Александр Петровский - Тень Фукусимы

Александр Петровский

Тень Фукусимы

Как и большинство подобных историй, эта началась потому, что дело было вечером, и делать было нечего. Этим вечером делать было нечего Алле Анатольевне Марченко. Ну, не то чтобы совсем нечего, по дому всегда найдётся хоть какая-нибудь работа, всех домашних дел не переделаешь, но одна только мимолётная мысль о том, чтобы сейчас заняться чем-нибудь по хозяйству, вызывала у женщины стойкое отвращение, граничащее с аллергией. Нет, не вынужденное безделье её угнетало, а одиночество. Это могло показаться странным, ведь в квартире, кроме неё, находилось ещё три человека. Однако поговорить с ними было весьма затруднительно.

Её девятнадцатилетняя дочь Татьяна, студентка-третьекурсница, очень плохо разбиралась в высшей математике. В то же время Вадим, её так называемый бойфренд, разбирался в математике хорошо. Этим вечером он пришёл позаниматься со своей подругой решением каких-то задачек, и молодые люди заперлись в Таниной комнате. Или девушке от математики стало плохо, или занимались они там не только математикой, но доносящиеся оттуда женские (явно не девичьи) стоны наводили на мысль об отнюдь не учебных занятиях. Так что этих двоих можно было не считать, сейчас они интересуются исключительно друг другом. Хоть бы женился уже на ней поскорее, подумала Алла, может, тогда мы его будем реже видеть. К потенциальному зятю женщина относилась с крайней степенью неприязни, свои эмоции она пыталась скрывать, но эти попытки оставались безуспешными.

Третьим человеком, находившимся этим вечером в квартире, был её муж Игорь Николаевич, тоже, естественно, Марченко. И его тоже можно было не считать. Телесно он действительно пребывал здесь, но душа его отправилась на испанский (наверно, правильнее его называть каталонским) стадион «Камп Ноу», где именно в это время футбольный клуб «Барселона» выносил в одну калитку футбольный клуб «Шахтёр» из славного города Донецка. Игорь не молчал, наоборот, он ужасно матерился (дома, где тело, а не на стадионе, где душа), но слышал только телекомментатора. Алла попыталась с ним заговорить, но супруг, вперивший взгляд в экран телевизора, этого знаменательного события даже не заметил. На столике перед ним стояло огромное количество пивных бутылок (чуть меньше половины – пустые, одна начатая) и полная до краёв пепельница. Часть пепла и несколько раздавленных окурков лежали прямо на столе.

Свинья, беззлобно подумала женщина (мужа она любила, по крайней мере, испытывала к нему привязанность). Если он после матча всё это не уберёт, убью его к чёртовой матери. Но сейчас Игоря трогать нельзя, а то не я его, а он меня убьёт, и ещё неизвестно, насколько буквальными станут эти слова.

Было уже достаточно поздно, ведь матчи Лиги Чемпионов начинаются без четверти десять по местному времени, а тут почти закончился первый тайм, значит, уже около пол-одиннадцатого. Она отнюдь не была футбольной болельщицей, скорее, наоборот, но в футболе благодаря мужу разбиралась отлично, гораздо лучше среднего фаната (или фанатика?). В общем-то, время вполне позволяло лечь спать, но, что самое обидное, спать ей совершенно не хотелось. Алла взяла со столика бутылку пива (муж ничего не заметил), ловко открыла её об край того же столика, зажгла сигарету и принялась поглощать напиток, который ей нравился, хотя и считался мужским. На экран она совсем не смотрела, ни малейшей искорки интереса к матчу у неё не промелькнуло.

Её сигарета догорела до половины, а пива оставалось чуть больше, когда арбитр дал свисток на перерыв. Игорь сразу же вскочил, как будто этот свисток был стартовым в спринтерском забеге, и помчался в туалет (огромный объём выпитого за первый тайм пива настоятельно требовал выхода наружу). По телевизору шла реклама, и Алла переключила на новости. Не то, чтобы она любила смотреть новости, но рекламу ненавидела гораздо сильнее.

Игорь вернулся и уселся рядом, даже соизволил уделить внимание супруге настолько, что обнял её за плечи. В ответ на эту любезность она сочла уместным проявить интерес к матчу.

– Ну, что, Игорёк, кто тут кого?

– Они нас. Два – ноль, – мрачно ответил её супруг.

– Снова попался судья три-два-раз?

– Да нет, судейство нормальное, и играют неплохо, но реализация моментов – на нуле! Эта бразильская обезьяна три выхода один на один запорола! Моменты создают, а забивать некому! Ну почему во всех командах нормальные бразильцы, а у нас – дерево какое-то?

– Пальма, наверно, – предположила Алла. – Или у них там не растут пальмы?

– Не знаю, – Игорь искренне не понимал, какое отношение имеют пальмы к мастерству бразильского нападающего «Шахтёра» (точнее, к его отсутствию).

Бутылка опустела, и она открыла ещё одну. Новости были совершенно неинтересными, дикторша в основном рассказывала о заявлениях политиков по какому-то высосанному из пальца (или не из пальца) поводу, но Алла всё равно посматривала на экран. Наконец, её терпение было вознаграждено. Хоть один интересный сюжет! Именно в этот момент Игорь переключил на футбол. Впрочем, футбола ещё не было. Продолжалась реклама.

– Верни немедленно! – Алла разве что не топала ногами. – Там интересно!

Муж послушно переключил каналы обратно. Дикторша, захлёбываясь от восторга, рассказывала, что в элитной швейцарской клинике величайшая актриса России родила мальчика какого-то совсем уж неправдоподобного веса. И мать, и новорожденный чувствуют себя прекрасно.

– Кто она такая? – удивился Игорь. – Величайшая, а я её не знаю. Видимо, я отстал от жизни, причём навсегда.

– Она снималась в нескольких сериалах. Названия говорить не буду, ты их всё равно не смотрел.

– Ты права, не смотрел и не собираюсь. Только это фигня, а не новость. Да у нас, собственно, все новости или фигня, или брехня. А обычно и то, и другое в одном флаконе. Вот смотри. Они сказали, что и эта величайшая мать современности, и её, судя по названному весу, тоже величайший младенец прекрасно себя чувствуют. Откуда журналисты могут знать, как себя чувствует ребёнок? Он им лично сказал?

– Ну, мало ли. Может, они у доктора спросили.

– А доктор так им всю правду и выложил. Это при условии, что он сам знает, как себя чувствуют его крошечные пациенты. Не орут – вот тебе и прекрасное их самочувствие. Обрати внимание: под видом факта тебе впарили мнение, да ещё и неизвестно чьё. Источников же они не указывают, не царское это дело.

– Не обобщай, Игорёк! Были и нормальные новости! Например, наш корабль плывёт из Ливии в Севастополь с сотней беженцев на борту.

– Не плывёт, а идёт. Или держит курс. Плавает только то, чем ты считаешь Вадима.

– Хорошо, пусть идёт по воде, аки Иисус. Сама новость – разве не факт?