«Будем надеяться на всё лучшее…». Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева, 1938–1999 - Дмитрий Сергеевич Лихачев

В связи с тем, что в 1968 г. будет происходить Съезд славистов, я очень прошу Вашего ходатайства о возвращении в план ред[акционной] подготовки на 1967 г. превосходной и полностью законченной работы А. М. Панченко «Чешско-русские литературные связи XVII в.» (объем 19 авт. листов; работа может быть сдана сейчас; она будет с интересом встречена в Чехословакии, где о ней знают и где ее ожидают)[1724].

Кроме того, я прошу Вас о восстановлении в плане ред[акционной] подготовки также полностью готовой работы на весьма важную тему, которой занимаются сейчас многие иностранные ученые и советские специалисты по древней Руси: А. И. Иванов и Д. С. Лихачев «Литературное наследие Максима Грека»[1725] (20 авт. листов; работа выполнена нами вне плана, но мы можем обойтись без гонорара).

Пользуюсь случаем сообщить Вам, что меня спрашивали специалисты ГДР — почему сектор древнерусской литературы прекратил издания памятников, — издания, весьма ценимые за рубежом. Между тем подготовка к изданию памятников нами не прекращена — их только систематически исключают из издательских планов.

Характерно и следующее. Американское издательство Johnson Reprint Cooperation переиздало 17 томов «Трудов Отдела древнерусской литературы» (собирается переиздать также тома 18–22) и продает их по 30–35 долларов за экземпляр. Между тем «Академкнига» держало эти тома в складах, не выпускало на рынок, а полтора-два года тому назад уничтожило все законсервированные экземпляры.

С уважением Д. Лихачев

РГАЛИ. Ф. 2894. Оп. 1. Ед. хр. 338. Л. 3. Авторизованная машинопись. Датировано по почтовому штемпелю на конверте (Л. 4).

4. Д. С. Лихачев — М. Б. Храпченко 28 ноября 1966 г.

28. XI.66

Дорогой Михаил Борисович!

В. Г. Базанов назначил «временно» ученым секретарем института вместо заболевшего В. П. Вильчинского С. Азбелева[1726].

С. Азбелев учился у меня на историческом факультете ЛГУ со II курса. У меня он писал все курсовые работы, дипломную, кандидатскую. Он не только мой ученик, — он только мой ученик. Других учителей на историч[еском] факультете у него не было (я там был единственным литературоведом). Благодаря мне студент-историк Азбелев стал литературоведом, был принят в литературоведческую аспирантуру, поступил в Институт русской литературы, стал кандидатом филологических наук и сотрудником сектора древнерусской литературы. «Оперившись», этот прохвост повел себя так, что на совместном заседании дирекции, партбюро, м[естного] к[омитета] и сектора древнерусской литературы, разбиравшем его поведение, было единогласно постановлено удалить его из сектора и отозвать из депутатов Райсовета[1727]. Помню, что возмущенно выступали тогда А. С. Бушмин, В. А. Ковалев[1728], В. В. Тимофеева[1729] и др.

Азбелева перевели в сектор народного творчества. Он стал мстительно меня преследовать. Он выступал в оскорбительном тоне против меня в журналах, писал длиннейшее заявление в Комитет по Ленинским премиям и пр. Последняя его статья[1730] (с гнусным подтекстом) напечатана этой осенью. Я ни разу не выступал против него — ни на упомянутом заседании, ни после. Я ни в чем и никогда ему не мешал.

Когда летом этого года я узнал, что В. Г. Базанов хочет назначить его ученым секретарем и провел его утверждение в различных ленинградских организациях, я передал В. П. Вильчинскому (с просьбой сказать об этом в дирекции) мое устное заявление, что не останусь в институте ни одного дня, если Азбелев будет назначен уч[еным] секретарем. Об этом же я сказал зам[естителю] секретаря парторганизации А. Н. Степанову (секретарь парторганизации Л. Ф. Ершов[1731] тогда отсутствовал). На эту же тему с В. Г. Базановым говорил М. П. Алексеев. Личность Азбелева ясна в институте всем сотрудникам.

Сейчас, когда я в отпуске, В. Г. Базанов назначил Азбелева ученым секретарем. Пока он назначен «временно» — до возвращения В. П. Вильчинского из больницы. Но В. П. Вильчинский говорил мне, что он не хочет быть больше ученым секретарем и на эту должность не вернется.

То, что Азбелев назначен ученым секретарем, даже и «временно», — крайнее для меня оскорбление. Это элементарное неуважение ко мне. Азбелев — одно из самых горьких моих разочарований, которые я имел в жизни. Об этом знают все, и В. Г. Базанов тоже.

Я в институте проработал непрерывно 28 лет, а принимаю участие в работах института, посещаю его заседания и пр. с 1926 г. Сектор древнерусской литературы я очень люблю. Мне горько покидать и эту работу и оставлять на «съедение» Азбелева моих сотрудников (особенно перед предстоящим сокращением), но у меня нет другого выхода, и я прошу Вас перевести меня в другой институт нашего Отделения[1732] или дать мне разрешение на переход в Отделение истории, где я являюсь членом.

В нашем Отделении я хотел бы работать в секторе у С. И. Коткова[1733] в Институте русского языка. Как член-корреспондент, я имею право на переход в другой институт со своей ставкой. Ставка завед[ующего] сектором мне не нужна, но ставку старшего научного сотрудника, я думаю, сохранить за мной можно.

С просьбой принять меня к себе я обращаюсь к В. В. Виноградову и С. И. Коткову — зав[едующему] сектором источниковедения.

Мне горько писать Вам это письмо в день моего шестидесятилетия. Этот день я хотел провести вдали от институтских волнений, но это мне не удалось. В. Г. Базанов уверял сотрудников моего сектора (все они считают С. Азбелева прохвостом, и никто из них с ним не разговаривает), что ученый секретарь не будет касаться дел сектора. Но как можно изолировать ученого секретаря от дел сектора! Это только успокоительное заверение.

В нашем институте множество деловых и, главное, порядочных людей, которые вполне годились бы в ученые секретари. Как можно просто не считаться с мнением старейших работников института — один из которых академик, а другой член-корреспондент?

Назначение Азбелева вопреки моему ясному заявлению как раз ко дню моего шестидесятилетия показывает отношение ко мне и заставляет меня не колебаться в моем решении уйти из института.

С уважением Ваш

Д. Лихачев

РГАЛИ. Ф. 2894. Оп. 1. Ед. хр. 338. Л. 6–7 об. Автограф.

5. Д. С. Лихачев — М. Б. Храпченко 30 ноября 1966 г.

Большое спасибо и Вам лично, и Отделению за поздравление[1734] и за все связанные с награждением хлопоты. Очень тронут Вашим вниманием.

Искренне Ваш Д. Лихачев

30. XI.66

РГАЛИ. Ф. 2894. Оп. 1. Ед. хр. 338. Л. 8. Автограф. На открытке. Одновременно адресована С. Г. Бархударову и Е. Ф. Трущенко, членам-корреспондентам АН СССР.

6. Д. С. Лихачев — М. Б. Храпченко 9 декабря 1966 г.

Дорогой Михаил Борисович! Большое, большое спасибо Вам за хлопоты о моем награждении. Хочу быть в Москве числа 12 XII.

С приветом Ваш

Д. Лихачев

РГАЛИ. Ф. 2894. Оп. 1. Ед. хр. 338. Л. 10.