Питер Бискинд - Беспечные ездоки, бешеные быки
Отношения между «Юнайтед артистс» и Олтменом тёплыми назвать было нельзя. Когда стало ясно, что «Долгое прощание», первый фильм из пакетного контракта, пошёл довольно слабо, компания решила снять его с проката и поменять маркетинговую политику, чтобы таким необычным способом дать картине еще один шанс. Но Олтмен отправился с разоблачениями в «Нью-Йорк таймс». «Когда он стал поливать нас грязью в прессе и приписал себе то, что заставил нас предпринять действия, которые мы сами и предложили, я был оскорблён», — вспоминает Пикер. Естественно, таким отношением Олтмен не снискал себе друзей.
Пикер хотел добиться того, чтобы режиссёр поставил фильм о Нэшвилле по уже приобретённому компанией сценарию, который был написан по мотивам книги «Великая Южная компания развлечений». Сценарий Олтмену не понравился, но он пообещал снять картину на заданную тему, если компания профинансирует съёмки его «Воров». Пикер согласился, но, судя по словам Литто, отказался платить Олтмену, который сидел без гроша, до тех пор, пока тот не сделает фильм. В аэропорту Джексона, штат Миссисипи, Олтмена и редактора сценария Джоан Тьюкесбери ждала новость — сделка провались. Пикер урезал бюджет режиссёра в 1 миллион 300 тысяч на 500 тысяч. Тьюкесбери посмотрела на Боба и сказала: «Куда деваться, мы уже приехали. Надо работать». Олтмен согласился. Он и так уже финансировал предсъёмочные мероприятия из своего кармана. «Боб всегда так поступал, — замечает Литто. — Главное для него было, чтобы они «немного забеременели», а потом можно дожимать до конца». Кое-что вложить пришлось и Литто. Действия Пикера оставили неприятный осадок. На руках не было средств даже на гримёрки актёрам. Доходило до того, что ассистенты ходили по домам и за пятёрку или десятку договаривались с местными о том, чтобы звёзды могли воспользоваться их ванными комнатами и сменить костюмы.
Луиза Флетчер играла в «Ворах» одну из главных ролей, а её муж Джерри Бик был продюсером картины. Они считались довольно близкими друзьями Олтменов. Флетчер не снималась больше 10 лет и Олтмен уговорил её сыграть роль Матти. «Атмосфера на площадке была чудная, — рассказывает Флетчер. — Режиссёр очень помогал в работе над образом. Но, к сожалению, из-за своего болезненного раздвоения личности посылал вас куда подальше, как только дело было сделано. Для него вы больше не существовали, вы — скончались. Для себя Боб добивался повышения ставки, но остальных просил пожертвовать собой и согласиться на оговоренный уровень оплаты. Он восставал против индустрии кинопроизводства, как в «Игроке», оставаясь её неотъемлемой частью. Как все режиссёры, он держал на прицеле главный приз». Добавляет Томми Томпсон, ассистент Олтмена в течение десятка лет: «Главное для него было получить свои деньги. Посмотрите, сколько у него провалов, но в материальном плане он всегда в порядке».
С Биком Олтмен обращался хуже некуда. К продюсерам у него было типичное для всех режиссёров «нового» Голливуда отношение — он сам хотел выполнять их работу, что, собственно, и делал. Рассказывает Томпсон: «На Джерри было больно смотреть. Он старался заниматься своими обязанностями, отстаивать своё мнение, но Бобу это было не нужно, продюсер только раздражал его».
Скотт Бушнелл Боб впервые привлёк к работе на съёмках «Воров». Именно ей, актрисе Американского консерваторского театра [105], будет суждено встать между ним и его самыми верными друзьями. Женщина среднего роста, худая, с чёрными до плеч волосами и длинными жёлтыми ногтями, Бушнелл хипповала и обычно носила длинные платья «под старину». Она не любила фотографироваться. Коллектив относился к ней неприязненно, за спиной называя «ведьмой».
Оставаясь пока в штате Миссисипи, Олтмен отправил Тьюкесбери в Нэшвилл, Теннесси, с тем, чтобы она вела там дневник, который потом мог бы стать основой сценария. Несколько месяцев спустя в Нэшвилл приехали Олтмен и Платт, которую режиссёр уговорил-таки принять участие в картине. Как раз в самом разгаре были телевизионные трансляции слушаний Уотергейта, почему Боб, ненавидевший Никсона, не вылезал из своего номера.
Получив от Олтмена написанный Тьюкесбери сценарий, к слову сказать, не имевший ничего общего с книгой, Пикер вынес резолюцию: «Это — не сценарий». Замечает режиссёр: «Сценарий им не понравился и они его вышвырнули». Так у Олтмена появилась ещё одна причина быть недовольным компанией — он до сих пор считал, что «Юнайтед артистс» виновата в неумелой маркетинговой кампании по продвижению на рынок его «Долгого прощания». Примерно в это же время компания устроила грандиозный кутёж по случаю назначения начальника своего Европейского отдела дистрибуции на должность президента «Юнайтед артистс». Приглашения получили все функционеры, а также звёздные актёры и режиссёры. В их числе оказались Олтмен и Сэм Пекинпа. Как обычно, Пекинпа перебрал и «наехал» на продюсера Джерри Брискина, злобу на которого, похоже, копил все десять лет, что прошли с момента окончания работы над фильмом «Майор Данди». Не желая отставать, Олтмен, тоже навеселе, устроил перепалку с Пикером.
— Да пошёл, ты, — ответил под конец начальник своему режиссёру.
— А ты — ещё дальше, — парировал Олтмен.
Такой финал разговора освободил режиссёра и от пут, мешавших ему ставить свой вариант «Нэшвилла». Теперь он обратился к Джерри Уайнтраубу с «Эй-Би-Си пикчерз». (Пикер заявляет, что не помнит факт стычки с Олтменом.)
Образ Линии Риз был списан с Флетчер, чьи родители были глухими. Поэтому никто не сомневался, что играть героиню будет сама Флетчер. Рассказывает актриса: «Как-то, когда «Нэшвилл» был только в проекте, на съёмочную площадку «Воров» из Бирмингема приехали мои родители. Режиссёр увидел, как трудно было с ними общаться Джерри, как я выступала в роли переводчика и посредника между ними и остальными людьми. Так ему в голову пришла идея ввести в качестве персонажа отца глухонемой девочки, которому в общении с ней помогает моя героиня. Через некоторое время, мы уже вернулись в Лос-Анджелес, мне звонит жена Боба, Кэтрин:
— Знаешь, кто приезжал к нам сегодня в офис?
— Кто же?
— Лили Томлин.
— Здорово, а кого она будет играть?
— Разве Боб тебе ничего не сказал?
Так я узнала, что на моё место, даже не поставив меня в известность, он пригласил другую актрису. Воспользовался особенностью моей семьи, а потом так поступил. Я перестала с ним разговаривать.
Это было в год, когда я снялась в фильме «Пролетая над гнездом кукушки». Как-то утром в кафе отеля «Шерри Недерленд» я давала интервью Алджину Гарметцу из «Нью-Йорк таймс». Оказалось, что за перегородкой сидел и Боб. Я узнала об этом только тогда, когда он начал вслух задирать меня: «И ты смеешь не разговаривать со мной после всего того, что я для тебя сделал?». Конечно, это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Джерри был продюсером на двух его картинах и ничего, кроме неприятностей, от него не дождался. Даже Кэтрин, жена, собрала вещи и ушла. Люди начинали с ним работать, но через какое-то время говорили: «Всё, хватит», и уходили».
Платт так и не приступила к работе над фильмом «Нэшвилл»: «Я не могла смотреть, как он измывается над своей женой. Я просто бесилась — так он напоминал мне Питера».
* * *Основные съёмки «Изгоняющего дьявола» стартовали 14 августа 1972 года в Нью-Йорке. У Фридкина в городе ещё оставалась собственная квартира, а главное — он был далеко от студии. По графику на съёмки отводилось 105 пять дней. Однако и в марте 1973 года, спустя 200 дней, когда Коппола уже завершил съёмки своего «Разговора», Фридкин продолжал снимать.
Уэллс пытался отговорить Блэтти от «продюсерства» на съёмочной площадке, но тот, желая изучить бизнес «изнутри», не прислушивался. Почти сразу он схлестнулся со своим новым другом: «Я понятия не имел, чем должен заниматься продюсер, но одно усвоил чётко — я должен следить за исполнением бюджета». Бюджет интересовал Блэтти не только с точки зрения постижения профессионального мастерства. С некоторых пор он начал считать каждый доллар — чем больше становился бюджет, тем меньше причиталось ему самому. «Как-то я оказался в офисе Отдела производства, когда зазвонил телефон. В помещении никого из руководства не было, ни менеджера Отдела, ни Фридкина. Одна из ассистенток ответила и, прикрыв трубку рукой, сказала:
«Мистер Блэтти, из аэропорта звонит Эллен Бёрстин. Она говорит, что не хочет брать такси и просит прислать за ней лимузин. Но мистер Фридкин приказал никому не выделять лимузин. Что мне ответить?»
«Раз он сказал — никому, значит — никому. А мне некогда, я опаздываю на встречу».
На следующее утро Фридкин и Блэтти, напихав в себя бутербродов с пастрами [106] в «Карнеги-Дели», отправились вниз по Седьмой авеню. Фридкин стал выговаривать Блэтти за то, как грубо и недипломатично тот повёл себя с Бёрстин. Блэтти защищался. Остановившись перед светофором, Фридкин неожиданно спросил:
