Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр
Зависимость в этом контексте можно понимать в трех отношениях. Два из них мы уже упоминали в Главе 5: (1) зависимость от некриминальных государств, где защита прав собственности и другие институты, обеспечивающие разделение сфер социального действия, оберегают состояния патронов, нажитые посредством вывода денег в офшоры; и (2) зависимость от отдельных преступников, которые предоставляют всем желающим такие услуги, как отмывание денег, регистрация подставных компаний, контрабанда, незаконные банковские операции, отмывание репутации и другие, не отдавая никому особого предпочтения и не вовлекая в это конкретную патрональную сеть [♦ 5.3.4.3]. По словам Чейз, в число таких фирм входят панамская юридическая фирма Mossack Fonseca и лоббистские фирмы, такие как Fabiani and Company, занимающиеся отмыванием репутации[1082]. В среднесрочной перспективе факторы (1) и (2), судя по всему, относительно стабильны, ведь национальные границы и рынки проницаемы, а область деятельности правоохранительных органов ограничена территорией одного государства. Другими словами, деньги интернациональны, а законы – нет[1083]. До сих пор частичным решением этой проблемы было международное сотрудничество правоохранительных органов (например, Интерпол), а также такие законы, как знаменитый Закон Магнитского, который позволяет правительству США применять санкции против олигархов и полигархов криминальной экосистемы через замораживание их активов и/или запрет на въезд в США [♦ 7.4.4.2][1084].
Фактор, который мы в этом контексте еще не рассматривали, – это (3) зависимость от других криминальных государств, что особенно актуально для России с ее имперскими амбициями и постоянным стремлением привязать к себе иностранные патрональные сети. Эта стратегия может принимать вид формальных межправительственных соглашений, например поддержка Беларуси и Украины через предоставление источников подлежащей распределению ренты[1085] или Азербайджана через продажу оружия[1086], но даже в этих случаях это делается по воле верховного патрона и с целью формирования зависимости. В других случаях отношения могут быть неформальными и даже двусторонними. Чейз пишет о такой взаимозависимости между Россией и Молдовой [♦ 7.3.4.4], где сеть президента Плахотнюка использовала российские банки, предоставляющие фиктивные депозиты, чтобы замаскировать исчезающий капитал молдавских банков, а Путин использовал молдавские банки для отмывания денег[1087].
7.4.6. Природные ресурсы и другие источники распределяемой ренты
Несмотря на то, что патрональные режимы обычно опираются на формы коррупции, идущей сверху вниз [♦ 5.3.2.3], существует множество различий между странами в том, откуда они берут эти деньги. Под «деньгами» понимается, как правило, рента или доход, полученный благодаря отсутствию конкуренции, что, в свою очередь, обусловлено формальным или неформальным дискреционным отношением (то есть коррупцией [♦ 5.4.1]). Рента необходима не только для личного обогащения, но и для выживания режима, ведь пока лояльность награждается распределением ренты, у членов правящей элиты есть веские причины поддерживать своего верховного патрона: они «получают свои средства к существованию за счет лояльности режиму, и если ему придет конец, то они потеряют почти столько же, сколько и их лидер»[1088].
Что касается ренты, то основной вопрос заключается в том, что находится в распоряжении режима: какие доступные ресурсы могут послужить источником ренты и затем быть распределены среди членов приемной политической семьи. Измерения, с помощью которых можно анализировать ренту, включают в себя:
• прибыльность, то есть рентабельность, а также количество ренты, которую можно извлечь;
• простоту извлечения ренты, то есть одновременно (a) необходимость формальной и неформальной инфраструктуры, делающей ресурс доходным, а поток ренты к патрональной сети – непрерывным, и (b) необходимость обезвреживать механизмы контроля, которые могут препятствовать извлечению ренты;
• естественную долговечность, то есть период, в течение которого тот или иной ресурс способен приносить ренту, если исключить потрясения (то есть неожиданные и непредсказуемые события);
• зависимость от функционирования режима, то есть необходимость активного вмешательства режима для поддержания прибыльности ресурса и/или его доступности для патрональной пирамиды.
В следующих частях мы анализируем различные источники распределяемой ренты с помощью этих четырех измерений. Типы источников ренты, которые доступны патрональной сети, зависят от географического положения страны, а также от ее международных политических и экономических связей. Хотя потенциальных источников может быть много, мы рассмотрим четыре наиболее важных из них для посткоммунистического региона: природные ресурсы, международную финансовую поддержку, трофейные компании и банки, а также государственный бюджет.
7.4.6.1. Нефть и природный газ
Природные ресурсы служат одним из главных источников ренты; их можно обозначить как непроизведенные активы. Очевидными примерами здесь являются нефть и природный газ, каждый из которых исключительно важен для стран СНГ. Рассмотрим эти ресурсы в соответствии с измерениями, обозначенными выше. Во-первых, с точки зрения прибыльности, эти природные ресурсы способны производить мощный поток доходов, как благодаря соответствующему спросу на рынках, поскольку постоянный спрос на эти ресурсы колоссален во всех развитых странах, так и благодаря постоянному предложению, поскольку обычно природные ресурсы расположены компактно с географической точки зрения, а следовательно, отдельно взятая страна может оказаться местным монополистом в своем регионе. В предыдущей части мы уже указывали на то, что природные ресурсы обеспечивают львиную долю экспорта и бюджетных доходов в таких странах, как Азербайджан, Казахстан, Россия и Туркменистан[1089]. Тем не менее прибыльность нефти и газа проистекает не только из рыночной логики, а значит, и не только из рыночной рентабельности. Скорее в этих странах нефть и газ – это в том числе и основной источник извлечения ренты из государства в том смысле, что получаемые с них доходы значительно превосходят обычный рыночный уровень [♦ 5.4.2.1].
Схема 7.25 дает, согласно подсчетам Гэдди и Икеса, примерную оценку ренты в России, и показывает, как динамика ренты следовала за развитием режима. После нефтяного кризиса 1973 года искусственно низкие цены на энергию, характерные для плановой экономики, обеспечивали советской экономике значительный поток ренты, принося пользу не частным лицам или компаниям, а странам советской империи в целом. Таким образом, хотя распределение ренты и могло варьироваться от страны к стране на дискреционной основе, генеральные секретари партии или их номенклатура не присваивали ренту в целях личного обогащения. Количество ренты достигло своего пика в 1980-х годах, а потом постепенно уменьшалось, по мере того как империя распадалась вместе с некогда единой энергетической индустрией. Оно продолжало падать и после смены режима, достигнув
