Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ

Сыновья у нас, слава Богу, состоялись. Мы обеспечили им жизнь и образование для осознанного выбора своего пути и способности по нему двигаться, дальше — их воля и судьба. Но сколько бы ни прошло лет, а они останутся членами нашей с Таней Семьи. Дай Бог, будут приращивать ее численно, но уж сами никуда не денутся, точно.

С первых месяцев своих служебных командировок взял за правило, куда бы ни приехал, — искупаться в местном водоеме («совершить омовение»), а если сложится — и опробовать местную баню.

Долго держал мой личный рекорд — черноморское купание в Севастополе на «Омеге», при лидирующем участии командующего морской пехотой ЧФ генерал-майора В.И. Романенко, с 28 по 30 марта при температуре воды плюс 7,8 градуса. Побил его в 1999 году, искупавшись 23 февраля в Вентспилсе в Балтийском море при t минус 4 градуса (температура замерзания соленой воды). Впрочем, на Балтике ощущения воды уже не было — обволакивающая меня прозрачное вещество воспринималось как опутавшая все тело сплошная наждачная бумага.

В тех редких случаях, когда удавалось быть на выезде с сыновьями — они были со мной и в рисковых заплывах.

Без крепкой семьи не существует нации. Семья, особенно включающая в себя представителей трех-четырех поколений, — это та клетка человеческого общества, которая только и может сохранить его развитие. Разрушение семьи, идущее через разрушение нравственности — это социальная онкология. Не предпримем своевременного лечения — умрем. Не буду говорить за весь мир — говорю о Русской нации.

Уважение к старшим, воспитание молодежи и словом, и примером, забота о женщине, особенно о женщине, имеющей ребенка, совместный труд всех поколений, живущих в семье — все это элементы нашего национального жизненного уклада, складывавшегося не одно поколение. Этим русский народ веками был крепок. Те, кто ныне прошлые традиции подзабыл — пусть вспомнит или поучится у наших братьев, исповедующих ислам. Именно братьев, порой буйных и строптивых, но не чужих. А чужие?.. Они есть не только среди мусульман, но и среди христиан и даже православных.

Как цинично разрушали Советский Союз криками: «Не позволим, чтобы русский народ считал себя старшим братом!» Когда в семье есть младшие и старшие — это нормально. Вот когда младшие начинают отрекаться от старших — начинается хаос. Хотите быть старшим братом? Дерзайте! Но это предполагает не национальное чванство и зазнайство, а повышенную ответственность, самоотречение, душевную и не только душевную щедрость.

Эгоизм уродлив. Жаль, что не всегда внешне. Но красота спасет мир, только если ее увидят или услышат. Если поймут. И смогут отличить от «черного квадрата». Конкурс красоты приятен взору любого нормального человека и полезен его духу. А вот соревнование красоты с умом опасно для женщины и губительно для мужчины. Даже в эпоху толерантности.

Гармония? Если она есть в душе — то это бесценный дар Божий! Стремление к гармонии — часть нашего национального духа. Литература и искусство, в том числе музыка, построенные на диссонансе, могут быть и забавны, но они разрушают и народный дух, и личное физическое здоровье русского человека.

До сих пор смущаюсь своих слез горя или радости. В 1991, в момент Третьего съезда народных депутатов РСФСР, когда напряжение нависло над залом, грозя взрывом страстей, а затем сменилось апатией инициаторов требования отставки Ельцина, отказавшихся от своих намерений, телевизионный оператор, подобно многим влюбленный тогда в миф о Ельцине, показал крупным планом мою слезу сострадания героически сопротивлявшейся капитуляции С.П. Горячевой. Да, я осудил капитулянтство «Коммунистов России», прослезился от чувства собственного бессилия, когда большинство съезда стало наделять Ельцина дополнительными полномочиями. Страна летела в пропасть, а наивные люди препятствовали остановке этого падения.

Удивительно, но мало кто смеялся над моими слезами.

Много лет спустя я встретил в кодексе бусидо («Путь воина») слова, которые позволили мне спокойней воспринимать собственную излишнюю эмоциональность. Я прочитал: «Если ты увидел прекрасное и не прослезился, ты — не самурай!»

Бояться надо не своих слез, а своей трусости и нерешительности, своего безразличия к происходящему с твоим народом и твоими близкими, с твоей семьей. Бояться надо отчаяния и безволия. Судьбу человека определяет выбор, а не только заложенные в нем качества.

Эмоциональный человек редко бывает равнодушным.

Вернусь к семье.

Есть лад в семье — будет спокойно на сердце при несении любой службы. Состояние духа защитника Родины, знающего, что у него в семье все благополучно, будет несравненно выше того, у кого дома неурядицы и раздрай. У любящего и любимого человека есть что защищать. И мы будем защищать русскую нацию и каждую ее частичку! Пока хоть один человек в России бесправен и обделен — Русский мир в опасности.

Со времен 1993 года думаю с благодарностью о своем небесном покровителе св. преподобном Сергии Радонежском. Почему — уже рассказывал. Но была и еще одна история.

В свой первый официальный визит в Черногорию я посетил монастырь в Цетинье, поклонился хранящимся там священным реликвиям — деснице Иоанна Крестителя и частице Креста, на котором был распят Христос. Более 200 лет реликвии хранились в России, но в 1918 году были тайно вывезены за рубеж вдовствующей императрицей Марией Федоровной.

После посещения храма я зашел в церковную лавку, спросил, есть ли у них писаные иконы. Получив отрицательный ответ, стал рыться в развале из сувениров и церковной утвари. Вдруг, раздвинув, какие-то рушники, я увидел небольшой писаный образ святого. Обратился к служителю:

— Скажите, кто это?

— Откуда вы это взяли?

Я показал. Служитель не скрывал своего удивления:

— Странно, но там же ничего не было.

— Так кто это?

— Это русский Сергий.

Я трепетно прижал к себе обретенную икону.

Конечно, с тех пор образ св. преподобного Сергия Радонежского, выполненный сербским или черногорским иконописцем, всегда сопровождает меня на службе.

Утром 5 декабря 2005 г. заехал за Л.П. Решетниковым и поехали в Кремль на праздничную службу Патриарха Алексия II в Успенском соборе. С ним служил и владыка Орехово-Зуевский Алексий. Перед службой исповедовался у владыки.

Подивился, как с голубыми облачениями гармонировали моя случайно выбранная синяя рубашка и сине-сиреневый галстук.

Из официальных лиц лишь я причастился у Патриарха у входа в алтарь. Чуть погодя, когда владыка сменил Патриарха в причащении прихожан, зашел в алтарь поздравить Его Святейшество с праздником. Патриарх, устало сидевший у алтарных врат, меня неожиданно задержал, заговорил о своих проблемах со здоровьем, сказавшихся на слабости голоса и общем самочувствии.

— Даже на службе меня сопровождают врачи. И от поездки в Донской монастырь, намеченной в связи с празднованием даты интронизации Патриарха Тихона, придется отказаться. Поеду на Чистые пруды, голосовать.

Расспросив о моих делах, отпустил только после напоминаний ему о необходимости продолжения службы.

Подвозя домой Л.П. Решетникова, зашел к нему в гости на кофе.

По инициативе глубоко православного Леонида Петровича, с благословения владыки Алексия, архиепископа Орехово-Зуевского, с 2004 года я возглавил Попечительский совет Новоспасского мужского монастыря в Москве. Леонид Петрович собрал тогда в совете очень много достойных людей, искренне радеющих за Православие и Россию. Наши интересы не замыкались на монастырских нуждах, хотя его возрождение и было в центре внимания совета.

Особое свое внимание мы направили на о. Лемнос.

Остров Лемнос находится в северной части Эгейского моря, прямо напротив Черноморских проливов. В первую мировую на нем размещалась ставка У. Черчилля, сейчас — крупнейшая база ВВС НАТО. Но нас влекло на острове не это: в 1920 году на него были высажены части кубанских и донских казаков, эвакуированные Врангелем из Крыма. Год пребывания на острове оказался суровым. К бытовым проблемам этого пустынного кусочка суши добавлялись скудость продовольствия и концентрационный режим, созданный вокруг русских воинов недавними союзниками. Русское кладбище на острове росло.

Именно русское кладбище на о. Лемнос стало нашей заботой.

С 1921 года нога русского человека не ступала на остров. Кладбище постепенно приходило в запустение, а к концу века просто исчезло. В 2003 году стараниями Л.П. Решетникова и российских дипломатов в Греции место, где оно находилось, было найдено, решен вопрос с владельцами пастбищ о его частичном восстановлении. К этому мы и приступили.