Прогулки с Робертом Вальзером - Карл Зеелиг
V
15. апреля 1938
Херизау — Лихтенштайг
Шестидесятилетие Вальзера. Насколько я его знаю, поздравления сделают его колким. Встреча начинается в буфете вокзала Херизау с горячего творожного пирога и кружки пива, Роберт замечает: «Я не пил горячительного с Нового года!» Бодрым шагом отправляемся в Лихтенштайг, главный город округа Тоггенбург, в 30 километрах отсюда. Идем узкими пустынными улочками, встречаем лишь несколько прихожан. Роберт часто останавливается полюбоваться красотой холмов, синевой пасхального дня, тихим безлюдным пейзажем.
Он чихает несчетное количество раз, неделю назад заразился гриппом. Дегерсхайм, нарядная деревушка. Через холм пробираемся к Лихтенштайгу, в котором оказываемся четыре часа спустя. Плотный обед неподалеку от деревенской площади; затем в кондитерскую, каждый уносит домой по мешочку печенья Biberli. В Херизау возвращались на поезде. Пьем пиво в привокзальном буфете, а затем игристое Neuchâteler в Eidgenössischer Kreuz, где Роберт чувствует себя особенно хорошо. Он доволен чудесным радостным днем и уже строит планы на следующую встречу: прогулка в Виль кажется ему стоящим делом. На вокзале я наконец поздравляю его с днем рождения. Роберт несколько раз пожимает мне руку, бежит за поездом и машет, пока не исчезает из виду.
Из бесед:
Роберт прошел месячный курс обучения прислуги в Берлине. Он живо описывает пажескую деликатность слуг. Камердинер графа нанял его в замок на холме в Верхней Силезии. Внизу — деревня. «Мсье Робéр» должен был убирать залы, полировать серебряные ложки, выбивать ковры и прислуживать за столом во фраке. Он пробыл там полгода. Позже он описал эту учебу в романе Якоб фон Гунтен, перенеся место действия в школу для мальчиков. «Но из-за швейцарской неуклюжести я не годился на роль слуги». Однажды в замок прибыл редкий гость — баронесса Элизабет фон Хайкинг, автор популярной в то время книги Письма, которые так и не дошли до него.
Брат Роберта, художник Карл, представил его в Берлине издателям Замуэлю Фишеру и Бруно Кассиреру; Карл прославился благодаря театральным декорациям, которые он делал для постановок Макса Райнхардта, например для Сказок Гофмана и Кармен. Карл часто выезжал рисовать вместе с Максом Либерманном в Голландию и на Балтику. Бруно Кассирер побудил Роберта написать роман. В результате появилось Семейство Таннер, которое, однако, Кассиреру не понравилось. Один критик утверждал, что роман Вальзера — не более чем набор заметок.
Разговор переходит на Максимилиана Хардена, основателя журнала Zukunft, для которого Роберт иногда писал. Он хвалит аристократическую натуру Хардена и его талант отражать эпоху в статьях. Роберт ставит его даже выше Людвига Бёрне, мелодичным языком которого так восхищается. Он называет Хайне самым выдающимся немецкоязычным журналистом: его озорной характер подходит для этой профессии. Описывает упадок творчества Хардена, который, что неудивительно, начался с поражения Германии в Первой мировой.
В Цюрихе Роберт несколько недель проработал в конторе машиностроительного завода Escher-Wyß, а также какое-то время был слугой у знатной еврейки.
Но самое прекрасное для него время прошло в Биле. «С жителями Биля я мало общался. Я болтал с иностранцами, которые приезжали в Blauer Kreuz, где меня поселили в мансарде. Комната № 27 обходилась в двадцать франков, полный пансион — девяносто. Там были горничные, милые создания с французским флером, которых я находил очаровательными».
— Почему же вы покинули Биль?
— Я был очень беден. Сюжеты, которыми снабжал меня Биль и окрестности, иссякали. Как раз тогда моя младшая сестра Фанни написала, что для меня есть место в Берне. В Кантональном архиве. Я не мог сказать «нет». К сожалению, через полгода я поссорился с директором, которого ошарашил дерзким замечанием. Он уволил меня, и я вернулся к писательству. Впечатленный внушительным оживленным городом, я начал писать менее пастушески, более мужественно и интернационально, чем в Биле, где мой стиль отличался жеманностью. Успех заключался в том, что иностранные газеты, привлеченные названием швейцарской столицы, засыпали меня предложениями и заказами. Нужно было искать новые сюжеты и идеи. Но такие раздумья плохо сказывались на здоровье. Последние годы в Берне меня мучили дикие сны: грохот, крики, удушье, галлюцинации, я часто просыпался с криком.
Однажды в два ночи я пешком отправился из Берна в Тун, куда добрался к шести утра. В полдень я был на вершине Низена, где, довольный, съел кусок хлеба и банку сардин. Вечером я снова был в Туне, а в полночь — в Берне; все это, конечно, пешком.
В другой раз я отправился пешком из Берна в Женеву и обратно, заночевав в Женеве. Одно из первых моих описаний путешествий, которое Йозеф Виктор Видманн опубликовал в Bund, было посвящено Грайфензее. Даже тогда мне было чертовски трудно написать хороший рассказ о путешествиях.
«Литература должна быть подобна красивому костюму, который льстит тому, кто его покупает».
«Петер Альтенберг — милая венская сосиска. Но я никогда не мог удостоить его звания "писатель"».
«Австрийцы никогда не попались бы нацистам, если бы поставили во главе страны бойкую очаровательную даму в юбке. Под нее залезли бы все, включая Хитлера и Муссолини. Подумайте о королеве Виктории и голландских правительницах! Дипломаты всегда рады услужить женщинам. Как славно льстят австрийки!»
«Я предпочитаю не читать современников, пока нахожусь в положении больного. Это позволяет сохранить надлежащую дистанцию».
«Какой прок художнику от таланта, если ему не хватает любви?»
«Иеремия Готтхельф: читая его, я чувствую себя, как женщина в романе Хайнриха Песталоцци Линхард и Гертруд, которую вынуждают сказать: "Пастор выгнал меня из церкви!"»
Роберт рассказывает полураздраженно-полувесело историю об А., которую знал с юности; жена зажиточного почтового служащего. Она держит его на поводке, бомбардируя шоколадными кексами и дерзко насмехаясь над ним в письмах: «Я все еще не могу воспринимать Вас всерьез!» В этом отношении у нее есть союзник в лице Томаса Манна, который однажды в письме низвел Роберта до «умного ребенка».
VI
23. апреля 1939
Херизау — Виль
Роберт высказывает желание как-нибудь отправиться «к немцам», в Меерсбург. Прохладное, пасмурное весеннее утро будто создано для прогулки. Хотел бы я сходить в Виль? Почему нет! Хорошее настроение важнее направления.
Как обычно, у Роберта с собой зонтик; его шляпа ветшает, тесьма совсем порвалась. Но новую он не хочет. Новое ему противно. Он также не хочет лечить зубы. Все это ему докучает; я едва осмеливаюсь говорить об этом, хотя его любимая сестра Лиза просила меня позаботиться об этом.
Путь от Херизау до Виля
