Григорий Василенко - Найти и обезвредить
27 июля. Утром опять встреча с Вишницким. Он пришел без предупреждения, чтобы сообщить новости. В Новороссийск на турецком судне прибыл повар (фамилия неизвестна), который, по словам барона Корнелия Ивановича Тиссена, человек надежный. И они — Вишницкий и Корнелий Иванович — предлагают использовать этого повара в качестве связника с Крымом.
И еще одну новость сообщил штабс-капитан. В уголовной милиции Новороссийска служат в основном бывшие белогвардейцы, их легко можно привлечь на свою сторону и через них обзавестись оружием. Успех здесь обеспечен, потому что армянин Каспар Иванович, который работает секретарем председателя ЧК в уголовной милиции, свой человек. Каспар Иванович помогает освобождать из-под ареста офицеров, способствует вынесению им смягченных мер наказания. Он имеет большое влияние на своего шефа, да шеф, видимо, и сам относится сочувственно к белогвардейцам (из 34 арестованных 31 был освобожден, остальные получили лишь по нескольку лет тюрьмы).
Встреча с бароном Тиссеном Корнелием Ивановичем у него на квартире. Барон сообщил, что белыми войсками занята станция Зверево, за Ростовом-на-Дону все железнодорожные мосты взорваны и движение прекращено. Затем Корнелий Иванович посоветовал «расколоть» на миллион рублей ювелира Вальдгуста. Сейчас он в тюрьме в качестве заложника, до этого Вальдгуст выдавал по 40—50 тысяч рублей на нужды организации.
Барон передал Графову полученный у княгини Мещерской список лиц, выдававших белых офицеров советским властям. Эти люди должны быть уничтожены.
28 июля. Был барон Тиссен. Сообщил, что армянин Каспар Иванович старается освободить полковника без ноги (Тимофеева). Он также принимает все меры к освобождению полковника князя Мещерского. Барон утверждает, что Каспар Иванович в свое время издавал кадетскую газету «Речь».
Вечером встреча с княгиней Мещерской. Та сразу же предложила войти в контакт с игуменьей монастыря, а также познакомиться с графиней Грабовской — сестрой милосердия лазарета военнопленных.
Мещерская рассказала о 7-м Бугском уланском полку, состоящем в основном из кадетов, связник (доктор) к ним уже послан. Она высказалась против отправки офицеров в горы — они нужнее в городе. К концу беседы пришла сестра милосердия Иванова (графиня Толстая) вместе со своим родственником Альбертом Петровичем Шулером. Иванова обещала достать три револьвера с боезапасом.
29 июля. Вишницкий, выполнявший обязанности ходока, сообщил, что разыскал богача-еврея, который обещает дать для нужд организации 100 тысяч рублей, если ему будет выдана расписка, а после переворота предоставлено право разместить свои магазины в центральной части города.
29 июля. 4 часа дня. В лазарете была встреча с графиней Грабовской, которая с радостью сообщила об освобождении полковника Тимофеева. Грабовской это стоило больших трудов.
Греков встречался с Мещерской. Она считает, что одной организации в городе мало, надо создавать организации во всех пунктах Новороссийского округа с единым командованием.
Барон Тиссен передал Грекову фамилии 38 ответственных советских работников, подлежащих немедленному уничтожению. Вишницкий добавил к этому списку 2 человека и Чеботарев — 6. По словам Чеботарева, у бывшего директора банка тайно проживает полковник Николаев, который является агентом Деникина, оставленным в Новороссийске при отступлении. Чеботарев доложил и о том, что он достал морфий, которым одна дама постарается усыпить комиссара радиотелеграфа и выкрадет у него шифр.
30 июля. Вишницкий познакомил Графова с есаулом Пидченко. Есаул, скрывающийся под фамилией Сабинин, передал, что в 190-м стрелковом полку начальником пулеметной команды является офицер-донец в чине корнета. Корнет получил предписание отправиться в горы для облавы на бело-зеленых. Однако он решил вместе со своей командой, состоящей в основном из казаков, со всеми четырьмя пулеметами перейти к бело-зеленым.
Вишницкий принес с собой карту-пятиверстку, 5 тысяч рублей и 32 бланка с печатями и штампами различных организаций Новороссийска, которые он купил у знакомого поляка, работающего в ревкоме. Неутомимый Вишницкий рассказал о том, что ему удалось завербовать служащего городского телеграфа Кондратенко, проживающего на Станичке. Кондратенко взял на себя обязанности доставлять копии всех секретных телеграфных сообщений. Одно из них он уже передал — получен приказ о регистрации 2 августа всех без исключения офицеров, юнкеров и вольноопределяющихся. Неявка на регистрацию грозит наказанием вплоть до расстрела.
1 августа. Чеботарев, явившись на Садовую, 9 (квартиру Грекова и Графова), рассказал о своем знакомстве через княгиню Мещерскую со священником Пыжовым, бывшим под следствием, но недавно освобожденным по решению ревтрибунала. Пыжов взялся установить контакт с начальником почты и телеграфа в Кабардинке. Проявили интерес к предложениям Чеботарева лейтенант Дмитриев, который руководит установкой шести 130-миллиметровых пушек на побережье, и мичман Демидов. Мичман сразу предложил свои услуги — взялся доставить в необходимом количестве явочные карточки, которые будут необходимы организации в связи с обязательной регистрацией офицеров. Чеботарев же сообщил о прибытии в Новороссийск трехтысячного отряда моряков и об установке в бухте плавучих мин.
Вечером пришел Вишницкий, он же Макаров. Доложил о том, что виделся с адъютантом командира 194-го стрелкового полка Кольчиком Семеном Филипповичем, бывшим офицером конвоя Деникина. Кольчик находится в Новороссийске в служебной командировке. Он принял решение в полк не возвращаться, а перейти к бело-зеленым. План побега Кольчика с 6 офицерами состоит в том, чтобы при выезде из города ликвидировать возницу-красноармейца, а затем без лишних свидетелей укатить в горы. Документы всем офицерам будут доставлены. Собраться они должны вечером 2 августа на квартире у некой Александры Николаевны в доме по улице Милютинской, 3, где временно находится Кольчик, и на рассвете 3 августа выехать из Новороссийска.
2 августа. События стремительно нарастают. Графиня Грабовская передала медикаменты для отправки в горы. С нею же обусловлено, что 4 офицера из обслуживающего персонала лазарета отправятся не к бело-зеленым, а в Екатеринодар — в распоряжение уполномоченного организации. В Екатеринодаре по улице Графской, 52 (ныне улица Советская) находился сотрудник особого отделения, выдававший себя за екатеринодарского уполномоченного от подпольной офицерской организации.
Барон Тиссен обещал направить на Садовую, 9, полковника и капитана, поручик Краснов — сразу 15 офицеров, шестерых — княгиня Мещерская для отправки всех их в горы (условный знак — красный помидор в правой руке). Обещала прислать хорунжего Дулина и генеральша Черная — для последующей его передачи в распоряжение Улагая.
3 августа, 12 часов дня. На Садовую, 9, верхом прибыли военрук военного комиссариата Олешко со старшим по команде Поповым (бывшим штабс-капитаном). Они приехали в полном воинском снаряжении, не скрываясь, оставили солдата Кузнецова с тремя лошадьми в лощине неподалеку. Переезд до Кабардинки, уверяли они, обеспечен: вся группа имеет необходимые документы.
Олешко передал также несколько чистых бланков с печатями различных учреждений и сообщил пароль и отзыв в ночь с 3 на 4 августа.
Пообещали группе Олешко проводника, но не раньше 6 часов вечера…
* * *На этом записи чекистов обрываются, потому что настала пора действовать — стремительно и точно. Объявление о регистрации подтолкнуло многих офицеров к решению немедленно уйти в горы. И прежде всего тех из них, кто, причисляя себя к организации, деятельно готовился к свержению Советской власти.
Многое уже стало известным — ниточка, потянувшаяся от курьера Лицына, задержанного на станции Кущевская, помогла выявить целые гнезда белого подполья, которое успело образоваться всего за несколько месяцев.
…Каждое утро и вечер информация, передаваемая Соболевым и Ярцевым, ложилась на стол руководителя новороссийских чекистов. И всякий раз она скрупулезно сверялась с теми данными, которые поступали от других доверенных лиц и от населения. Знали о работе Соболева и Ярцева и в ревкоме, куда регулярно отправлялось с докладом руководство ЧК. Многие факты совпадали, но их надо было еще и еще раз проверить.
А пока…
На квартире графини Грабовской шел доверительный разговор между хозяйкой дома и бароном Тиссеном.
— Барон, предупреждаю вас, что наш разговор должен остаться между нами. — Графиня, ощущая неловкость от того, что она была плохо причесана и скверно одета, говорила не в своей обычной, мягкой манере, а отрывисто и резко. — Корнелий Иванович, голубчик, не нравятся мне эти двое, которые называют себя Грековым и Графовым. Простите, это похоже на дешевый водевиль. Но он идет не на сцене, увы, и мы с вами являемся героями этого провинциального водевиля. А это уже серьезно…
