прохорову, испугалась глупостей Прохорова и послала ему письмо с просьбой снять самовосхваления и упреки. Прохоров самовосхваления снял, но упрек в «закрытом забрале» оставил. В связи с этим мне пришлось несколько сократить свой ответ. Позиции Прохорова усилились, а мой ответ стал слабее. Ну, ничего. Пока шла переписка редакции с Прохоровым, я получил от В. С. Нечаевой разведывательное письмо: очень заботливое, дружественное, приветливое, но… с вопросом, а почему я все-таки не упоминаю ни разу в своей книжечке «Основ текстологии». Я решил ей не отвечать и не переписываться с ней. Кроме того, она волнуется — почему ее не приглашают в Прагу. А ее, действительно, решили не приглашать на засед[ание] Междун[ародной] комиссии (что-то ей очень недоволен Гурский — говорит, что она глупо выступала в Белграде; впрочем, точно я ничего не знаю). Об авторск[ой] воле писать буду, но надо собрать много материала по литературе Нового времени. Сейчас пишу небольшую заметку об эстетических оценках (их роли) в текстологии. Отдыхать не буду. Будьте здоровы. Рад всегда Вашим письмам.
Ваш Д. Лихачев
Если что вспомните из харак[терных] материалов по авт[орской] воле — пишите мне.
