«Будем надеяться на всё лучшее…». Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева, 1938–1999 - Дмитрий Сергеевич Лихачев
С искренним уважением
Ваш Д. Лихачев
Копия
21. IV.73
Вице-президенту Академии наук СССР академику П. Н. Федосееву
Глубокоуважаемый Петр Николаевич!
Начиная с 1969 г.[1748] мне не дают разрешений на выезд в кап[италистические] страны. Мне три года не давали (и не дали) разрешения выехать в Эдинбург для получения почетной степени доктора[1749]. Каждый год мне не дают разрешения на поездку во Францию, куда меня приглашают за счет французской стороны и куда мне непременно надо было бы поехать для работы. Не давали мне разрешения на выезд в Австрию, где я состою членом Австрийской АН[1750], и т. д. Я не перечисляю всех приглашений, но только те основные, которые мне необходимо было бы принять в интересах дела и по которым Управление внешних сношений АН СССР начинало вести оформление моих документов.
В самое последнее время отказы в выезде за границу распространились и на мою дочь — В. Д. Лихачеву, доцента Института им. Репина Ак[адемии] художеств СССР, имеющую самостоятельную семью. В разговоре с ответственными лицами ей было заявлено, что ей отказано в стажировке во Франции «из-за отца».
При моих поездках за границу я ни разу не имел замечаний. В некоторых случаях я имел благодарности от советских послов (в Польше и в Австрии). Я не знаю за собой случаев, за которые не мог бы отвечать как советский гражданин. В своих попытках выяснить причину отказов я ничего не мог добиться. В некоторых случаях в Ленинграде я не получал просто ответа на мою просьбу вызвать меня для беседы.
Я не стану описывать крайне неловких ситуаций, в которые я попадаю в обширной научной переписке, которую мне приходится вести, особенно отстаивая памятники русской культуры от различных попыток объявить их поддельными («Слово о полку», сочинения Грозного и Курбского, Пересветова, «Казанскую историю»[1751] и пр.).
Я постоянно получаю просьбы от различных организаций встретиться с иностранными учеными, приезжающими в Ленинград. Укажу, что только за два последних дня я имел просьбы встретиться от Л[енинградского] о[тделения] Института языкознания АН СССР с проф[ессором] Себеоком[1752], от Интуриста с проф[ессором] Воллом[1753] из Австралии, от Института востоковедения АН СССР с французским стажером — ученицей акад[емика] Вайана[1754]. Кроме того, в эти же дни меня самостоятельно просил о встрече проф[ессор] Д. Уорд[1755] из Эдинбурга, с которым я переписываюсь уже 15 лет. Неделю назад я получил приглашение от акад[емика] Е. М. Жукова[1756] выступить с докладом на будущем Конгрессе историков[1757] в США.
И в своей общественной работе (я подсчитал для ОЛЯ АН СССР на его запрос, что у меня 25 нагрузок-обязанностей) запреты на выезд без указания причин ставят меня в тяжелое моральное положение.
Я не понимаю — почему необходимо делать из меня для своих и иностранцев какую-то «оппозиционную фигуру».
Мне кажется, что мне необходимо сейчас отказаться от всякого общения с иностранцами (личного или в переписке; перестать отвечать на письма). Я думаю, это удовлетворит и те неизвестные мне инстанции, которые запрещают мне и даже моей дочери выезды за границу.
Мне было бы также гораздо легче и полезнее сосредоточиться исключительно на моей личной научной работе и на руководстве Сектором древнерусской литературы ИРЛИ АН СССР, отказавшись от участия в редколлегиях «Литературные памятники», «Научно-популярная литература», ж[урнал] «Известия ОЛЯ», в некоторых ученых советах, в Совете по истории мировой культуры, комитетах, комиссиях и пр.
Единственно, от чего я не могу целиком отойти, как человек русский, — это от участия в делах охраны памятников русской культуры, в частности памятников Ленинграда, тем более что в феврале я был принят новым главным архитектором Ленинграда и новым председателем Ленгорисполкома, и я убедился в том, что между нами нет никаких принципиальных расхождений.
Я надеюсь, что такая большая сосредоточенность моей деятельности и полный отказ от общения с иностранцами в любой форме встретит с Вашей стороны понимание.
С искренним уважением
академик Д. Лихачев
РГАЛИ. Ф. 2894. Оп. 1. Ед. хр. 338. Л. 21–23. Авторизованная машинопись. Начало письма на именном бланке Д. С. Лихачева (Л. 21).
15. Д. С. Лихачев — М. Б. Храпченко 10 ноября 1980 г.
Сердечно поздравляю с высокой наградой[1758]. Желаю еще много новых наград.
Лихачев
РГАЛИ. Ф. 2894. Оп. 1. Ед. хр. 338. Л. 24. Телеграмма. Датирована по почтовому штемпелю.
16. Д. С. Лихачев — М. Б. Храпченко 3 октября 1984 г.
Дорогой Михаил Борисович!
Посылаю Вам копию своего выдвижения Н. И. Толстого в академики.
Надеюсь увидеться с Вами в конце октября — в ноябре, если Вы будете в Москве.
Ваш Д. Лихачев
3. X.84
В Президиум Академии наук СССР
Предлагаю избрать доктора филологических наук профессора Никиту Ильича Толстого, выдвинутого в члены-корреспонденты АН СССР Институтом славяноведения и балканистики АН СССР, непосредственно в действительные члены (академики) АН СССР.
Основанием для такого избрания именно в академики, а не в члены-корреспонденты АН СССР служат следующие мотивы:
1. В Отделении языка и литературы АН СССР нет академика по русскому языку и славянским языкам. В нынешней языковой ситуации в нашей стране это отсутствие академика по русскому языку — серьезный пробел.
2. Н. И. Толстой бесспорно принадлежит к самым крупным языковедам-славистам не только в нашей стране, но и во всем мире.
3. Особенностью Н. И. Толстого как языковеда-слависта является создание чрезвычайно важного в настоящее время этнолингвистического направления и целой научной школы этого же направления в нашей лингвистической науке. Это направление единственное, которое направлено на разрешение проблем национальных языков — восточнославянских и южнославянских.
4. Теоретические положения Н. И. Толстого основаны на изучении конкретного материала, частично собранного в полевых (экспедиционных) условиях, а частично на основании изучения редких письменных памятников. Список работ Н. И. Толстого соединяет многочисленные микроисследования с широкими обобщающими исследованиями.
5. При решении многочисленных сложных вопросов этнолингвистических отношений славянских народов Н. И. Толстой проявляет полную научную объективность и политический такт, что опять-таки крайне важно в нынешней языковой ситуации в СССР.
6. Н. И. Толстой проявил себя как энергичный и вместе с тем исключительно тактичный организатор науки.
Все перечисленное мною выше позволяет твердо надеяться, что Н. И. Толстой как академик займет достойное место в Академии наук СССР и будет с чувством общественной ответственности и такта участвовать в решении важных вопросов не только науки, но и языковой политики в нашей стране.
Прецеденты прямого избрания в академики в нашем Отделении бывали: Ив. Ив. Толстой[1759], В. В. Виноградов[1760] и др. Первый из упомянутых ученых был представлен в члены-корреспонденты, но избран прямо в
