Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр
Все посткоммунистические страны в свое время переживали кризисы и в зависимости от особенностей режимов реагировали на них по-разному. Мы проиллюстрируем это на примере трансформационных кризисов, которые являются национальными, хотя эта особенность менее примечательна, чем тот факт, что (1) все посткоммунистические страны пережили их в 1990-е годы, и (2) это были кризисы, сопровождавшиеся системными изменениями [♦ 7.3.1]. В современных капиталистических экономиках в условиях национальных или международных кризисов как трудности, так и реакция на них остаются в рамках рыночной экономики. Напротив, трансформационные кризисы происходили в тот период, когда социалистическая система в целом была в кризисе, и реакцией на них должен был стать выход за рамки социалистической системы и решение проблем в системе новой – капиталистической. Если быть более точным, Корнаи в одной из своих ранних статей предположил, что страны, десятилетиями жившие при коммунизме, обязательно столкнутся с кризисом после смены режима. У этих трансформаций есть пять общих свойств: (1) переход от рынка продавца к рынку покупателя; (2) трансформация реальной структуры экономики; (3) нарушение работы механизмов координации; (4) макроэкономические последствия ужесточения финансовой дисциплины; и (5) отсталость финансовой системы[1147]. Все эти факторы привели к (a) тяжелой депрессии, которая затронула до 50 % ВВП в постсоветских и славянских странах и до 20 % ВВП в Центральной Европе[1148], и (b) инфляции или даже гиперинфляции в Сербии и Черногории, Грузии, Армении и Украине[1149]. В целях борьбы с этими последствиям, все посткоммунистические страны прошли через четыре этапа, а именно: стабилизацию, либерализацию, институциональное строительство и приватизацию (сокращенно SLIP в экономической литературе)[1150]. С одной стороны, это была политическая смирительная рубашка, которая сокращала круг возможностей для политиков. У них в принципе не было возможности не делать ничего: они должны были реализовать какую-то политику по типу четырех перечисленных шагов. С другой стороны, эта смирительная рубашка все же не была сильно затянута, если учесть разнообразие форм стабилизации, либерализации, институционального строительства и приватизации в разных странах [♦ 5.5.2][1151]. В своей книге «Дивергентные пути посткоммунистической трансформации» Олег Хаврилишин предлагает обзор, показывающий, что масштаб проводимых реформ был непосредственно связан с развитием режима в целом и уровнем патронализма в частности. Страны западно-христианского исторического региона, которые стали либеральными демократиями, пройдя по первичной траектории, либо обладали изначальным преимуществом (Хорватия, Венгрия, Словения), либо испытали после смены коммунизма «большой взрыв» (прибалтийские страны, Чехословакия и Польша), но так или иначе все они продемонстрировали твердую приверженность либерализму и проводили последовательную реформистскую политику. Среди более патрональных режимов, где приверженность либеральным идеалам была умеренной или слабой, страны, которые трансформировались в патрональную демократию или олигархическую анархию, либо прервали свои реформы, которые проводились после «большого взрыва» (Албания, Болгария, Македония, Россия), либо проводили их постепенно и с задержкой (Армения, Грузия, Румыния, Таджикистан, Украина). Реформы проводились постепенно также в Азербайджане и Казахстане, поскольку они укрепляли частное предпринимательство приемных политических семей [♦ 7.3.2.4]. Наконец, в других странах, режимы которых трансформировались в диктатуру, реформы проводились в сильно ограниченном объеме, а некоторые из них были даже отменены в переходный период (Беларусь, Туркменистан, Узбекистан)[1152].
Прекращение трансформационных кризисов означало, что посткоммунистические страны успешно перешли из одного положения равновесия в другое, то есть от социалистической системы к капиталистической. В новом равновесии, то есть в «обычных условиях» (за исключением кризисов), факторы, накладывающие ограничения на первичные особенности политики, характерны в основном для стран. Таким образом, различные особенности стран, которые мы рассматривали выше, предполагают наличие определенной политики для каждой страны. Например, этнические противоречия требуют специальных законов о меньшинствах; наличие глубинного государства – законов о люстрации; большая страна может иметь федеративную структуру с сильными региональными правительствами и парламентами; государства – члены Европейского союза перед вступлением должны пройти через процедуру гармонизации законов (и затем принять правовые нормы ЕС); страны, зависимые от прямых иностранных инвестиций, часто участвуют в так называемой налоговой конкуренции за привлечение иностранных инвесторов; а для создания подлежащей распределению ренты, как правило, применяются особые нормы разработки (добычи), контроль над ценами или слабое финансовое регулирование банков приемной политической семьи.
Однако общая особенность стран, которая всегда наблюдается, но различается от страны к стране, это люди и их «порог терпения». На самом деле даже в патрональных автократиях, по замечанию Петрова и его соавторов, «наличие некоторой реальной оппозиции в избирательных бюллетенях на выборах, а также некоторых политических свобод (таких как обмен информацией, создание организаций и наблюдение за выборами) навязывает режиму некоторую ответственность, заставляя его выбирать политические меры, больше отвечающие настроениям в обществе, чем в их отсутствие»[1153]. Эта мысль проиллюстрирована на Схеме 7.26 с помощью простой модели, основанной на предложенной авторами схеме. Горизонтальная ось показывает, насколько сильно люди недовольны политикой, то есть деятельностью режима, которая влияет на их жизнь (последствия социальной политики, то есть ее последствия для общества). Реакция людей на определенную политику может быть (a) одноразовой, то есть касаться только определенных политических мер, или (b) кумулятивной, что означает, что определенная политика – это «последняя капля», потому что люди уже испытывали на себе проводимую ранее подобную политику. Это приводит нас к понятию «порог терпения», который обозначает тот уровень недовольства, при котором люди начинают предпринимать политические действия, обычно отказывая правящей партии в поддержке. Вероятно, это не приведет к немедленной смене руководства, так как ни один политический режим не обладает повышенной чувствительностью к общественному мнению. Тем не менее процесс публичного обсуждения делает либеральные демократии более чувствительными к общественному запросу, по сравнению с патрональными автократиями, где этот процесс нейтрализуется, а власти в целом менее ответственны [♦ 4.3]. Вертикальная ось, показывающая ущерб для властей, отражает этот момент. Как это видно на схеме, даже незначительное превышение порога терпения способствует тому, что демократические лидеры уступают оппозиции, у которой есть мотивация и средства для того,
