Олег Кашин - Власть. Монополия на насилие
Вы знаете, что сторонники на «Красном октябре», молодежь на журфаке, инноваторы в Сколково и блогеры в «Новом манеже» — это одни и те же люди? Была такая шутка, про моряка, летчика и шофера, которым хорошо, потому что на пристани, в аэропорту и на автостанции каждого ждет девушка, и только девушке плохо, потому что ей нужно бегать то на пристань, то в аэропорт, то на трассу.
Вот что-то такое происходит сейчас с Медведевым — его таскают по разным аудиториям, в каждой из которых его встречает в лучшем случае с вопросом об Angry Birds популярный блогер Коробков-Землянский, который вчера был переодет блогером, позавчера молодым ученым, а месяц назад — студентом.
Вчерашняя встреча — четвертая за месяц с небольшим и явно не последняя. Впереди наверняка еще много поводов, когда под разными названиями и в разных интерьерах повторится то же самое: создатель сайта «Пробок. нет» поговорит о пробках, представители проекта «Стопхам» — о неправильно паркующихся водителях, а борцы с детской порнографией — о детской порнографии. Функционеры известных молодежных движений, которых когда-то было принято называть «ликующей гопотой», теперь изображают гражданских активистов и бог знает кого еще.
Медведеву можно посочувствовать — жизнь его теперь превратилась в один непрекращающийся Селигер, который делается еще более выразительным на фоне публичной активности Владимира Путина, у которого, например, вчера была Всероссийская конференция транспортников, на которой он рассказывал о новых подводных лодках на Северном морском пути. На фоне новых подводных лодок любые Angry Birds выглядят, согласитесь, еще убедительнее.
27 декабря 2011. Над путинской идеей по поводу «общенациональной психотерапии» на телевидении и в Интернете можно было бы поиздеваться — еще полторы недели назад во время своей «прямой линии» Владимир Путин хвастался, что не пользуется Интернетом, а теперь говорит, что им надо пользоваться. Если все так пойдет дальше, так он и твиттер заведет.
Шутить по этому поводу можно много, но все шутки будут выглядеть натянуто — это ведь даже не смешно, это вызывает неловкость.
«Государству необходимо наращивать присутствие на телевидении», — говорит Путин. Что он имеет в виду? Что его четырехчасовые эфиры «прямых линий» должны быть шестичасовыми? Что Екатерине Андреевой нужно присвоить генеральское звание? Что начавшаяся много лет назад государственная атака на все общедоступные телеканалы была слишком мягкой, и нужно еще раз разогнать НТВ? В России все федеральные телеканалы контролируются государством и обслуживают государство.
Полностью подконтрольное власти телевидение — это, может быть, самый яркий символ всей путинской эпохи. Эрнст, Добродеев и Кулистиков значат для Кремля не меньше, чем любые силовые министры — «государственное присутствие на телевидении» давно стало абсолютным, а Путин хочет его увеличить — видимо, до пресловутых 146 %.
С Интернетом, который, конечно, несравнимо свободнее телевидения, все не так однозначно, но Путин, по крайней мере до прошлой недели, не пользовался Интернетом, и, скорее всего, просто не знает — не снисходил. Государственному присутствию в Интернете, в отличие от телевидения, есть куда расти, но только потому, что количество федеральных каналов конечно, а Интернет бесконечен. В абсолютном же исчислении людей, получающих деньги от окологосударственных структур за пропагандистскую активность в Интернете, может быть, даже больше, чем на всех государственных телеканалах.
В свое время много шума наделала матерная цитата в твиттере президента Медведева. За это даже потом пресс-служба извинялась — мол, техническая ошибка. Техническая или нет, но президент цитировал депутата Госдумы прошлого созыва Константина Рыкова, лет пять назад стоявшего у истоков интернет-пропаганды «за Путина». Кстати, тогдашний партнер Рыкова по этим проектам Алексей Жарич теперь главный по пиару на известном нижнетагильском предприятии, и патриотическая активность тагильских рабочих, в общем, легко объясняется. А последним достижением Рыкова стоит считать онлайн-движение «ДА» в поддержку Дмитрия Медведева, созданное этой осенью, и уже, кажется, благополучно зачахнувшее — но пять лет назад Рыков был один, а теперь на рынке интернет-лоялизма десятки игроков. Вирусные ролики, «выведения в топ», ссылающиеся друг на друга боты, блогеры, пишущие то, что им говорит заказчик из Росмолодежи. Владимир Путин просто не в курсе, что эта индустрия существует и процветает, а то, что от нее нет никакой пользы — так это не потому, что она слаба, а потому, что «общенациональная психотерапия» — это совсем не то, что нужно сегодня российскому обществу.
23 декабря 2011. Конечно, вчерашние инициативы Дмитрия Медведева не были реакцией на требования Болотной площади и, конечно, эти реформы продумывались в течение последних полутора лет. И в это можно было бы поверить, если бы Дмитрий Медведев вчера заговорил о губернаторских выборах впервые в жизни.
Но он говорил о них и раньше — например, еще этой весной, в мае на своей сколковской пресс-конференции (тогда, напомню, многие ждали от Медведева, что он сейчас скажет о своем намерении идти на второй срок) президент сказал, что в ближайшие 10–15 лет выборы губернаторов возвращены не будут. Я процитирую: «Я считаю, — сказал Медведев полгода назад, — что в ближайшей перспективе, в обозримом будущем, эту процедуру было бы правильно сохранить в том виде, в котором она есть, потому что она позволяет достаточно эффективно управлять государством». Он допустил, что, снова цитата, «через какое-то количество лет, во всяком случае, если не мною и не, допустим, теми, кто будет работать в ближайшие 10–15 лет, эта процедура может быть изменена», но «для этого должны созреть предпосылки». Это, еще раз напомню, было сказано в мае этого года.
И это не единственное высказывание Дмитрия Медведева по поводу губернаторских выборов. Два года назад, осенью 2009 года, встречаясь с политологами из клуба «Валдай», президент был еще более категоричен. «Я лично участвовал в этом решении об изменении механизма наделения полномочиями, — сказал президент. — Я считаю его абсолютно правильным. Я не вижу условий, при которых мы могли бы от этого решения отказаться ни сейчас, ни через сто лет», конец цитаты.
Итак, сто лет пролетели за два года, а «10–15 лет» — за семь месяцев.
Предпосылки созрели. По этому поводу можно много шутить, но шутить уже надоело. Давайте серьезно. Сейчас они говорят нам, что давно планировали эти реформы. Вариантов два — или врут, или говорят правду. По умолчанию, мне кажется, к людям нужно относиться хорошо, поэтому давайте предположим, что это правда, и что послание президента — это не ответ на Болотную площадь, а то, что готовилось давно и тщательно.
Но если это так, то получается, что все предыдущие слова президента — это была неправда. То есть хорошо, они готовили эти реформы полтора года, просто никому об этом говорили. Но тогда получается, что неправдой было все, сказанное прежде — и про 15–20 лет, и про 100 лет.
Получается, что Кремль вчера действительно решил проблему выбора — теперь каждый может сам выбрать, что считать неправдой — президентское послание или все предыдущие слова президента.
21 декабря 2011. Я готов согласиться с тем, что аргументы Владимира Путина по поводу Кавказа убедительны и неопровержимы. Путин говорит, что если от России отделить Кавказ, то «в эту же секунду, даже не час, а секунду, найдутся те, кто захотят сделать то же самое с другими территориальными образованиями России», и оспорить этот прогноз практически невозможно — единственный опыт распада страны, который у нас с вами есть — это опыт распада Советского Союза, когда тоже все началось с одной Прибалтики, а закончилось сами помните чем. Поэтому — да, Путин убедителен и даже прав. Только дело совсем уже в другом.
Это как в известном анекдоте, который заканчивается словами — «Вы уже торгуетесь, ваше величество?» Когда против какого-нибудь обстоятельства выдвигаются пусть даже самые неопровержимые и железобетонные аргументы, это значит, что дискуссия уже началась.
Никому не приходит в голову приводить аргументы в пользу того, что Волга впадает в Каспийское море — это и так понятно и в дополнительных защитных аргументах не нуждается. Никому не приходит в голову дискутировать по поводу возможности гей-парада в Пхеньяне — такой проблемы просто нет, и даже самый радикальный ЛГБТ-активист не станет требовать от Ким Чон Ына, чтобы он разрешил гей-парад у себя в стране — это был бы уже какой-то запредельный абсурд.
Аргументы Путина могут быть вполне убедительны, но они уже высказаны, и значит, рано или поздно найдутся убедительные аргументы в пользу отделения Кавказа.
