Детектив и политика 1991 №2 - Джон Гоуди
Но даже мечтая об этом, он отлично знал, что Райдер не передумает и сумеет справиться с любыми обстоятельствами.
На Лонгмэна застенчиво смотрели двое мальчишек, словно приглашая одобрить игру, которую они затеяли. Эта открытая доверчивость тронула его, и он против воли улыбнулся им, несказанно поразившись, потому что еще минуту назад был уверен, что не способен больше улыбаться. На секунду, отвечая теплом на тепло, Лонгмэн почувствовал облегчение. Но только на секунду, потому что тут же услышал скрежет внутри кабины. Затем раздался щелчок замка. Он на мгновение сжался, подавляя в себе паническое желание бросить все и бежать, бежать…
Затем он поднял свой пакет и вошел вместе с ним в кабину. Как только дверь закрылась, он увидел, как рука Райдера с пистолетом пропала из оконного проема. Неловким движением он достал свой пистолет, с ощущением вины вспомнив, что оружие должно было быть у него в руке уже в тот момент, когда он входил в кабину. Теперь он упер пистолет в бок машинисту. По лицу того струился пот, и Лонгмэн подумал, что так, чего доброго, кабина скоро провоняет, как раздевалка боксерского клуба.
— Освободите ваше место, — сказал Лонгмэн машинисту, который подчинился с почти комичной торопливостью. — А теперь встаньте у окна.
Он услышал легкий стук в дверь и открыл задвижку, заметив в этот момент, как загорелись контрольные лампочки на панели. Райдер открыл дверь и, свалив свой багаж на пакет Лонгмэна, проскользнул в кабину. Теперь в ней было так тесно, что с трудом можно было двигаться.
— Ну, приступай, — сказал Райдер.
Лонгмэн уселся на место машиниста и положил руки на пульт.
— Не забудь, что я тебе сказал, — рявкнул он на машиниста. — Не вздумай прикасаться к педали радиомикрофона. Будет плохо.
Было видно, что машинист мечтает только дожить до пенсии. Но Лонгмэн и сказал это в основном, чтобы его услышал Райдер, потому что по плану операции он должен был с самого начала предупредить машиниста не трогать систему связи, но начисто забыл об этом. Он посмотрел на Райдера, ожидая одобрения, но тот оставался бесстрастным.
— Заводи машину, — сказал Райдер.
Это как плавать или кататься на велосипеде, подумал Лонгмэн. Разучиться невозможно. Его левая рука свободно легла на ручку контроллера, правая — на тормозную рукоятку. К своему удивлению, он почувствовал легкий стыд, прикоснувшись к тормозу. Эта рукоятка была чем-то вроде предмета личного туалета. Каждый машинист получал свою собственную перед выходом в первый рейс, и потом она сопровождала его на протяжении всех лет работы. Одна и та же. Утром с ней приходили на работу, а после смены уносили домой. Она могла заменять удостоверение личности.
Машинист испуганно вмешался: "Вы же не знаете, как управлять поездом…"
— Не волнуйся, дружище, — браво ответил Лонгмэн. — С нами не пропадешь.
Он слегка повернул контроллер влево, и поезд двинулся, начав вползать в туннель с черепашьей скоростью — около пяти миль в час. Лонгмэн сразу же безотчетно начал следить за световыми сигналами. Зеленый, зеленый, зеленый, желтый, красный. Его рука нежно касалась полированной поверхности контроллера, и он со странным воодушевлением подумал, как здорово было бы сейчас промчаться на полной скорости по гулкому туннелю. Светофор открыт, и ему не пришлось бы даже прикасаться к тормозной рукоятке до следующей станции…
Однако им предстояла очень краткая поездка, и Лонгмэн держал минимальную скорость. Прикинув на глазок момент, когда они выехали со станции на три длины состава, он вернул контроллер в исходное положение и взялся за тормоз. Поезд встал. Машинист смотрел на Лонгмэна.
— Четко остановились, а? — сказал Лонгмэн. Ему уже не было жарко, он чувствовал себя прекрасно. — Ни толчков, ни рывков…
Машинист отозвался широкой одобрительной улыбкой, однако с него продолжал лить пот, от которого уже потемнела его полосатая рубашка. По привычке Лонгмэн проверил сигналы светофоров: зеленый, зеленый, зеленый, желтый. Через открытое окно в кабину доносились знакомые запахи сырости и смазочных материалов.
Голос Райдера вернул его к реальной действительности: "Объясни ему, что тебе нужно".
— Я забираю тормозную рукоятку и ключ заднего хода. Кроме того, мне понадобится твой ключ для расцепки вагонов.
С этими словами он вытащил ключ заднего хода из гнезда и протянул руку к машинисту. Тот засуетился и выудил расцепной ключ из битком набитого кармана форменных брюк.
— Сейчас я выйду из кабины, — сказал он и с удовольствием отметил, как спокойно прозвучали его слова. — Не вздумай здесь шутки шутить!
— Я не вздумаю, что вы…
— Вот-вот, не надо, — сказал Лонгмэн, ощутив свое превосходство над машинистом. По виду он явный ирландец, но тихоня, не боец. Перепуган до смерти. — И помни, что я тебе говорил по поводу радио.
— Ну хватит! — прервал его Райдер.
Лонгмэн сунул рукоятку и ключи в карман плаща. Он протиснулся мимо Райдера и сваленного на полу багажа и вышел из кабины. Мальчишки восхищенно уставились на него. Он улыбнулся им, подмигнул и пошел в другой конец вагона. Некоторые из пассажиров подняли головы, когда он двигался по проходу, но он не вызвал у них ни малейшего интереса.
Райдер
— Повернись спиной ко мне, лицом к окну!
Машинист испуганно посмотрел на Райдера: "Я вас умоляю…"
— Делай, что говорят!
Машинист медленно повернулся к боковому окну. Райдер снял правую перчатку, запустил указательный палец в рот и вытащил медицинские ватные тампоны из-под верхней и нижней губы, а затем из-за обеих щек. Он скатал мокрые от слюны тампоны в шар и запихнул в левый карман плаща. Из правого кармана он достал обрезок нейлонового чулка. Сняв шляпу, он натянул чулок на голову и приспособил так, чтобы прорези для глаз находились в нужных местах. Затем он снова покрыл голову.
Маскировка была его уступкой Лонгмэну. Сам он считал, что никто в поезде, за исключением машиниста и кондуктора, не успеет разглядеть их лиц до того момента, как они скроют их масками. А если кто-то и разглядит, то хорошо известно — и даже сами полицейские это признают, — насколько рядовые граждане в этой стране доказали свою полную неспособность давать заслуживающие доверия описания внешности преступников. Допустим, показания машиниста и кондуктора окажутся более точными. Что с того? Все равно им нечего опасаться фоторобота.
Тем не менее он не стал полностью отвергать предложений Лонгмэна, за исключением тех, что были явно чрезмерными. И, таким образом, весь камуфляж был сведен к
