Детектив и политика 1991 №2 - Джон Гоуди
"Пелхэм, 123" появился из туннеля, мерцая своими желто-белыми глазищами. Он влетел на станцию с такой скоростью, что показалось невероятным, что он сумеет вовремя остановиться. Поезд, однако, четко встал там, где ему и положено было встать. Райдер проследил, как все четверо вошли в вагон, причем негр расположился в его передней части, а остальные в конце. Затем он подхватил свой багаж левой рукой и, согнувшись под его тяжестью, без спешки направился к поезду, сжимая правой рукой в кармане плаща рукоятку пистолета.
Машинист далеко высунулся из окна, наблюдая, как пассажиры занимают места в вагонах. Это был немолодой краснолицый мужчина с седеющими волосами. Райдер прислонился одним плечом к вагону, и в тот момент, когда машинист осознал, что нечто заслонило ему обзор, приставил к его голове ствол пистолета. Испугавшись при виде оружия, машинист резко дернулся назад и сильно ударился головой о раму окна. Райдер тут же просунул руку в кабину и на этот раз приставил пистолет прямо к лицу машиниста так, что дуло уперлось ему под правый глаз.
— Открой дверь своей кабины, — сказал Райдер ровным и твердым голосом. На маленькие голубые глазки машиниста навернулись слезы. Казалось, его разбил паралич. Райдер надавил на пистолет, почувствовав, как кожа поддалась под нажимом. — Слушай меня внимательно. Сейчас же открой дверь кабины или я продырявлю тебе башку.
Машинист кивнул, но все еще не двигался. Его физиономия заметно посерела.
Райдер еще медленнее повторил:
— Я объясню тебе все это еще раз, а потом вышибу твои куриные мозги. Открой дверь кабины. Больше ничего не делай. Ни звука. Просто отопри дверь кабины, и сейчас же. Ну!
Левая рука машиниста начала двигаться, вслепую нащупывая замок стальной двери. Пальцы дрожали, но он сумел отодвинуть щеколду. Райдер услышал, как она щелкнула. Дверь открылась, и Лонгмэн, который ждал этого момента внутри вагона, влез в кабину и втащил за собой свой багаж. Райдер убрал пистолет в карман плаща и вошел со своей ношей в вагон. Как только он ступил внутрь, двери захлопнулись, скользнув по его спине.
Бад Кармоди
Он услышал голос:
— Повернись, я тебе кое-что покажу.
Двери поезда были открыты, и Бад Кармоди свисал из окна, наблюдая за станционной платформой. Голос прозвучал прямо из-за спины. Мгновение спустя что-то твердое уперлось ему в позвоночник.
Голос сказал:
— Это пистолет. Влезь обратно в кабину и медленно повернись.
Бад всунул голову в кабину. Когда он повернулся, пистолет по-прежнему был прижат к его телу, упираясь стволом под ребра. Он оказался лицом к лицу с седовласым крепышом с цветочной коробкой. Коробку тот прихватил с собой в кондукторскую кабину.
Бад пискляво спросил:
— В чем дело?
— Тебе придется делать в точности то, что я тебе скажу, — ответил крепыш. — Если не будешь слушаться, придется сделать тебе бо-бо. Попробуй только выкинуть какую-нибудь шутку.
Он пихнул Бада под ребро стволом пистолета, и Бад с трудом сдержался, чтобы не взвизгнуть от боли.
— Ну что, будешь меня слушаться?
— Буду, — ответил кондуктор. — Но денег у меня нет. Пожалуйста, не бейте меня.
Бад старался не смотреть на крепыша, но они стояли так близко друг к другу, что этого трудно было избежать. Лицо у того было широкое, смуглое и с густой синеватой щетиной, которую следовало брить по меньшей мере дважды в день. Глаза светло-карие, полуприкрытые толстыми веками. В этих глазах невозможно было ничего прочесть. Такие глаза зеркалом души не назовешь, машинально отметил про себя Бад. Трудно было представить, чтобы какое-то чувство отразилось в них. И уж, конечно, не чувство жалости или любви к ближнему.
— Высунься еще раз из окна, — велел ему крепыш. — Проверь заднюю половину состава и, если все в порядке, закрой в ней двери. Повторяю, только в хвосте. В передней части двери должны быть открыты. Ты понял меня?
Бад кивнул. Во рту у него так пересохло, что он не был уверен, сможет ли говорить, даже если осмелится. Поэтому он просто кивнул несколько раз подряд.
— Тогда за дело.
Пистолет снова уперся ему в спину, как только он повернулся и просунул голову в оконный проем.
— Порядок? — спросил мужчина. — Теперь закрывай.
Бад нажал на кнопки, и двери хвостовой части поезда захлопнулись.
— Торчи там, где торчишь, — крепыш тоже просунул голову в окно рядом с головой кондуктора. Вдвоем им было чертовски тесно, но седой не обратил на это, казалось, никакого внимания. Он смотрел в сторону головного вагона. Бад чувствовал у себя на щеке его дыхание. У головного вагона кто-то через окно беседовал с машинистом. Это выглядело совершенно естественно, однако Бад почувствовал, что здесь есть какая-то связь с тем, что происходит в его вагоне. Он увидел, как мужчина у головного вагона выпрямился.
— Как только он войдет в вагон, закроешь остальные двери, — сказал голос прямо ему в ухо. — Вот сейчас… Закрывай!
Пальцы кондуктора уже лежали на пульте, и ему осталось только надавить на кнопки. Загорелись сигнальные лампочки.
— Влезай обратно, — распорядился крепыш. Они снова стояли лицом к лицу. — Объявляй следующую остановку, — он подтолкнул кондуктора пистолетом. Бад включил трансляцию и сказал в микрофон: "Двадцать третья улица". Следующ… — и тут голос его сорвался на хрип и он не смог закончить фразу.
— А ну-ка, еще разочек, — потребовал мужчина. Бад откашлялся и провел кончиком языка по пересохшим губам.
"Двадцать третья улица" — следующая остановка".
— Ну вот, молодец. А теперь ты пойдешь в первый вагон.
— Пойду в первый вагон?
— Да, и учти, что я пойду следом за тобой. В кармане у меня пистолет, и, если что-нибудь выкинешь, я продырявлю тебе позвоночник.
Позвоночник! По телу Бада пробежала дрожь, стоило ему представить себе, как пуля вонзается ему в позвоночник…
— Ну, пошли.
Бад протиснулся к выходу из кабинки. По дороге он бедром задел цветочную коробку и инстинктивно дернулся, чтобы не дать ей упасть, однако от толчка она даже не дрогнула. Бад открыл дверь, ведущую в соседний вагон. Когда он шел через поезд, он не слышал шагов за спиной, но знал, что крепыш следует за ним. Его рука в кармане плаща, а в руке пистолет, из которого он готов раскрошить ему позвоночник, как ореховую скорлупу. Бад шел по вагонам, глядя прямо перед собой.
Поезд медленно тронулся.
Лонгмэн
Лонгмэн чувствовал противное головокружение. Ему казалось, что, он потеряет сознание в ожидании, пока дверь кабины машиниста откроется. Если
