Максим Оськин - Брусиловский прорыв
Русский окоп
Во время проводившейся перегруппировки войска 8-й армии продолжали вести бои местного значения на берегах Стохода. В то же время штаб Юго-Западного фронта намеревался растрепать австро-германские резервы, дабы обеспечить себе в зоне предполагаемого прорыва несомненный перевес сил. Также в случае успеха неприятель должен был бы оказаться перед тем фактом, что парировать русскую атаку и закрыть пролом в своей обороне ему просто-напросто нечем. Поэтому, 3 июля в наступление перешла 11-я армия ген. В. В. Сахарова в составе: 5-го (ген. П. С. Балуев), 32-го (ген. И. И. Федотов), 7-го (ген. Э. В. Экк), 17-го (ген. П. П. Яковлев), 6-го (ген. А. Е. Гутор) армейских корпусов и 5-го Сибирского (ген. Н. М. Воронов) корпуса. Как видим, часть подразделений были переданы генералу Сахарову из 8-й армии, так как усиленное группой В. М. Безобразова ковельское направление и без того было забито войсками.
В свою очередь, в конце июня неприятельским командованием была создана сильная группа под командованием ген. Г. фон дер Марвица, предназначенная для нанесения мощного контрудара в стык между русскими 8-й и 11-й армиями. Такой удар должен был вынудить русских отступить от Стохода и отказаться от замысла нового удара по Ковельскому укрепленному району. В состав группы генерала Марвица вошли левофланговые части 1-й австрийской армии (61-я и 48-я пехотные дивизии), австрийский кавалерийский корпус ген. Т. фон Леонарди, германские 22-я, 108-я и 7-я пехотные дивизии.
Таким образом, целью удара 11-й армии являлось недопущение германского контрудара, а также оттягивание на себя австро-германских резервов, чтобы отвлечь противника от Ковеля. В случае успеха предполагалось «ударом 5-го Сибирского корпуса вдоль реки Липы зажать в клещи части противника, расположенные в районе фольварк Межигорье – Михайловка…»[199]. Именно части 5-го Сибирского корпуса отличились в первые же дни наступления 11-й армии. Подразделения 6-й Сибирской стрелковой (ген. А. Ф. Турбин) и 50-й пехотной (ген. В. К. Нордгейм) опрокинули противостоявшего им противника и уже 8-го числа форсировали реку Золотая Липа. В боях 3–8 числа 6-й Сибирской стрелковой дивизией было взято до трех тысяч солдат, сто тридцать четыре офицера, двадцать пять орудий и девять пулеметов[200].
После трехдневных упорных боев, 7 июля войска 11-й армии форсировали Стырь и в сражении под Берестечком отбросили части 1-й австрийской армии и группы Марвица к Бродам. 12–15 июля 11-я армия вела тяжелые бои у Брод, где австрийцы потерпели очередное поражение. Броды были взяты русскими 17-м и 32-м армейскими корпусами, а положение спасли лишь новые три германские дивизии, в спешном порядке переброшенные из Франции.
Так, 19 июля 1916 года у Злочува немцы прорвали русский фронт и стали вводить в прорыв свежие части, в том числе 83-й полк Баварской гвардии. Так как резервов не оказалось, то командарм-11 бросил в угрожаемый район 1-й Заамурский конный полк пограничной стражи. Полк бросился в открытую конную атаку: три эскадрона били в лоб, и еще три – в охват правого фланга противника. Полк погиб почти полностью, но порыв врага был остановлен, а вскоре подошли и армейские резервы русских.
Как видим, все-таки, несмотря на сильнейший нажим со стороны англо-французов на Сомме и под Верденом, немцы находили возможность, чтобы перебрасывать на Восточный фронт все новые подкрепления, выводя их из резервов во Франции. Одновременно с этим войска 11-й и 7-й армий еще раз хорошенько потрепали 2-ю австрийскую армию ген. Э. фон Бём-Эрмолли. Правое крыло австрийцев было прорвано, и только спешно переброшенный сюда сводный германский отряд генерала Мелиора (последние немецкие резервы), чуть ли не наполовину составленный из кавалеристов, сумел прикрыть образовавшуюся брешь и приостановить развитие русского движения вперед.
Тем временем севернее началось наступление на Ковель. Удар 3-й армии был отражен противником, предпринимавшим непрестанные контратаки. Впрочем, командование фронта возлагало основные надежды на группу генерала Безобразова. В принципе, действия 3-й и 8-й армий являлись более отвлекающими на себя германские резервы, нежели преследующими какую-то крупную оперативную цель. Судьба прорыва зависела от успеха Гвардии, на долю которой выпала ноша идти на острие удара и понести наиболее тяжелые потери.
И здесь надо сказать, что, по некоторым данным, подготовка Гвардии к наступлению в 1916 году оставляла желать лучшего именно в тактическом отношении. Как будто полемизируя с ген. С. А. Торнау, отметившим, что выучка и дисциплина гвардейцев «не оставляли желать лучшего», В. В. Вишневский, служивший добровольцем в лейб-гвардии Егерском полку (1-я гвардейская пехотная дивизия), вспоминал, что в период пребывания гвардейцев в тылу они готовились почти так же, как перед войной в красносельских лагерях. В частности, В. В. Вишневский пишет: «Громадный опыт позиционной войны, которая велась у нас с осени 1915 года, оставался малоизвестным или почти неизвестным для свежих пополнений… Нам преподали новые тактические приемы за день-два до наступления на Стоходе, да и то бегло. Только ротный получил книжку с инструкцией, на которой стоял штамп «Секретно». Пополнения не умели уверенно действовать под огнем: в атаках, при прорыве многорядных окопных полос, перевитых проволокой со всех сторон и т. д. Эти навыки как-то создавались на ходу, но их не умели передавать пополнениям. Зато мы утрамбовывали землю и идеально равнялись, не хуже, чем кадровики на юбилейных парадах в 1912 и 1913 годах»[201].
Очевидно, как раз о такой «идеальной» подготовке и говорит С. А. Торнау. Поэтому можно понять причины, что наибольших успехов в этом сражении добился 30-й армейский корпус ген. А. М. Зайончковского, несмотря на тщательный отбор людей для гвардейских пополнений. Все дело заключалось в том, что Гвардию, выведенную в резерв после потерь Великого отступления 1915 года, обучали по канонам мирного времени, с минимальным опытом фронта.
Главный порыв гвардейцев был нанесен на деревню Свидники, расположенную на левом фланге ударной группы (левый фланг занимался войсками 30-го армейского корпуса ген. А. М. Зайончковского). Для развития прорыва в тылу ударной группировки сосредоточивалась кавалерия. Большая ее часть располагалась в районе Черевищенского плацдарма на западном берегу реки Стоход, откуда можно было напрямую броситься на Ковель. Ротмистр К. Подушкин впоследствии вспоминал: «Летом, во время тяжелых боев под Ковелем, с нашего Черевищенского плацдарма на западном берегу реки Стохода готовился прорыв австрийского фронта. Наша дивизия (16-я кавалерийская) стояла спешенная, в резервной колонне, готовая каждую минуту броситься в брешь, сделанную в австрийском фронте, чтобы сразу же начать движение прямо на Ковель»[202].
В свою очередь, к моменту русского удара ген. А. фон Линзинген перевел в Ковель резерв генерала Бернгарди – 37-ю пехотную бригаду. В ходе боев в Ковельский укрепленный район были переброшены 24-я, 86-я, 121-я пехотные и 10-я ландверная дивизия.
15 июля гвардейцы перешли в наступление. После шестичасовой ожесточенной артиллерийской подготовки гвардейские полки атаковали противника. У местечек Трыстень и Ворончин был разгромлен усиленный 10-й корпус ген. В. фон Лютвица. В боях 15 июля группа ген. В. М. Безобразова взяла в плен более двадцати тысяч человек и пятьдесят шесть орудий. За день на многих участках были взяты все три линии неприятельских окопов.
Противник откатывался к Ковелю, стараясь зацепиться за каждый мало-мальски подходящий рубеж. Этот успех был достигнут за счет усилий 2-го Гвардейского и 30-го армейского корпусов, вклинившихся во вражескую оборону. Однако из-за нерешительности и тактического неумения самого командующего Гвардией ген. В. Н. Безобразова достигнутый успех не был развит, хотя обстановка побуждала броситься вслед за отступающим неприятелем, повиснуть на его плечах и ворваться в Ковель буквально на загривке отходящего врага. При всем том противник, как оказалось, заранее пристрелял собственные окопы расположенными в тылах, за болотами, артиллерийскими батареями, что позволило германской артиллерии безнаказанно громить занятые русскими гвардейцами траншеи и вдобавок успешно создавать огневую завесу между первым эшелоном атаки и резервами, чтобы не допустить подхода резервов.
Немецкие солдаты на отдыхе
Основная проблема заключалась в том, что позади 30-го армейского корпуса не оказалось резервов, так как все они были сосредоточены на другом фланге группы, где, собственно, и наносился главный удар. Между тем, в тылу немцев находилась одна-единственная переправа через Стоход, и в случае развития успеха оборонявшихся германцев ожидало бы полное уничтожение, а река – форсирована с ходу. Именно такое развитие событий и предполагалось первоначально вышестоящими штабами. Но усиление оборонительных линий германскими войсками вынудило русских потерять слишком много людей при прорыве, после чего развивать успех стало нечем. Напротив, можно было ожидать сильных контрударов со стороны противника.
