Николай Зенькович - Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

Причины бескорыстности объяснил Ян Арлазоров:

— Артистов тут у вас уйма, слух прошел: кто хорошо выступит, год потом с налогами трогать не будут. Когда у кондитеров выступаешь, они тебе — раз, и коробку с тортом, у банкиров — раз, и коробку из-под ксерокса, а у вас— главное, чтоб не взяли чего...

Дарья Митина стала депутатом Государственной думы в 22 года. Она приобщилась к политике через работу в Российском комсомоле. Дарья самый моло­дой депутат Госдумы второго (1995—1999 гг.) созыва.

— Если бы в Думе проводился конкурс на самого красивого мужчину-политика, за кого бы ты голосо­вала?— спросил у нее журналист Алексей Зверев.

— У нас в России есть такая поговорка: «Мужчина должен быть чуть красивее обезьяны». Я с ней полнос­тью согласна. Для меня главная мужская эрогенная зона — мозг. Если мужчина интересен как личность, то он интересен и в сексуальном плане. А вот голливуд­ский красавец, который не может связать двух слов, меня не привлекает. А что до Думы, я бы отдала предпочтение нашему спикеру Селезневу. Он мне дей­ствительно нравится... Как политик— потому что мы единомышленники, он очень порядочный и интелли­гентный, в какой-то степени идеальный. Как мужчи­на... Мне очень нравится его голос. Я очень люблю, когда именно Геннадий Николаевич ведет заседания. У него очень красивые тонкие аристократические паль­цы. Он очень красиво курит. Кстати, это само по себе очень большое достоинство. Мне кажется, у мужчины должны быть вредные привычки. Если мужчина курит, это в моих глазах говорит в его пользу. А какая милая ямочка у него на подбородке! В общем, все притягива­ет к нему внимание.

— А другой Геннадий — Зюганов? Ты сказала, что главное— мозг. Мне тут один психолог рассказывал, что у Зюганова прямо-таки выдающиеся лобные доли.

— Ну, это к сексуальности мало отношения имеет. Это скорее антропология. Для политика ширина лба — это, конечно, очень важно, об этом еще главный редактор газеты «Завтра» Проханов писал: какой, дес­кать, мощный лоб у Зюганова — быть ему президен­том. Но есть просто лидеры, а есть такие, которые могут присниться в эротическом сне. Вот, Селезнев, например, может.

— И что, снился?

— Так все и расскажи. Кстати, второй политик, который мне жутко симпатичен и тоже может при­сниться в эротическом сне, — это Лукашенко. С точки зрения общепринятых норм, он некрасивый. Но у него такая харизма: свечение какое-то исходит. А вот, ска­жем, есть такой известный персонаж — Шумейко. Очень красивый по греческим канонам, но какой-то пустой, на мой взгляд, непривлекательный.

Корреспондент «ТВ-Парка» Александр Бергер из­вестному танцовщику, певцу и шоумену Борису Мо­исееву:

— Вы, кажется, говорили, что любите возиться на кухне. Это так?

— Я всегда, когда приезжаю с гастролей, что-ни­будь готовлю — не только для себя, но и для друзей, которые просто кайфуют от моей еды. Даже от греч­невой каши, вкусно приготовленной. Обожаю гречне­вую кашу!

— А есть у вас нелюбимая еда?

— Окончив балетное училище в Белоруссии в 1977 году, я прекратил есть картошку. Наелся.

— А сало?

— Сало ем с удовольствием. Специально на Ук­раине хожу на рынки и покупаю сало. И сухофрукты. Это излюбленное. А картошку не ем и не держу ни­когда в доме.

Телевизионный обозреватель «Новой газеты» Анна Саед-Шах делится впечатлениями по поводу програм­мы «Песня-98»:

— Если еще несколько лет назад эти самые компо­зиторы сдирали только с Запада, то теперь не брезгу­ют и советскими образцами. Особенно большим ус­пехом пользуется у них (а значит, у нас) блатняк. Они его даже не удосуживаются обработать до ми­нимальной неузнаваемости. Выходит, к примеру, Малинин и по настоятельной просьбе трудящихся испол­няет песню композитора Матецкого, состоящую из двух частей: запев— из забытой (но, как видите, не окончательно) песенки «Если б ты знала, если б ты знала», припев — вылитый шедевр «Конфеты-бара- ночки».

У меня плохой музыкальный слух, но узнать «Толь­ко встанет над Москвою утро вешнее...» я пока еще в состоянии. Даже если это теперь песня Крутого «Все мы, бабы, стервы», которая начинается так: «Что-то, милый, на меня ты больно сердишься...» (всамделиш­ние слова Симона Осиашвили) и исполняется внуши­тельной Ириной Аллегровой.

А если Игорь Николаев называет свое новое про­изведение «Песней человека, влюбленного в Сахалин», то оно от этого не перестает быть классической «Мур­кой».

Можно еще долго перечислять известных и совсем свеженьких композиторов-дебютантов (к примеру, пе­сенка «Ту-ту-ту, на-на-на» в исполнении кабаре-дуэта «Академия»), нещадно пользующихся подзабытой чу­жой удачей.

Отмечу только возросший (в соответствии с духом времени?) интерес к отечественной продукции периода нэпа, коллективизации и покорения космоса. Интерес­но, на сколько лет хватит этого запаса?

Фраза, которую обронил Матецкий, сильно обна­деживает:

— Как бы трудно ни было, авторы и исполнители никогда не бросят это дело.

Утешил. Спасибо, хоть не назвал «это дело» ис­кусством.

Управляющий делами президента РФ Павел Боро­дин признался:

— К личным оппонентам у меня подход индивиду­альный. Своих противников, как правило, делю на осознанных врагов— таким могу при случае и руку подать, и вопросы их решить довольно быстро — и осознанных плутов. То есть тех, кто в глаза ведет одну игру, а за спиной — иную. Им, как правило, руки не подаю. Но по сей день светски улыбаюсь людям, которые долгое время поливали меня грязью в устных докладах президенту. В упор я не замечаю лишь от­кровенных подлецов.

В Москве есть клиника «Мовет», в которой лечат домашних животных. Главный врач этого медицин­ского учреждения Александр Ткачев по виду собачек и кошечек знаменитостей может поставить диагноз их хозяевам.

— Перейдем к примерам, — спрашивает доктора журналистка Маруся Карабасова. — Ну, скажем, что можно сказать о певице Ветлицкой?

— Ежик, как и Наталья, несколько капризен, изба­лован, любит, чтобы вокруг было много людей и вни­мание — только ему. Для левретки трагедия, если дома никого нет. Очень похож на свою симпатичную хозяйку. Павел Смеян, напротив, жесткий и очень во­левой человек. Его лайки (порода плохо поддается дрессировке) встают по стойке «смирно» при тихом голосе хозяина. Зато дуэт Державин — Бабаян бук­вально построен, кто бы мог подумать, дворовой ко­шечкой Соней, которую Михал Михалыч считает поче­му-то камышовой. Но, судя по ее замашкам, она не из камышовой породы, а исключительно из рысьей. Если Соня заболела и надо сделать укол, то Михал Миха­лыч надевает специальный «сонечкин халат».

— А зачем?

— Чтобы когтями спину не разодрала.

— А при чем тут спина?

— А при том, что все манипуляции с Соней совер­шаются только на спине у Михал Михалыча— в дру­гом месте она не дается.

Мы-то думали, что М. М.— артист, заключает журналистка, а он, оказывается, постамент кошачий.

— У меня два мотоцикла— оба «Явы»,— расска­зывает министр по сборам и налогам Георгий Боос. — Один — мой ровесник, его родители купили в тот же год, когда я родился. Когда поступил в институт, мне его подарили со словами: мол, ремонтируй, возись. Одну зиму он даже у нас в московской квартире пере­жил: я его затащил по лестнице на восьмой этаж и поставил у себя в комнате. Новую «Яву» купил в этом году. Однажды нас срочно созвали на чрезвычайное заседание, приехал в Думу прямо на мотоцикле...

— Одеты были соответствующе?

— Само собой. У меня шлем «Интеграл» с затем­ненным забралом, куртка такая пестрая, только вот сапоги рокерские не ношу— их снимать неудобно. Подъехал к Думе, а сзади как раз Кулик, сейчас вице- премьер правительства, подъезжает. Подходит ко мне с выпученными глазами и спрашивает: «И как ты на ЭТОМ ездишь?»

Мало кто знает, что автор легких песенок певец и композитор Аркадий Укупник написал фундамен­тальный труд «Теоретические разработки сварки под флюсом». По его сценическому имиджу это трудно заподозрить. И тем не менее Аркадий Семенович — дипломированный инженер-сварщик.

— Неужели вы мечтали о карьере сварщика? — изумилась журналистка Ольга Крылова.

— У меня два музыкальных образования, — от­ветил Укупник. — Школа по классу скрипки и джазо­вое отделение московского музучилища. После этого я играл на бас-гитаре в «Джаз-атаке» Стаса Намина, куда входили многие звезды джаза. Потом закончил факультет автоматизации и организации сварочного производства МВТУ им. Баумана, но инженером не работал ни одного дня. Тогда было принято иметь высшее образование, и казалось, что мое инженерское будущее предопределено. Но музыка все это быстро смела... Я стал играть на бас-гитаре в оркестре рес­торана «Архангельское». Там отдыхала «золотая мо­лодежь», артистическая элита... Никогда не забуду, как я играл на скрипочке, а Высоцкий в шутку собирал по кругу деньги в шапочку. Потом меня пригласил к себе в ансамбль Юрий Антонов. Но тогда с образованием инженера нельзя было работать гитаристом, и меня зачислили техником-радистом.