Владимир Сливяк - От Хиросимы до Фукусимы
Радиоактивные отходы, накопленные на АЭС России
Заполнение хранилищ жидких радиоактивных отходов на российских атомных станциях составляет в среднем 58,7 %. При этом на Ленинградской АЭС этот показатель равняется 80 %, а на Смоленской АЭС – 83,3 %.
Степень заполнения хранилищ твердых радиоактивных отходов на АЭС составляет 62 %. Наибольшее заполнение на Курской АЭС – 87,8 %, а также на Ленинградской АЭС – 84,7 %[19].
Согласно данным, приведенным бывшим заместителем министра по атомной энергии Булатом Нигматуллиным весной 2010 года в интервью ProAtom: «Хранилища ОЯТ заполнены почти на 100 % на Ленинградской и Курской АЭС и на 80 % на Смоленской АЭС»[20].
Недостатки и проблемные вопросы на предприятиях ядерного топливного цикла
Прежде чем перейти к положению внутри отрасли в целом, необходимо отметить ряд тревожных «недостатков и проблемных вопросов», на которые указывал Ростехнадзор в течение последних двух лет.
Отмечается «снижение производственной дисциплины и квалификации персонала» на российских ядерных предприятиях. Как следствие этого, многие зафиксированные нарушения обусловлены человеческим фактором. При этом руководство ядерных предприятий не уделяет достаточного внимания повышению культуры безопасности. Но проблемы в атомной отрасли далеко не только с людьми. Инспекторы отмечают активно идущий процесс износа основного оборудования и недостаточную быстроту обновления из-за слабого финансирования. Это, пожалуй, неожиданное откровение, ведь «Росатом» – весьма богатая корпорация, запросы которой без задержек и в полном размере удовлетворялись государством на протяжении последних нескольких лет. Куда уходят средства, инспекторы, конечно, проверить не могут, но сама по себе ситуация требует активного вмешательства компетентных органов.
Еще одна «мелочь» – не все ядерные предприятия имеют заключения государственной экологической экспертизы на те виды деятельности, которыми они занимаются. Другими словами, здесь большое поле работы для сторонников «диктатуры закона», однако «диктаторы», видимо, занимаются чем-то более важным, чем соблюдение законодательства в атомной промышленности. Впрочем, ситуация эта не нова. Так, несмотря на законодательные запреты, продолжается сброс отходов в открытые водоемы, однако нарушители спасаются с помощью переименования озер в «технологические пруды».
Но вернемся к деньгам. Ростехнадзор отмечает, что денег не хватает еще и на обращение с радиоактивными отходами. Для улучшения ситуации в этой области необходимо строить установки для остекловывания и цементирования радиоактивных отходов. Вообще при прочтении ежегодных докладов этой федеральной службы создается отчетливое впечатление, что радиоактивными отходами заниматься некому и некогда. Несмотря на опасность от этих радиоактивных веществ, которая будет сохраняться тысячи лет. И конечно же, денег нет на вывод старых ядерных объектов из эксплуатации. Здесь важно знать, что вообще-то закон требует от атомной промышленности постоянно отчислять средства на эти нужды для того, чтобы не требовалось больших финансовых вливаний из бюджета в течение короткого времени. Например, в случае с АЭС стоимость демонтажа сравнима со стоимостью строительства реакторов. То есть расходы могут достигать миллиарда долларов и более в расчете на один реактор, не говоря уже о ликвидации таких предприятий, как комбинат «Маяк». Из-за его деятельности обширные территории Урала радиоактивно загрязнены, а их очистка потребует колоссальных средств, не сравнимых с затратами на демонтаж гражданских АЭС. Тем не менее на основании имеющихся фактов приходится констатировать, что и в этой области законодательство не выполняется и средств на вывод старых мощностей из эксплуатации как не было, так и нет. Интересно разобраться, отчислялись ли они, или же речь идет о многомиллиардных задолженностях ядерных предприятий? А если отчислялись, то куда же подевались эти средства?
Еще один довольно важный момент, отмеченный российскими инспекторами, – происходит процесс сокращения персонала, ответственного за контроль над безопасностью. В России, как и в Японии до аварии на АЭС «Фукусима-Дайчи», довольно слабые надзорные органы, которые вряд ли могут диктовать свои условия промышленности. Мало того, еще и количество тех, кто должен следить за безопасностью, уменьшается.
Сотрудничество с иностранными компаниями и планы по строительству АЭС за рубежом
Российская атомная промышленность настроена активно бороться за контракты в других странах и расширять свое влияние. Основной интерес для России представляют следующие страны (указано количество атомных энергоблоков, на которые рассчитывает получить заказы «Росатом», – без учета блоков, которые уже строятся):
Чехия – 2
Венгрия – 2
Болгария – 2
Турция – 4
Белоруссия – 2
Казахстан – 1
Индия – 4–8
Китай – 4
Вьетнам – 1
Индонезия – 1
Иран – 1
Бразилия – 1-2
Кроме того, среди потенциальных заказчиков называют Таиланд, Чили, Египет и Армению.
В целом объем возможных зарубежных заказов на новые АЭС в «Росатоме» оценивают в 40–60 ГВт до 2030 года[21]. Это соответствует примерно 33-50 реакторам типа ВВЭР-1200.
Тем не менее некоторые проекты из тех, на которые серьезно рассчитывал «Росатом», вряд ли будут осуществлены. С большой долей вероятности Китай не будет строить устаревший реактор на быстрых нейтронах БН-800, предпочитая развивать сотрудничество с американской Westinghouse по более современному проекту[22]. В Болгарии заморожено сооружение АЭС «Белене», также по устаревшем проекту ВВЭР-1000. Ранее «Росатом» и Siemens выиграли болгарский тендер из-за того, что все остальные компании отказались от участия в нем. Позднее основной инвестор – немецкая RWE – вышел из проекта, а 13 крупнейших европейских банков отказались участвовать в финансировании АЭС «Белене», посчитав ее слишком опасной. По всей видимости, правительство Болгарии считает проект слишком дорогим и не намерено его продолжать. Однако упорство «Росатома», который требует все-таки реализовать проект, несмотря на сейсмоопасность региона, достойно лучшего применения. Случись здесь авария на АЭС, моральная ответственность ляжет на нашу страну.
Отчаянные усилия были приложены к тому, чтобы сохранить проект строительства АЭС в Турции стоимостью около $20 млрд за четыре энергоблока. В этом тендере также победил «Росатом» из-за отсутствия других участников. Однако правительство Турции заставило его пойти на масштабные уступки – строительство произойдет за российские деньги (займы под гарантии российского правительства), затем «Росатом» будет владеть станцией, продавая ее энергию Турции по фиксированной цене. С учетом банковских процентов, один блок АЭС в Турции обойдется российскому налогоплательщику в сумму до $7,7 млрд[23]. Фактически Турция пытается возложить всю ответственность, включая финансовую, на российскую сторону. Это означает, что турецкие власти не хотят брать на себя риски, видимо, считая их весьма высокими. Это, конечно же, удобная позиция – в случае каких-либо аварий всегда можно будет свалить вину на русских строителей, ведь турецкая сторона просто поверила на слово в безопасность АЭС.
А если проект остановится из-за массовых протестов, то и здесь турецкие власти вроде как не виноваты, будучи вынужденными, как демократическая страна, прислушиваться к мнению населения. Этот риск может оказаться на самом деле высоким, ведь до сих пор все попытки начать строительство АЭС в Турции разбивались о массовое недовольство населения. Мудрости турецкого премьера можно только позавидовать – и с Россией отношения не портит, и в своей стране в случае проблем окажется не виноват.
Масштабные планы по строительству АЭС подразумевают, что госкорпорации «Росатом» необходимы союзники. Прежде всего, европейские компании, которые могут поставлять необходимое оборудование для строительства АЭС, обеспечивать контракты на поставку электроэнергии в платежеспособные страны (прежде всего в Европейский союз) и инвестировать в строительство АЭС по российским проектам, привлекая средства из европейских частных банков и экспортных кредитных агентств (если судить по опыту «Белене» в Болгарии, эта задача пока остается трудновыполнимой).
Для поставок оборудования «Росатом» создал совместное предприятие с Siemens, сотрудничество с которым российская атомная промышленность ведет довольно давно. Однако значение этого шага нужно оценивать прежде всего с политической точки зрения. Бренд европейской компании внутри ЕС будет восприниматься намного более позитивно, нежели бренд «Росатом». Также совместное участие в международных тендерах может в перспективе повысить шансы на новые заказы. Расчет себя уже оправдывает, ведь представители Siemens даже начали публично выступать с одобрением российских атомных технологий[24]. Только западные компании могут помочь «Росатому» создать позитивный имидж в развитых странах, столь сильно пошатнувшийся в результате Чернобыля и Фукусимы. Правда, японская авария внесла коррективы и в этот расклад – прошедшей весной глава Siemens заявил о том, что компания может свернуть ядерный бизнес полностью.
