Русская эмиграция и гражданская война в Испании 1936–1939 гг. - Константин Константинович Семенов
Ранение сделало Н.В. Шинкаренко широко известным не только в Русском Зарубежье, но и в Испании. Находясь на излечении, Шинкаренко подготовил и направил на имя Франко меморандум о русских добровольцах и выразил готовность возглавить полностью русское формирование. 15 июля 1937 г. Николай Всеволодович получил ответ из штаба Франко, в котором его благодарили за вклад в защиту национальной Испании, но вместе с тем и указывали на невозможность осуществить его предложения. В госпитале раненый Шинкаренко был навещен супругой генералиссимуса Кармен Поло и представительницами испанской аристократии. После публикаций заметок о ранении Н.В. Шинкаренко в русскоязычной прессе в его адрес стало приходить большое количество писем от русских изгнанниц, но ни одна из них не составила ему счастья.
По выздоровлении лейтенант Шинкаренко 5 августа 1937 г. был принят генералом Франко, состоялась недолгая беседа, после которой Николай Всеволодович был переведен на службу в Испанский иностранный легион в звании лейтенанта. В составе IX бандеры легиона Шинкаренко участвовал в боях за предместья Мадрида. «Стреляют мало. И больше они. Мадридский фронт… Но самого Мадрида от нас не видно», – позже вспоминал он на страницах «Часового»[201].
Шинкаренко неоднократно пытался добиться приема у командира Иностранного легиона полковника Хуана Ягуэ, чтобы обсудить создание в части отдельной русской единицы. Первый раз увидеться с Ягуэ Шинкаренко пытался сразу после встречи с Франко, имея рекомендательное письмо. После войны Н.В. Шинкаренко вспоминал об этом визите: «И в этом Юнкосе, Ягуэ не мог не знать, что приехал к нему, хоть и в “тениентских”[202] погонах, но все-таки генерал русский. Не мог не знать, потому что так было ему от главнокомандующего написано.
Иностранный генерал… Не каждый день это бывает, а значит, должно показаться ну хоть забавно развлекательным увидеть такого странного генерала. Потом же можно послать его и ко всем чертям, – если не понравится. Ягуэ видеть меня не пожелал, – значит, и нет здесь разговора про то, что я-де показался ему ненравящимся. Не пожелал видеть и все тут»[203].
Чуть позже «произошла» еще одна встреча Н.В. Шинкаренко и Х. Ягуэ, теперь уже в неформальной обстановке. «В зиму с 1937 на 1938 год ездил я в Бургос. Вечером обедаю в ресторанной зале отеля “Дель Норте”, где я жил. Сижу один за свои столиком. И вижу, в залу вошел Ягуэ с каким-то своим офицером, тоже обедать. Я кончил раньше, и по расположению столовой выходило так, что мне надо было пройти перед столиком Ягуэ.
Иду… И он же не только генерал, но еще и начальник легиона, в котором я состою “теньенте”, – так я принял позу “смирно”, с неподвижно вытянутыми по швам руками, и повернул по уставному голову. На мне форма легиона; притом, без обычных в то время упрощений офицеров испанских, расстегивающих ворот рубашки, а по всем правилам и с галстуком защитным. Все ленточки орденские, что я носил, иностранные, – а это военному глазу заметно. И, всего видней: на рукаве нашивка трехцветная.
Что она русская, этого Ягуэ, понятно, не обязан знать. Но, что это явная иностранщина, так в глаза бросается. Значит, видел, обоими глазами видел, что вечером в ресторане проходит мимо него несомненнейший иностранный офицер. И в форме легиона. А офицеров иностранных, – кроме вечно отсутствующих итальянских капитанов, – в Легионе как будто бы трудно и встретить было»[204]. Ягуэ опять никак не прореагировал на появление иностранного офицера, что стало поводом для возмущения Шинкаренко.
Вскоре лейтенанта перевели сначала в запасную часть легиона инструктором, а затем, в конце 1938 г., в штаб регулярных марокканских войск, при этом в качестве основания было указано незнание испанского языка. Инициативы Шинкаренко и переговоры РОВСа так и не привели к образованию русской части в Испанском иностранном легионе.
Между тем в Испании все же было образовано русское подразделение. Но свершилось это не в Иностранном легионе, а в рядах карлистского рекете (ополчения). Первые русские добровольцы появились в частях рекете уже к осени 1936 г. Несколько русских оказалось в составе каталонского терсио Нуестра Сеньора де Монтсеррат, наваррского Зумалакарреги и арагонского Дона Мария де Молина. В рядах последнего терсио и был сформирован Русский отряд. Поэтому более подробно остановимся на его истории.
Терсио Дона Мария де Молина было образовано путем слияния двух независимых подразделений. Терсио Марко Белло было названо в честь одного из лидеров 3‑й карлистской войны дона Мануэля Марко-и-Родриго, родившегося в живописном арагонском поселке Белло. Командиром этого терсио был капитан Панталеон Лопес Линарес. Другое терсио – Донна Мария де Молина было названо в честь королевы Кастилии и Леона (1265–1321), оно было сформировано в Сарагосе, но затем 8 августа 1936 г. переведено в городок Молина де Арагон. Командиром этого терсио был капитан Антионио Фернандес Кортес. В конце 1936 г. из-за своей малочисленности оба терсио были объединены под названием Дона Мария де Молина.
Русские добровольцы в терсио Дона Мария де Молина.
Слева направо В. Гурко, В. Боярунас, М. Сальников, А. Яремчук 2‑й
К середине 1937 г. русские эмигранты стали прибывать в это терсио из других частей. Так, из Иностранного легиона перевелись ротмистр Георгий Михайлович Зелим-бек и штабс-ротмистр Сергей Константинович Гурский, а из терсио Зумалакарреги – штабс-капитан Николай Евгеньевич Кривошея. В качестве национального отличия русские добровольцы также носили на левом рукаве бело-сине-красный шеврон.
Русские добровольцы рекете наравне с испанцами участвовали в различных боях, несли караульную службу. К 19 мая 1937 г. в рядах терсио Дона Мария де Молина находилось 16 русских добровольцев[205]. В июле терсио было расположено в селе Брончалес, в течение этого месяца добровольцы принимали участие в боях у сел Ориуэлла дель Трамедаль и Фриос. 18 августа 1937 г. добровольцев посетил русский священник о. Иоанн (Шаховской). Он провел торжественное богослужение, на котором присутствовали и испанские гости. Неподалеку от алтаря развевались национальные флаги Испании и России. Спустя несколько дней терсио Дона Мария де Молина и его русские добровольцы вписали свое имя в историю Гражданской войны в Испании в ходе сражения
