Максим Оськин - Брусиловский прорыв
Как говорилось выше, оперативный успех на львовском направлении обещал куда больший успех даже теперь, по прошествии более месяца со дня начала наступления на Востоке: «Теперь, когда Западному фронту отводилась второстепенная роль, направление на Ковель сразу теряло всякую стратегическую ценность. Переменив идею плана кампании, генерал Алексеев оставил прежние формы. Благодаря этой чудовищной аберрации Ковель, бывший для Брусилова лишь средством, стал для Алексеева самоцелью»[192].
Русская Ставка выбрала «журавля в небе». В принципе, такое решение было верным (напомним, что к наступлению севернее Полесья подталкивали и союзники), но подбор исполнителей в лице командования Западного фронта был столь неудачным, что вероятность успеха сводилась к минимальной величине. Представляется, что русскому Верховному Главнокомандованию с точки зрения обще– и внутриполитической обстановки надо было выбрать «синицу в руке». То есть действовать только на Юго-Западном фронте, и в направлении на Львов. Поражение Австро-Венгрии, так или иначе, приближало окончательную победу в войне, зато эта победа кампании 1916 года давала верховной власти Российской империи мощный ресурс доверия перед нацией и общественностью.
Но вышло так, как вышло… 25 июня главкоюз ген. А. А. Брусилов сообщил М. В. Алексееву, что в связи с продолжающимися атаками армий Западного фронта ближайшей задачей им ставится взятие Ковеля. О том, что эти атаки были уже лишь агонией провалившегося наступления на Барановичи, предпочитали не говорить. В письмах главкоюз сообщал, что от взятия Ковеля «зависит участь всей кампании». Отсюда видно, сколь преувеличенное значение генерал Брусилов придавал боям на ковельском направлении.
Также становится понятно, почему усилия войск Юго-Западного фронта так и не были перенесены на львовское направление: наиболее перспективным тот же генерал Брусилов считал занятие Ковеля и дальнейшее наступление на Брест-Литовск. Даже после провала наступления армий Западного фронта главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта был уверен в поправимости всего дела (дальнейших наступательных операций в 1916 году) в случае взятия Ковеля и Ковельского укрепленного района, в чем, в определенной степени, был прав[193].
Соответственно, по директиве Ставки от 26 июня приоритетной целью ставился штурм Ковеля. Части 8-й армии должны были обеспечить предстоящую операцию с юга ударом на Владимир-Волынский; сведенные в Особую армию (первоначально – группа) Гвардейские корпуса атаковали Ковельский укрепленный район с юга и юго-востока, 3-я армия – с востока и северо-востока.
Июльское наступление на Ковель
Возобновление наступления под Ковелем, на укрепленные позиции австро-германцев, которым в огромной степени способствовала и сама география местности, привело к быстрому расходованию резервов русской Ставки, так как немцы усиливались (и, прежде всего, техникой) гораздо быстрее. Надо помнить, что успех обороны поднимает дух обороняющегося обратно пропорционально подрыву моральных сил наступающего после каждой следующей неудачной попытки. Поэтому для производства очередной атаки в 8-ю армию пошли все наличные резервы Ставки – Гвардия и 4-й Сибирский корпус ген. Л. О. Сирелиуса. По данным С. Г. Нелиповича, к моменту нового наступления на Ковель русские войска Юго-Западного фронта насчитывали 983 986 чел., в том числе 91 216 шашек, при 3224 орудиях и 4158 пулеметах. Напомним здесь и о цифрах перевеса армий Юго-Западного фронта над противником в 382 000 штыков и сабель к 17 августа.
Характерно, что в середине июля у неприятеля произошли изменения в руководстве: фельдмаршал П. фон Гинденбург вступил в командование всем Восточным фронтом от Балтики до Днестра. В непосредственном подчинении австрийского командующего ген. Ф. Конрада фон Гётцендорфа остались лишь 3-я (ген. барон Г. Кёвесс фон Кёвессгаза) и 7-я (ген. барон К. фон Пфлянцер-Балтин) австрийские армии. Таким образом, на долю австрийцев осталась только борьба за Карпаты, куда наступала 9-я русская армия ген. П. А. Лечицкого.
Главный удар был передан прибывшим на место сражений гвардейским частям. Из них была создана группа ген. В. М. Безобразова, возглавившего Гвардию по личному распоряжению императора Николая II. Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеев, сознававший неподготовленность генерала Безобразова к столь ответственному командованию, ничего не смог поделать для его устранения. Впрочем, А. А. Керсновский считает, что такие генералы, как Рагоза, Сиверс, Самсонов, – были еще хуже Безобразова.
Командующий Гвардейским отрядом ген. В. М. Безобразов
Напомним, что все эти люди также являлись командармами (группа Безобразова – фактически та же армия). А. В. Самсонов застрелился в ходе операции под Танненбергом в августе 1914 года. Ф. В. Сиверс застрелился в отставке вскоре после разгрома его 10-й армии в Августовской операции начала 1915 года. А ген. А. Ф. Рагоза вообще командовал 4-й армией с августа 1915 года до 21 ноября 1917 года. За это время генерал Рагоза успел дважды провалить наступление – в марте (Нарочь) и июне (Барановичи) 1916 года, что сорвало планы Ставки в данную кампанию, а в конце года потерпел ряд поражений в Румынии.
Бесспорно, что какое-то мнение должен был иметь и главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта. Но ведь еще в отношении командарма-8 ген. А. М. Каледина генерал Брусилов должен был уступить пожеланию царя. А на гвардейское начальство главкоюз вообще не мог хоть как-то влиять: «По власти главнокомандующего фронтом я имел право смещать командующих армиями, корпусных командиров и все нижестоящее армейское начальство, но Гвардия с ее начальством были для меня недосягаемы. Царь лично их выбирал, назначал и сменял, и сразу добиться смены такого количества гвардейского начальства было невозможно». В любом случае подобранные согласно придворным интригам командиры гвардейских частей не были должным образом готовы к ведению современной войны.
Хотя, нельзя не отметить, что генерал Безобразов командовал Гвардейским корпусом с начала войны до конца августа 1915 года. Его любили в гвардейских частях, дав прозвище «Воевода». Разве мало славных подвигов совершили гвардейцы за это время? Так что распространенная в историографии басня о том, что император якобы назначил генерала Безобразова только потому, что тот отлично рассказывал анекдоты, лишена всякого основания. Да, ген. В. М. Безобразов был плох, но лучших было не так уж и много. Впрочем, придворные связи, безусловно, играли здесь, в гвардейских войсках, огромную роль.
В Гвардейскую группу вошли 1-й (великий князь Павел Александрович, дядя императора) и 2-й (ген. Г. О. Раух) Гвардейские пехотные корпуса, Гвардейский кавалерийский корпус (ген. Г. Хан Нахичеванский). Также в состав группы были включены приданные для усиления удара опытные 1-й (ген. В. Т. Гаврилов) и 30-й (ген. А. М. Зайончковский) армейские корпуса, а также 5-й кавалерийский корпус (ген. Л. Н. Вельяшев) из состава 8-й армии.
В августе эта группа войск будет переименована в Особую армию (чтобы не давать этой армии, тринадцатой по счету, 13-й номер). Конечно, это была уже не та Гвардия, что выступила на войну в августе 1914 года. Потери гвардейских подразделений в 1914–1915 годах насчитывали десятки тысяч солдат и сотни офицеров, поэтому единственным средством для сохранения прежнего духа стало непременное возвращение излечившихся раненых бойцов обратно в свои полки.
Гвардия, последний раз участвовавшая в боях осенью 1915 года, горела желанием проявить себя. За зиму 1915–1916 годов войска были пополнены, обучены и морально укреплены. Гвардеец – участник войны пишет: «Несколько месяцев стоянки, в резерве, дали возможность гвардейским частям привести себя в блестящее состояние. Многочисленные раненые, закаленные в боях 1915 года, вернулись обратно в строй, и молодые, необстрелянные солдаты горели желанием не отстать от своих старших товарищей. Дух у всех был превосходный. Выучка и дисциплина не оставляли желать лучшего»[194].
6 июля группа генерала Безобразова была выдвинута между 3-й и 8-й армиями, сменив здесь 39-й армейский корпус ген. С. Ф. Стельницкого. Надо сразу сказать, что выбранный для атаки участок был выдвинут лично главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта ген. А. А. Брусиловым и затем подтвержден Начальником Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеевым. Иначе говоря, ген. В. М. Безобразов явился простым исполнителем, на чью долю выпало просто построить гвардейские дивизии для атаки. И, конечно, провести эти атаки, но опять-таки с тем количеством артиллерии, что была выделена для него вышестоящими штабами.
Впрочем, эта местность, по которой предстояло наступать гвардейским дивизиям, не могла помочь даже сосредоточению и тяжелых батарей. Впоследствии высокопоставленные генералы забыли о том, что генерал Безобразов до начала операции протестовал по поводу гибельного участка, избранного для наступления войск Гвардии. Забыли они и о собственном участии в этом деле, а именно – о том, что именно генералы Алексеев и Брусилов приказали Гвардии наступать именно здесь, где она и была уничтожена. Как говорит участник войны, все это «не помешало настоящему автору – генерал-адъютанту Алексееву – затеять расследование о причинах слабых достижений, замолчав свое авторство, и – в результате – сменить генерал-адъютанта Безобразова, включив Гвардию в новую Особую армию генерала Гурко»[195].
