Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1 - Балинт Мадлович
Наконец, в России, которая является хрестоматийным примером патрональной автократии, в 2011 году в Москве прошли массовые протесты против фальсификаций выборов. Мобилизацией народных масс занимались не оппозиционные партии, а отдельные лица, такие как Алексей Навальный и Борис Немцов (который был убит четыре года спустя). В ответ на это движение «Наши» – ГОНГО правящего режима – организовали проправительственные митинги, а в патрональных СМИ, которые преобладают в российской сфере коммуникации, протестующие были объявлены преступниками. В итоге масштабные протесты прекратились, режим усилил несбалансированность прав в отношении несанкционированных демонстраций [♦ 4.3.2.1], а приемная политическая семья использовала компромат для судебного преследования Навального, который в 2013 году был приговорен к тюремному заключению за растрату и мошенничество. В результате попытка совершить цветную революцию в России также закончилась неудачей[976].
Эти примеры показывают арсенал средств, которыми пользуются патрональные автократии для нейтрализации процесса публичного обсуждения. Определив различные институты и технологии, которые лидеры применяют для удержания власти, мы можем использовать их для анализа неудачных цветных революций. Если в либеральных и патрональных демократиях противостояние угрозам стабильности режима заключается в защите плюрализма, то в патрональных автократиях – в его подавлении, поскольку для патрональных автократий угроза заключается не в том, что кто-то будет единолично обладать властью, а в том, что конкурент может свергнуть единоличного обладателя власти и/или установить демократию (вероятнее всего, патрональную в связи с чрезвычайно патроналистским характером таких обществ).
В соответствии с этой логикой можно увидеть, что отличительные признаки патрональных автократий симметрично противоположны признакам демократий:
• ветви власти соединены и сосредоточены в руках верховного патрона, который вследствие этого обладает властью монопольно и дискреционно распоряжается государством, применяя инструменты государственной власти и нарушая принципы конституционализма в целях обретения субстантивно-рациональной легитимности;
• режим представляет собой однопирамидальную патрональную сеть, то есть приемную политическую семью верховного патрона, которая является патрональным монополистом, а конкурирующие патрональные сети при этом устранены, подчинены или нейтрализованы;
• гражданское общество находится в угнетенном положении, то есть четыре его автономии нейтрализованы и могут сохраняться, только если не играют особой роли в политике, в то время как большая часть политических, экономических и общинных ресурсов присвоены приемной политической семьей.
Подводя итог, можно сказать, что сутью патрональной автократии является неограниченное монопольное правление верховного патрона, который руководствуется принципом интересов элит. Единоличное владение властью и личное обогащение становятся возможны в таких режимах, поскольку государство превращается в мафиозное государство: оно управляется как коммерческое предприятие приемной политической семьи (экономически), но при этом его также необходимо поддерживать (политически), ведь мы говорим не о простых грабителях, а о так называемых оседлых бандитах[977].
4.4.3.2. Защита от давления извне: автократическая консолидация
Говоря о защитных механизмах патрональных автократий, мы можем начать с рассмотрения тех из них, что защищают приемную политическую семью от давления извне. «Извне» означает здесь не воздействие каких-либо внешних потрясений, например войн или экономических кризисов, но давление, производимое оппозицией в виде цветных революций и формирования избирательных блоков. Таким образом, защита гарантирована, если верховный патрон способен осуществить и поддерживать автократическую консолидацию, которая упоминается в Таблице 4.13, а также в предыдущей части, где мы используем термин «консолидированная патрональная автократия».
В некоторых случаях, например в Армении, верховный патрон с успехом совершает автократический прорыв и создает систему с единой пирамидой, но не может добиться автократической консолидации и в итоге оказывается свергнут[978]. Автократическая консолидация с неизбежностью влечет за собой нейтрализацию второго защитного механизма либеральной демократии, а именно автономии гражданского общества. Без нее режим остается уязвимым, поскольку в нем сохраняются автономии, которые могут привести к формированию эффективной оппозиции[979]. Отчасти именно такое положение дел Вэй охарактеризовал как «плюрализм по умолчанию», обосновывая это тем, что без достаточного политического и экономического контроля над страной слабые автократы не могут поддерживать свое правление. При этом развивается демократический плюрализм, поскольку в отсутствие сильного верховного патрона правящая элита, если использовать наши термины, приобретает форму мультипирамидальной сетевой системы[980].
Для того чтобы подавить гражданское общество, необходимо разрушить четыре автономии, упомянутые в Части 4.4.1.2. Прежде всего, это автономия СМИ, потому что, как отмечает Киш, «удовлетворительное положение СМИ является необходимым условием для осмысленного и осознанного осуществления всех политических прав»[981]. Соответственно, первым шагом верховного патрона против гражданского общества должно стать подавление прессы при помощи государственной власти или, если использовать нашу терминологию, превращение сферы коммуникации из открытого идеального типа в контролируемый [♦ 4.3.1]. Таким образом процесс публичного обсуждения уже значительно нейтрализуется, поскольку оппозиционные акторы оказываются вытеснены из фазы дискуссии и сферы коммуникации, тогда как лидеры могут использовать патрональные СМИ (как государственные, так и частные, которые находятся в руках лояльных олигархов) для монополизации дискурса политических дебатов.
Во-вторых, чтобы еще больше сократить шансы оппозиции на победу, необходимо разрушить автономию предпринимателей. С одной стороны, верховный патрон может заинтересовать предпринимателей в поддержании стабильности режима, сделав их клиентами, субподрядчиками и «придворными поставщиками» приемной политической семьи [♦ 6.2.2.3]. С другой – оппозиционно настроенных предпринимателей и олигархов можно лишить их финансовых ресурсов или заставить направлять деньги и имущество в приемную политическую семью. Это можно осуществить главным образом посредством дискреционного вмешательства государства: предприниматель, который занимает сторону оппозиции, рискует потерять доступ к государственным контрактам и/или подвергнуться налоговым проверкам, штрафам или даже централизованному рейдерству [♦ 5.5.4].
В-третьих, нейтрализация НПО и создание ГОНГО важны как для ослабления контроля надзорных организаций, так и в пропагандистских целях [♦ 3.5.2]. Имеет смысл процитировать отрывок из работы Адама К. Надя, который писал о приручении НПО в Венгрии для сборника исследований под редакцией одного из авторов этой книги: «Мафиозное государство применяет многоэтапную методику одомашнивания. Первым этапом является централизация финансирования и прокурорский надзор за ним. Этот шаг приносит желаемые результаты в отношении большинства групп гражданского общества, поскольку они инвестируют ресурсы в первую очередь для реализации определенной организационной цели, а не для отстаивания своей политической позиции. Соответственно, в ответ на решение прокурора, будь то ограничение финансирования или перспектива такового в случае наличия списков ожидания, они не станут выражать свое недовольство такой методикой. Если ограниченного финансирования недостаточно для достижения цели, государство использует СМИ, например для того, чтобы подвергнуть давлению СМИ оппозиционно настроенных акторов
