«Будем надеяться на всё лучшее…». Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева, 1938–1999 - Дмитрий Сергеевич Лихачев
Последнее угадывается сразу по короткому письму.
Привет ему и всем домашним.
Любящий Вас
Д. Лихачев 12.IV.84
РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 2. Ед. хр. 530. Л. 20. Авторизованная машинопись.
25. В. Б. Шкловский — Д. С. Лихачеву 15 июня 1984 г.
…Дует ветер.
Ветер дует, не замечая, что где-то подхватил он кусок ткани и, надувая его, понес с собой.
А какой-то человек заметил, и побежал в патентное бюро, и сказал: Я это изобрел, я увидел, — это парус.
А парус мог ответить ему: Я давно уже существую. Просто дворник забыл меня прописать.
Отношение зрителя к произведению искусства — это отношение человека к ветру. Или даже — отношение забывчивого дворника к парусу.
Новое идет на нас волной.
Мы слышим шум, качаются деревья, ветер причесывает траву, удар, удар…
Это раскачивается время.
Впечатление от недавней бури наложились на впечатления от Вашей, дорогой Дмитрий Сергеевич, недавней передачи о Пушкине. Я начал статью, сквозь нее проросло письмо.
Дует ветер. Надувает парус.
Умер почти полтора века назад Пушкин. Но отмечаем мы 185 лет со дня рождения Пушкина. И говорил о поэте спокойный Дмитрий Сергеевич Лихачев, говорил, шел по Пушкинскому Дому, разворачивалась жизнь поэта.
Как можно спокойно работать! Лихачев не повышал голоса до ораторского. Ведь люди собрались не слушать голос, а слушать то, о чем говорится, что осталось и что будет.
Лихачев нигде не играет своим голосом, не повышает, не понижает его, не лакомится им. За тоном беседы стоит культура. И разговор шел о культуре.
Оживает время, рассказанное спокойно и со знанием, расширяется время, втягивая нас в свое поле, видно становится далеко во все стороны.
Уходят из музея женщины и говорят: Да, теперь мы все это видели.
На наших глазах рождается новый жанр. Телевидение осваивает новые территории. У него есть хороший проводник.
Хороша работа оператора и режиссера. Фильм снят как бы случайно, он подсмотрен. Это размышления вслух пожилого и знающего человека о дорогом, о своем.
Сколько было забыто, снято и забыто в искусстве. Воскреси меня — свое дожить хочу. Так говорил Маяковский. Настойчивый, отчаянный голос из прошлого — голос Маяковского, и Пушкина, и Достоевского.
Сказанное не пропадает. Слова уходят, но не далеко, они не тонут и не горят, они остаются под корою времени, уходят внутрь нас, сворачиваясь в коконы.
Разверните забытые слова.
Растут деревья из семян, брошенных ветром, поднимаются леса, листья перешептываются, говоря ветру: дыши спокойней, твое дыхание мы слышим.
Ветер искусства, ветер несет новое. Рождается из-под коры, выбиваются на свет тонкие ростки будущих деревьев, рождаются, незамеченные, неописанные.
Незамеченными рождаются слова, мы нечаянно отодвигаем их локтем.
Спокойно шел Лихачев по комнатам Истории. И я, старый человек, слушал его шаги и видел, как открываются двери.
А у греков, которых мы называем древними, двери в домах открывались наружу, на улицу. И прежде чем выйти на улицу, люди стучали — чтобы не сбить дверью прохожего.
Вот и мы не знаем, что ждет нас за дверью.
Я спешу, пишу наспех, потому что мы не придумали еще иного способа закреплять наши мысли, кроме как прикрепить их к бумаге.
Жаль, дорогой Дмитрий Сергеевич, что Ваши слова не остались закрепленными на бумаге.
Дует ветер и разносит слова наши по миру.
Шумят сады, описанные впервые Лихачевым, слова оседают на ветках, растет дерево, слова прорастают внутрь, входят в сердцевину, чтобы через много лет вылезти на свет маленькими ростками, стать ветками в огромном раскидистом дереве нашей культуры.
«Статья» моя получается очень личной. Пусть это будет письмо к Вам, мой дорогой современник. Оставайтесь верны взятому тону. Вас услышат. Вам можно, выходя на улицу, не стучать в дверь.
Надо бы, если это все-таки письмо, поставить в начало обращение: «Дорогой Дмитрий Сергеевич!»
Дорогой друг!
Я рад Вашей работе. Ветер донес до меня запах моря, дыхание волн.
Мой милый Питер!
Молодость прошла. Становлюсь сентиментален.
Над чем Вы сейчас работаете? Помню Чехословакию, Прагу, где был я со старым другом, Ромкой Якобсоном.
Время идет, перекатываясь, раскачиваются деревья.
Если же говорить о Вашей статье, то уже июнь, и я думаю, никогда не поздно мне будет услышать Ваш тихий, но сильный голос. Ветер донесет.
Получили ли Вы посланные мной книги?
Как себя чувствуете? Саша[1630] говорил мне, что Вы были больны.
Дошли ли до Вас фотографии?
С нетерпением жду от Вас письма и Вашу статью.
Мое собрание сочинений как железнодорожный состав, загнанный на запасные пути.
Когда-то неплохой писатель, перефразировав француза, сказал: Человек рожден для счастья, как птица для полета[1631].
Надо жить с расправленными крыльями.
И чтобы завершить обрамление полу-статьи и полу-письма, напомню о полете сорванного ветром паруса.
15. VI.1984
Виктор Шкловский
РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 2. Ед. хр. 236. Л. 20–23. Машинописная копия.
Д. С. Лихачев — Н. Н. Воронину
Николай Николаевич Воронин (1904–1976) — историк, археолог, искусствовед, публицист, архивист, педагог; доктор исторических наук (1944); профессор (1946); лауреат Сталинской премии 2-й степени (1952), Ленинской премии (1965); Почетный гражданин Владимира (1974). Окончил внешкольное отделение Владимирского института народного образования (1923), архивные курсы при Ленинградском отделении Центрархива (1925), археологическое отделение факультета общественных наук ЛГУ (1926). Работал в архивных учреждениях Ленинградской области (1926–1927, 1931–1933). Сотрудник Государственной академии истории материальной культуры (1933–1938; с 1934 г. ученый секретарь), Ленинградского отделения Института истории АН СССР (1938–1941). Участник Великой Отечественной войны. С 1942 г. сотрудник Московского отделения Института истории материальной культуры (с 1957 г. Института археологии) АН СССР.
Руководил раскопками княжеского комплекса в Боголюбове и церкви Покрова на Нерли (1934–1954); во Владимире (1938), в Западной Белоруссии (1949), Смоленске (1962–1967), а также возглавлял группу, работавшую на площадке будущего Дворца съездов в Московском Кремле; один из инициаторов проведения реставрационных работ в Спасо-Андрониковом монастыре в Москве и создания там Музея древнерусского искусства и культуры имени Андрея Рублева (1947). Один из организаторов Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (1965). Редактор и автор отдельных частей фундаментальных коллективных исследований «История культуры Древней Руси» (2 т. 1948–1951), «История русского искусства» (3 т. 1953–1957); автор работ по истории русского искусства и архитектуры, истории Владимиро-Суздальского княжества, о «Слове о полку Игореве», об охране памятников в СССР и др., монографии «Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV вв.» (2 т., 1961–1962), научно-популярной книги «Владимир, Боголюбово, Суздаль, Юрьев-Польской: Спутник по древним городам Владимирской земли» (1958), неоднократно переиздававшейся на русском и иностранных языках и считающейся образцом историко-культурного путеводителя, и
