Павел Кучер - 1730 год. Август. Переэкзаменовка
– У-у-у, ты не в курсе. Понимаешь, отрицательный отбор от близкородственных браков иммунитет так понижает, что от прививок аристократы мрут, как мухи. А быдло имеет осложнения в десять раз реже. У нас на этом иезуиты чуть не погорели. Отравителями их объявили. Эй! Ты что творишь?! – я думал, сообразила.
– Захожу с той стороны, где окон нет. Ну, как глянет тот, кому не надо? – эх… на колесах так нельзя.
– Ага, правильно… Я тогда, сейчас, с эскортом разберусь, – тоже верно, куда нам такую стаю на хвосте тащить? А куда она кучу летающих этажерок посреди военного городка денет, хотел бы я знать?
– Никуда не дену! – мысли читает? – В лесу, на верхних ветках пусть повисят. Ни с земли, ни с воздуха обнаружить невозможно, а если что – минута лета. А ты – на вертолетную площадку. Обозначение видишь?
– В центр круга или с краю?
– В центр. Мы открыто! Пусть, без приглашения, – запинка, пауза, – Дим, расческа есть? Замоталась…
– Откуда? Всего достояния через вашу прожарку лишился. – Нашла, о чем беспокоиться. И так хороша.
– Э-э-эх, – вздыхает. Охране, по фиг, в кого стрелять, если запалимся. В лохматую или в причесанную…
Сели. Блин! Я сам, своими руками, посадил эту летучую фигню! Как полагается, то есть, скосив глаза вниз 'до пола', это 'взгляд вертикально вниз'. Подрулил в самый центр и посадил. Во, даю! Что там жать и выстукивать? Ага… Уф-ф-ф-ф. Как приятен свежий воздух! Чудно пахнет, однако. Сразу чувствуешь – не в России. Совсем аромат иной. Хотя, после кабины – всегда так. Залез в Москве, выпал в Воронеже.
– Дима, ты можешь стать, как тогда, перед зеркалом? – угу, я же теперь начальника изображаю… А на вид похож? Причесаться бы… О! А расчесочка моя тут… совсем забыл. Она в кармане завалялась. Кстати…
– Аня, тебе расческа была нужна? – после прожарки она наверняка чистая, тем более – металлическая.
– Ой, спасибо! – шурх-шурх, чуть не двумя руками свои мокрые патлы разодрала. У меня тоже, после их экспресс-мойки, на голове колтун? Ну-ка… Уй! Гы-ы-ы… Ладно, ветерок теплый дует, сейчас обсохну.
– Долго ждать? – водит перед собой рукой с коммуникатором, опускает её ниже, к покрытию крыши.
– Идут! Через минуту будет… – критически меня оглядывает, – Ты это, если чего будут спрашивать – смотри на меня. На мои ноги. Если носки врозь – говори 'Йес', обязательно – с улыбкой. Если другое – лучше молчи. Но тоже улыбайся. Внимание! Хай! – и рот до ушей, будто рада без памяти, – дождались.
Эге… Или как тут принято – Уп-с! Профессор только бровью удивленно дернул, похоже, ждал визита. Зато охранник, молодой чернявый парень, прям боевик-мафиози из 'Крестного отца', метнулся и застыл… Верно, не знаешь – не суетись. Привет, типа. Елки, как мент поганый, на меня уставился, не знаю, куда руки девать. Ага! Медленно складываю их на груди. Подбородок надменно вверх, взгляд в бесконечность, поверх головы… Парень моргнул… Тоже хорошо. Таких вот субчиков учат стрелять на резкое движение. Оно мне надо? Постою, дык. Кошусь в сторону профессора – намекаю, ты бы свою работу делал. Гы! Дернулся, туда было… и обратно. На полусогнутых ногах стоит-покачивается. Прыгнет, как только решит, что пора. Есть тому причина. Охраняемый объект, пока мы с ним перемигивались, знакомство завел… Или возобновил? Болтают, как ничего особенного. Профессор (или полковник?) небрежно бросает сопровождающему фразу. Тот отвечает… Нелюбезно так, отрывисто. Плохо, когда языка не знаешь. Только интонации ловить. Где у Анки ноги? Что имеет сообщить? Гы… Красивые ноги, приятно посмотреть! И попа.. и комбез, в обтяжку…
– Мистер, – дальше уже не пойми-разбери, зачем-то ко мне охрана обратилась. Что говорить-то? Ага…
– Иес! – ухмылка так себе, зубы надо чинить вовремя. Хорошо, что вспомнил и на полный оскал не решился. Демаскирую же, пробелом в верхнем ряду светлый образ 'большого начальника'. Вроде сошло.
Анка, когда хочет, не только морзянкой стучит, но и языком с пулеметной скоростью молотит. Тр-р-р! Парень только сейчас, похоже, внимание на неё обратил в полной мере. И тоже, на ноги уставился. Хе-хе. Стройняшка! А сама, чудо в коже, ко мне оборотиться изволила. По-английски чешет, блин! Спрашивает… По-интонации. Носки полусапожек, с рубчатыми подошвами, разведены. Гы! Солидно так отвечаю – Йес!
Кивает, словно бы и в самом деле от меня санкции ожидала. Сиганула… на плоскость-сетку 'блина'. Шагает к бардачку в центре, достает чемоданчик и ещё что-то, вроде папки для бумаг… Тэк, чемоданчик на край положила, а папку в руках держит. Скок, вперед… Профессору её протягивает. Э-э! Ну, Аня – ты дура! Куда?! Устав караульной службы запрещает все контакты с посторонними, любого рода. А уж тем более – доступ к охраняемому объекту, получение или передачу предметов. Не знала? Нет у вас караулов? Знай!
Чернявый вроде и гаркнул негромко, а мы остолбенели. И профессор-полковник (черт, не могу его по званию называть, вид не соответствует), и Анка, и телохранитель… и я сам… Море волнуется раз… Замри! Пора бы и отмирать, потихоньку. Парень покачивается, как сжатая пружина, руки-то повисли, но ясно, что дернуть из кобуры пистолет ему – одна секунда. Вижу, грозить не станет, сразу начнет стрелять. Куда? Ха! В меня, естественно! Как в самого главного, с виду. Подстава! Аж живот свело… Елки! Девица его, конечно, приголубит… потом. Отомстит, так сказать, за боевого товарища. Оно мне надо? Что делать, господи боже? Откачнулся назад, уперся поясницей в вертикальный борт 'летающей тарелки'. Тьфу, дешевка – прогнулся.
Задницей чувствую вибрацию, точнее, движение, справа и слева. Епрст! Стрелковые установки робота развернулись к возмутителю спокойствия. Думай, голова, думай, а то сейчас в тебе вентиляцию сделают, из Кольта 45 калибра. Представляй, за этого парня, ситуацию. Быстро! Вот я, сейчас, в карауле… у меня ЧП…
Кхе-хе! Вот, молодец. Позы не изменил, но мягонько, на каблуках, туда-сюда развернулся. Всех разом в поле зрения держит. Глазами в стороны зыркает… Кхе-кхе-хе! Совсем хорошо, на меня – всё внимание… Двигаться-дергаться в такой момент – ни боже упаси. Разрешается кашлять… Кхе-кхе! Встречаемся с ним глазами. Скашиваю взгляд (не поворачивая головы!). Медленно вправо, медленно влево. И – отрицательно качаю головой. Понял? Охранник, в свою очередь, только быстро, но внимательно, зыркает вправо и влево. Там есть на что посмотреть. Хищные рыльца пулеметов робота уставлены прямо на него – в лоб… Обязаны туда смотреть! А ты, пистоль ещё только тянуть собрался… Наводить-то когда? Врубился, какой расклад?
Сообразил! Чуть распрямился, твердо на ноги стал. Руки опустил вдоль тела. Наверное, про роботов этих он знает больше меня. Но, забыл. Снова встречаемся взглядами. Немой вопрос. Пожимаю печами и так же глазами показываю на Анку – её зверюга, сам договаривайся… Недоумение. Не, полезное дело – служба. Солдат солдата завсегда без слов поймет, если приспичит, конечно. Уже без опаски развожу руками. Не моя епархия! Вон стоит, погонщица-укротительница. А я – так, случайно мимо пролетал… Гы-гы-ы. Расслабился окончательно. Видимо, сложил в голове картинку. Он – при начальнике, Анка – при начальнике. Начальники друг с другом говорить не могут – нарушение подписок. Охранники друг с другом говорить не могут – это нарушение устава. Разве, дать команду… предупредить там, окрикнуть. Мисс! Длинная фраза, не понимаю.
Очкастый полковник-профессор наконец очнулся. Понимающая такая улыбочка. Небось смекнул, что настоящей выучки у барышни нет. Так… рефлексы. Экскурсия за портал даром не прошла. Говорит, совсем негромко, отрицательно качая головой, показывает руками – Нельзя! Просто нельзя. Поставь, отойди. Я сам это заберу, скорее вызову кого положено – заберут. А вы смывайтесь… Да побыстрее! Анка разворачивается в мою сторону, в глазах полное недоумение. Как же это, так? А вот так! Солидно ей киваю – Йес! Сам тяну с робота контейнер (тяжелый, сволочь!) и ставлю на покрытие крыши, в паре шагов перед собой. Отступаю обратно. Виновато развожу руками… Извините, господа, типа мне жаль, что так вышло. Служба!
Полковник, вот теперь вижу – настоящий полковник, словно проявился на фотографии новый образ, вытягивается… Чуть прищелкивая каблуками. Ага, 'к пустой голове рука не прикладывается'. А чо, я ничо! Тоже вытягиваюсь и тоже щелкаю, своими говнодавами. Даже громче. Типа, обменялись знаками уважения. Показываю девице глазами на пустое пространство, между нами и хозяевами. Ближе – подходить нельзя! Поняла. Без возражений кладет поверх папку. Ну и отступи, на исходную позицию. Не мельтеши! Ха! Жди! Охраннику – воздушный поцелуй и весьма соблазнительное потягивание всем телом. Чао, мальчик! Кхе-хе! Я тут скоро сделаюсь специалистом по разговорам с помощью кашля… На взгляд Анки отвечаю взглядом и мимикой – Сваливаем! Соображает… Тоже стала по стойке смирно и головой качнула вперед. Не поклон, но близко. И в воздух взвилась. Одним прыжком… Крышки 'гробов' приглашающее откинулись. А мне как?
