Максим Оськин - Брусиловский прорыв
Очевидно, что основная роль в предстоящем наступлении отводилась 8-й армии, теперь включавшей в себя целых восемь корпусов:
– 30-й армейский корпус (ген. А. М. Зайончковский),
– 1-й армейский корпус (ген. В. Т. Гаврилов),
– 39-й армейский корпус (ген. С. Ф. Стельницкий),
– 23-й армейский корпус (ген. А. В. Сычевский),
– 40-й армейский корпус (ген. Н. А. Кашталинский),
– 8-й армейский корпус (ген. В. М. Драгомиров),
– 5-й Сибирский корпус (ген. Н. М. Воронов) и
– 5-й кавалерийский корпус (ген. Л. Н. Вельяшев).
При этом 1-й, 23-й и 5-й Сибирский корпуса прибыли в 8-ю армию накануне наступления, в том числе 23-й армейский корпус был передан из 11-й армии. Еще пять корпусов входили в состав 3-й армии, атаковавшей Ковель с севера.
К 25 июня части 3-й и 8-й армий, сминая ожесточенно дравшегося противника, вышли к реке Стоход, раздробив фронт сопротивления врага на ряд разрозненно сопротивлявшихся участков. Некоторые части – 30-й армейский корпус (ген. А. М. Зайончковский) 8-й армии и 1-й Туркестанский корпус (ген. С. М. Шейдеман) 3-й армии – сумели с ходу форсировать реку и зацепиться на ее левом берегу.
Левый берег реки Стоход – высокий и защищенный естественными преградами. Правый берег, к которому вышли русские войска, напротив, низкий и пологий, насквозь простреливаемый артиллерией и пулеметами. Мосты противник успел сжечь, а свободных резервов для последнего отчаянного броска у генерала Брусилова, как всегда, не оказалось: сказался разброс сил по нескольким направлениям.
Сразу скажем, что атаки 11-й армии захлебнулись еще в начале наступления, ибо резервы и боеприпасы пошли все-таки в 8-ю армию. Но и командарм-8 фактически выключил из боя четыре корпуса, которые должны были содействовать удару 11-й армии, не сумев вовремя перебросить их туда, где обозначался успех. Конечно, угроза со стороны германской группы генерала Марвица вынуждала держать значительные силы на стыке между 8-й и 11-й армиями, но четыре корпуса – это было, наверное, слишком. В результате в тот решающий момент, когда требовалось бросить в бой резервы, чтобы вырвать победу, их отсутствие на направлении главного удара позволило противнику удержаться.
При этом немцы все-таки сумели контрударами выбить русских с занятых ими плацдармов на левом берегу Стохода: сказалась нехватка тяжелой артиллерии, могущей поддержать пехоту в сражении за плацдармы. При этом сводный корпус ген. Ф. фон Бернгарди (дивизия генерала Руше и 11-я баварская дивизия генерала Кнойссля) оборонял наиболее ответственный участок: между железными дорогами Ковель – Луцк и Ковель – Сарны. Как замечает исследователь, «крупные ошибки и недочеты в управлении войсками свели на нет необычайное упорство и доблесть русских войск». Вследствие «безынициативности» и «тяжеловесности» действий русского командования противник свободно маневрировал своими ничтожными резервами, везде и всюду успешно отбивая русские атаки[190].
Таким образом, успешно начавшееся наступление захлебнулось на берегах Стохода. Все попытки русских вторично форсировать реку на широком фронте противник решительно пресекал. Не удалось и соединить маленькие плацдармы в один. Германские войска, защищавшие ковельское направление, дрались, безусловно, умело и сильно.
В огромной степени использовалась техника: немцы снимали резервные батареи и даже часть передовых, с прочих, неатакованных участков фронта, и бросали их к Ковелю. Если германских резервов на Востоке едва-едва хватало, чтобы удерживать фронт севернее Полесья, то в техническом отношении враг по-прежнему превосходил русских. А потому неприятель мог в некоторой степени маневрировать техникой, направляя последние ресурсы на наиболее опасные участки, в данном случае – под Ковель.
Организация германских войск, достигнутая перед войной и упроченная в ходе военных действий, была чрезвычайно высока, повторимся, превосходя в этом отношении любую армию мира. Сводный корпус ген. Ф. фон Бернгарди, которым немцы прикрыли Ковель сразу после прорыва русской 8-й армии, состоял из батальонов различных дивизий, но тем не менее дрался точно так же, как если бы это были войска одного корпуса, спаянные предшествующими боями.
Кроме того, военная организация германских вооруженных сил, состоявшая из менее громоздких дивизий всего по девять-десять батальонов, но зато обильно снабженных техникой, была более гибка и управляема. Это способствовало и быстрым железнодорожным перевозкам: немецкие дивизии грузились в эшелоны без обозов, что почти вдвое уменьшало вагонный состав, выделяемый для войск. Следовательно, тем самым выигрывались темпы сосредоточения.
Тем временем предпринятое на Западном фронте наступление на Барановичи провалилось. Получив под свое начало громадное количество войск и техники, будучи в изобилии (по крайней мере, на время прорыва неприятельской обороны) снабжен боеприпасами, имея непрестанную поддержку со стороны отчаянно наступавших армий Юго-Западного фронта, главкозап ген. А. Е. Эверт не сумел ни организовать прорыв, ни даже как следует подготовить его. Безрезультатные потери под Барановичами составили более восьмидесяти тысяч человек. После поражения главкозап отказался от возобновления наступления, да и в Ставке стало ясно, что такой военачальник способен погубить любую инициативу Верховного Главнокомандования (тем более удивительно, что генерал Эверт не был сменен на своем высоком посту вплоть до Февральской революции).
Русская полевая кухня. Нарезка сала
Теперь, когда положение дел с Западным фронтом определилось, директивой от 26 июня главный удар был официально передан на Юго-Западный фронт. И только теперь, когда все сроки были безнадежно упущены, к А. А. Брусилову потекли резервы, техника и боеприпасы в тех количествах, что были нужны до 22 мая, то есть целый месяц назад. Впрочем, нельзя не сказать, что подготовленных резервов летом 1916 года не хватало, так как все те войска, что были обучены к маю 1916 года, перед наступлением на Восточном фронте были влиты в действующие части. Напомним здесь о 46-м армейском корпусе, составленном из новобранцев, что не сумел пробить брешь в австрийской обороне для конной Сарненской группы, долженствовавшей одним ударом взять Ковель.
Людей не хватало. Призванные к 1 апреля триста тысяч ратников 2-го разряда и сто пятьдесят тысяч ратников 1-го разряда в большинстве своем уже были влиты в войска. А призыв семисот тысяч новобранцев был проведен только к 1 июля – этих людей еще предстояло обучить. Отсюда и скромные пополнения, что шли на фронт в середине лета. Так, за целый месяц – наиболее важный месяц – с 15 июня по 15 июля из крупнейшего тылового военного округа – Московского – в Действующую армию было направлено лишь 725 офицеров и 27 947 солдат[191].
Даже если предположить, что прочие округа дали Юго-Западному фронту вдвое больше людей, то все равно в совокупности цифра пополнений за месяц составит около ста тысяч человек. Это не могло восполнить те потери, что понесли армии фронта в сражениях. Потому-то Ставка и была вынуждена отправлять на Юго-Западный фронт корпуса с других фронтов – насытить поредевшие полки дивизий Брусилова резервистами было пока невозможно.
Когда в конце июня Юго-Западному фронту, наконец-то, передали главный удар официально, в район Луцка пошли резервы Ставки Верховного Главнокомандования, в том числе и Гвардия в составе двух пехотных и одного кавалерийского корпусов. Но к этому времени противник успел и перекинуть резервы, и укрепиться в ковельском районе. Вот тут-то, возможно, и следовало переносить главный удар на львовское направление, сминая врага в маневренной войне, в которой русские могли реализовать и численное превосходство, и слабость австрийских вооруженных сил.
Но психология «позиционности» подчинила себе волю русских военачальников. В то же время Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеев еще не терял надежды на успех удара армий Западного фронта. Проще говоря, в Ставке все еще рассчитывали на широкомасштабную операцию усилиями двух фронтов, которая в итоге должна была стать стратегической. Для этого справедливо выбиралось ковельское направление, на котором фронты могли успешно взаимодействовать друг с другом по отбрасыванию противника на запад. Очевидно, что для производства стратегической операции требовалось прорвать неприятельский фронт у Ковеля, овладеть городом и железнодорожным узлом, после чего развивать наступление в глубь Белоруссии и русской Польши.
Однако для воплощения, в общем-то, верных намерений в жизнь нужны и соответствующие исполнители. Удар армий Западного фронта, начатый 19 июня, захлебнулся. Но в Ставке продолжали верить, что главкозап ген. А. Е. Эверт и его штаб еще смогут выправить ситуацию. И удар на Ковель был поручен только Юго-Западному фронту, причем войска Западного фронта фактически не обязывались помочь соседу наступлением по всему фронту, дабы не только сковать вражеские резервы, но и произвести ряд частных прорывов, чтобы вынудить германцев «латать дыры», разбросав свои силы на широком пространстве. Таким образом, успех предполагаемой стратегической операции теперь ставился в зависимость от усилий 8-й армии и Гвардии по овладению Ковелем. Стоила ли игра свеч, если помнить, что немцы были очень сильны в обороне, русским не хватало техники, а сама местность в громадной степени способствовала усилиям обороняющейся стороны?
