Валерия Пименова - Уголовный розыск. Петроград – Ленинград – Петербург [сборник]
Примерно в 21 час 17 марта 1964 года удалось переговорить с пришедшей в сознание Жильцовой и выяснить ряд деталей совершенного преступления. После этого она снова впала в бессознательное состояние, и допросить ее удалось лишь 21 марта, так что полученные сведения имели очень важное значение. С другим раненым, В. Н. Смирновым, переговорить так и не пришлось.
Жильцова рассказала, что около 11 часов дня Смирнов работал в своем кабинете, а она зашла в туалет. Услышав в прихожей шум, вышла и увидела группу неизвестных людей, примерно в пять человек. Кто-то из них твердым предметом нанес ей удар по голове, и она потеряла сознание. Очнувшись на полу в прихожей, Жильцова увидела, что возле нее стоит один из преступников. Угрожая каким-то блестящим предметом, он требовал от нее деньги и ценности. Она сказала, что денег у них нет. В ответ неизвестный стал избивать ее. В это время Жильцова слышала шум в комнатах, а из кабинета были слышны стоны Смирнова. Потом она опять на некоторое время потеряла сознание и, когда ушли из квартиры преступники, не слышала.
Способ проникновения преступников в квартиру остался неизвестным. Можно было только предполагать, что они проникли под каким-либо предлогом, воспользовавшись доверием Смирнова, открывшего им дверь. Запоры на двери никаких повреждений не имели.
В дальнейшем, находясь в полубессознательном состоянии, Жильцова, с трудом передвигаясь по квартире, пыталась связаться с внешним миром, но безуспешно — шнур телефона был оборван, а входная дверь заперта на внутренний врезной замок, ключ от которого преступники унесли.
Приметы преступников Жильцова запомнила плохо. Сказала лишь, что один из них был в темном пальто, другой — в светлом.
Об обстоятельствах совершенного разбойного нападения на квартиру, о количестве и приметах преступников немедленно были оповещены все городские и транспортные подразделения милиции.
Между тем в квартире Смирновых продолжался тщательный осмотр места происшествия. Для успешного розыска необходимо было выяснить, что похищено бандой. Участвующая в осмотре Г. Смирнова заявила, что преступниками из разных комнат похищены следующие вещи:
1) фотоаппарат марки «Киев», подаренный В. Н. Смирнову отцом;
2) деньги в сумме около 20 рублей;
3) два золотых кольца;
4) часы марки «Вымпел» в анодированном корпусе.
Перечень похищенного был немедленно передан дежурному по УООП, а затем циркуляром доведен до сведения всего оперативного состава.
В тот же вечер, 17 марта, неотложную работу по мобилизации своих оперативных позиций в преступной среде начал проводить весь личный состав уголовного розыска Управления. И это незамедлительно принесло свои плоды.
К вечеру поступила оперативная информация, что 17 марта, в 14 часов, к некому Н. зашел знакомый парень по имени Виктор, передал ему фотоаппарат марки «Киев» и попросил спрятать. В результате срочно организованной негласной проверки этот фотоаппарат был осмотрен. Кроме заводских номеров на объективе и корпусе, была обнаружена выгравированная дарственная надпись: «Смирнову М. I. от правительства Украины, 1957 год».
Эта надпись привела всех в замешательство: никто из членов семьи Смирновых таких инициалов не имел. Принадлежность фотоаппарата семье Смирновых была поставлена под вопрос.
Однако сомнения работников милиции вскоре были разрешены догадкой, что надпись сделана на украинском языке, а по-украински имя Николай (так звали отца потерпевшего) пишется «Микола».
Данные об этой характерной примете были немедленно переданы на место происшествия, где продолжался осмотр, но, к сожалению, Г. Смирнова не знала, была ли на похищенном фотоаппарате какая-либо надпись. Тогда было принято решение найти в квартире паспорт на похищенный аппарат. После длительных поисков он был найден на полу среди других документов, выброшенных преступниками из ящиков письменного стола.
Паспорт пропитался кровью, и прочитать номер было невозможно. Специальная обработка находки была немедленно произведена в НТО УООП. Выяснилось, что номера, указанные в паспорте, не совпадают с номерами, имеющимися на фотоаппарате.
Телефонный звонок в Москву на квартиру Н. И. Смирнова, который мог бы сообщить что-либо о похищенном фотоаппарате, результатов не дал. Узнав от родственников о случившемся, он срочно вылетел в Ленинград.
Время шло… От работающего оперативного состава каких-либо новых заслуживающих внимания данных не поступало. Самым серьезным продолжал оставаться сигнал о фотоаппарате «Киев» с дарственной гравировкой на имя Смирнова. Было принято решение установить и задержать неизвестного по имени Виктор, отдавшего фотоаппарат на хранение.
Задержанный оказался Плотицыным Виктором Евтиховичем, 1938 года рождения, полировщиком Ленинградского завода по ремонту легковых автомобилей, прописанным на Пушкинской улице, дом 12/2, и живущим в соседнем доме у своей сожительницы Ивановой. Плотицын был дважды судим за кражи личного имущества граждан, кроме того он употреблял наркотики.
Доставленный в Управление милиции Плотицын о своем времяпрепровождении в течение дня 17 марта стал давать туманные показания, которые сразу же перепроверялись параллельными допросами его сожительницы и ее матери. Сопоставление всех показаний создавало впечатление, что Плотицын что-то скрывает.
Так, например, он заявил, что днем 17 марта смотрел кинокартину «Если ты прав». В то же время его сожительница показала, что эту кинокартину они смотрели вдвоем вечером 16 марта. При личном обыске у Плотицына были обнаружены и изъяты ручные часы марки «Сура». Его сожительница и мать утверждали, что до 17 марта этих часов у Плотицына не было, а средств на их приобретение он не имел.
Пока допрашивали Плотицына и перепроверяли его показания, оперативным работникам по телефону удалось связаться с прибывшим в ленинградский аэропорт Н. И. Смирновым. Он подтвердил наличие гравировки на объективе и назвал именно ту надпись, которая имелась на осмотренном фотоаппарате. Принадлежность фотоаппарата, равно как и причастность Плотицына к совершенному преступлению, теперь были очевидны.
Почему же не совпали номера в паспорте и на фотоаппарате? Это выяснилось позднее. У Н. И. Смирнова был еще один аппарат марки «Киев», который он увез с собой в Москву, а паспорт на него остался в Ленинграде. Паспорт на этот аппарат и был найден при осмотре квартиры.
Работа с Плотицыным пошла более целеустремленно. Запутавшись в своих объяснениях, Плотицын опрометчиво показал, что часы ему дал его знакомый по местам заключения Борис Грузинский, проживающий где-то на Петроградской стороне.
Одновременно с активным допросом Плотицына было изъято и исследовано его пальто, на котором были обнаружены следы крови. Из-под ногтей Плотицына была изъята грязь, в составе которой также обнаружили кровь. Во время обыска у сожительницы Плотицына оперативники нашли и изъяли офицерский парадный кортик и самодельный нож типа финского.
Плотицын наконец понял, что работники милиции располагают достоверными данными о его причастности к нападению на квартиру Смирновых. Но поскольку о фотоаппарате, переданном им на хранение, на допросе вообще не упоминалось, он стал предполагать, что задержан и разоблачен кто-то из его соучастников.
18 марта 1964 года на очередном допросе Плотицын признал себя виновным в совершении бандитского ограбления квартиры на набережной Карповки. Показания он дал далеко не полные. В совершенном преступлении отвел себе самую скромную роль, а инициаторами назвал Грузинского и знакомого наркомана Ушакова, живущего на проспекте Обуховской обороны. Из похищенных вещей ему достался фотоаппарат, который он по пути с места преступления якобы выбросил в Неву.
Хотя показания Плотицына не были ничем подкреплены, его решили оставить на время в покое, поместив в ИВС и сделав вид, что полностью поверили его показаниям.
Немедленно развернулась работа по установлению и задержанию Грузинского и Ушакова. Оба вскоре были установлены. Грузинский Борис Борисович, 1932 года рождения, работал компрессорщиком завода «Ленводтеплоприбор». Ранее был трижды судим за кражи и побег из лагеря, жил на Лахтинской улице в доме № 23.
Другой — Ушаков Вячеслав Александрович, 1937 года рождения, с января 1964 года не работал. Жил в доме № 95 по проспекту Обуховской обороны, ранее был дважды судим за кражи.
Этими данными опергруппа располагала к исходу ночи 18 марта. Тотчас за их адресами было организовано наблюдение. В квартирах матери и сожительницы Плотицына, в квартире Ушакова, не оказавшегося дома, и у квартиры Грузинского были выставлены засады. Они оставались там до установления всех обстоятельств разбойного нападения.
Грузинского было решено брать рано утром на работе, чтобы сохранить факт его задержания в тайне от возможных подельников. Вместе с замначальника 1 отдела В. М. Лесовым на операцию выехали старший оперуполномоченный В. Бондарев и один из старейших и опытных оперативников А. Караваев, за плечами которого были окопы Великой Отечественной войны.
