Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ
Давно сказано, что антитеза интеллигенции — это мещанство. Конечно, о мещанстве при этом говорится не как о сословии определенной части горожан, а как о мировоззрении, где культ ценностей заменен культом интересов, причем интересов самых примитивных и эгоистических.
Общество потребления — это общество, основанное на мещанском мировоззрении, как пишет в своем эссе с символическим название «Эра пустоты» Ж. Липовецки. Он категоричен: «Мы перестали считать себя обязанными жить чем-то иным, кроме заботы о самих себе». Между тем, «как короед мещанство подтачивает духовный ствол нации», «нет более лютого врага для народа, чем искус буржуазного благополучия», — предостерегал М.П. Лобанов еще в 1968 году.
Каковы конкретные выводы?
История повторяется. Напомним слова Л.А. Тихомирова из уже цитировавшегося его последнего письма П.А. Столыпину, посвященного необходимости пересмотра Основных законов России 1906 года: «Этот строй во всяком случае уничтожится. Но неужели ждать для этого революций и, может быть, внешних разгромов? Не лучше ли сделать перестройку, пока это можно производить спокойно, хладнокровно, обдуманно?.. Ведь если развал этого строя произойдет при иных условиях, мы, наверное, будем качаться между революцией и реакцией, и в обоих случаях, вместо создания реформы, будем только до конца растрачивать силы во взаимных междоусобицах, и чем это кончится — Господь весть». Написано в 1906 году.
Добавим в 2012: и перестройка всей социально-политической системы современной нам России нужна не в духе Горбачева, который, как и Николай II, в государственных делах плыл за событиями, но не упреждал их. Перемены нужны в духе Александра III, не побоявшегося твердой рукой убрать из унаследованных им от отца реформ элементы нигилизма. Впрочем, не следует путать твердость с глупостью, мудрость — с боязнью принять решение.
О семье и душевной крепости
«Мой дом — моя крепость!» Эта мудрость в жизни каждого из нас оборачивается разными гранями. Для меня семья, родные и близкие всегда были надежной опорой, источником добра и радости.
То, чем я обязан своей маме, Валентине Николаевне, — всем! Она дала мне жизнь и научила стремлению жить достойно. Не только воспитала тягу к новым знаниям и любовь к книгам, не только поощряла мои увлечения общественной работой, художественной самодеятельностью, но и своим примером задала импульс верить людям, не стыдиться быть добрым. Она учила и прощать. Если этот урок я усвоил недостаточно, то только потому, что жизнь забросила меня в слишком глубокие омуты политики.
Отец, Николай Наумович, как я уже и признавался, учил меня всегда быть мужчиной. Не самцом — это другое, — а именно мужчиной, главой семьи, который берет на себя всю самую тяжелую работу. Он приучил и отвечать за других, заботиться о других.
Отношения между моими родителями, при мелких житейских спорах, всегда были полны взаимной заботы и доверия.
Конечно, мне страшно повезло с характером моего младшего брата. Для Игоря мое слово всегда много значило, мы не дружили, а были именно братьями, когда думы и заботы другого — это твои думы и заботы. Я был рад за нашу семью и признателен Игорю, когда он после окончания школы продолжил династию Бабуриных в медицине. Уверен, что в его лице, при его упорстве и выдающихся способностях, Гиппократ получил очень достойного последователя.
Мою женитьбу родители переживали очень тяжело. Конечно, нам было хорошо вместе. Но приходит время и сыновья должны выходить на самостоятельную дорогу. Сегодня понимание этой закономерности позволяет уже мне легче воспринимать взросление собственных сыновей.
Подарком небес стала мне жена Татьяна. Мы вместе учились в Омском университете, я на юриста, она на физика, и познакомились на совместных комсомольских мероприятиях. Да, нас соединил комсомол! И за это ему честь и хвала!
Не буду тушеваться перед признанием в любви! Да, влюбился, а потом и в этом признался, а потом и сделал предложение! Конечно, после свадьбы мы какое-то время «притирались» друг к другу, но взаимное доверие привело к тому, что, не знаю, на каком этапе, но мы стали одним целым. Стали Семьей.
И с тестем, и с тещей мне повезло! Светлая память Николаю Георгиевичу, который не успел увидеть даже старшего внука, а без забот Риммы Тимофеевны представить детство наших сыновей просто невозможно. Это Костя у нас до двух с половиной лет был чисто общежитским ребенком, а остальные сразу попадали под контроль и опеку бабушек.
Не могу не вспомнить добрым словом Танину бабушку, Анну Филипповну Тестову, муж которой был расстрелян в Лисках в 1937 году. Бабушка Аня проработала всю жизнь в кузне, дожила до 90 лет и сохранила бодрость, оптимизм и душевную щедрость. Ее сестра Евдокия, молодой партийный активист в городе Шахты, не смогла эвакуироваться при наступлении немцев и вернулась в город. При всех уговорах скрываться, зашла домой поздравить сестру с днем рождения, и была схвачена нагрянувшими полицаями. После пыток и издевательств заживо сброшена в ствол шахты, сверху на нее и ее товарищей гитлеровцы столкнули груженые вагонетки. Ее имя в Каменоломнях — на памятнике героям.
Бабушка Аня своей энергией и инициативой заражала окружающих. Благодаря ей мы с нашим с Таней первенцем, Костей, впервые увидели море (моя супруга бывала на море и раньше). В 1989 году мы семьей приехали к бабушке Анне в Каменоломни, а она уже при встрече сообщила, что послезавтра мы все едем в Николаев к ее брату в гости, что билеты она уже купила.
В Николаеве погостили у родственников, те организовали нам отдых на Очаковской косе, отделяющей Днепровский лиман от Черного моря. Там мы и увидели впервые в жизни море. Косте было пять лет, мне — тридцать.
Бабушка Аня не только добывала где-то свежую рыбу и ее жарила, пока мы с Таней и сыном купались в море, противоборствуя с сильным прибрежным течением, но и сама, не взирая на возраст, выходила плавать.
До последних сил она сопротивлялась нашим попыткам забрать ее в Москву, ухаживая за своим небольшим садом в Каменоломнях. Лишь практически потеряв зрение, она согласилась перебраться к нам. К сожалению, совместная жизнь продолжалось недолго. Могила бабушки Ани на сельском кладбище окончательно сделала Иславское родным нам селом.
Мои бабушки, и Анна Максимовна, и Ирина Сергеевна ушли из жизни значительно раньше. Своим отношением к людям они дали нам много уроков. Они приучили жить по принципу, который мудрый Омар Хайям выразил в формуле: «Что отдал — к тебе вернется! Что не отдал — потерял!»
Конечно, крепкая семья — это не улица с односторонним движением.
Это только рискованно шутя можно травить байку о том, как припозднившийся после товарищеской попойки муж, приползая домой, говорит жене, которая трясет перед ним часами:
— И что? Да моя мать перед отцом и календарем махала!
В нашей семье всегда было в ходу чувство взаимной ответственности и взаимной помощи по дому. Даже не думаю скрывать: при необходимости — и пеленки стирал, и обед готовил, а уж чисто мужская работа по дому (с молотком или дрелью) — наша с сыновьями монополия.
Наши сыновья — как вехи нашей с Таней кочевой жизни. Старший, Константин, родился в Ленинграде, когда мы учились в аспирантуре. Второй, Евгений, — в Омске, куда мы вернулись после успешной защиты диссертаций. А вот два младших — уже москвичи. Ярослав родился 14 декабря 1991 года, в жутко кризисный момент, а Владимир спустя семь лет. Так что двое их них — советские и российские, а двое — уже только российские.
Конечно, сыновья учились жизни не только у нас. 2 августа 1998 вместе с Костей мы поехали в Подмосковье, поздравлять с 70-летием легендарного художника Ивана Алексеевича Пензова. Одновременно с нами подъехал В.И. Варенников, позднее — Н.И. Лях и Б.М. Исаев. Костя не просто достойно вел себя в окружении этих замечательных людей, он впитывал каждое их слово, каждый рассказ и даже реплику.
А как слушал читающего свои стихи Виктора Бокова Женя, сидя прямо перед поэтом на лестнице деревянного «боковского» дома в Переделкино! Он всей своей еще не окрепшей душой в тот момент настолько погрузился в поэзию, что забыл обо всем, что их с Виктором Федоровичем окружало. Я, грешным делом, думал, что станет поэтом. Нет, вырос и стал математиком. И талантливым!
Высокий духовный пример для наших детей — их крестные отцы. Думаю, старший выбрал защиту Отечества, в том числе, и под впечатлением от рассказов своего крестного, фронтового разведчика, Героя Советского Союза Владимира Васильевича Карпова. Женя, соединяя в себе математика и лирика, созвучен духом своему крестному, подвижнику православия генерал-лейтенанту Леониду Петровичу Решетникову. Ярослав даже в характере имеет что-то мятежно-творческое от Николая Ивановича Дорошенко, талантливого русского писателя, отважного редактора и общественного деятеля. Ну, о правильном возмужании Володи печется его крестный, мой земляк — тарчанин, полковник медицинской службу Андрей Анатольевич Азарнов, талантливый врач, человек неуемной энергии и разносторонних способностей. Младшего крестили во младенчестве, поэтому у него есть и крестная, которой он гордится — Наталья Владимировна Варлей. Я тоже радуюсь, со сколькими замечательными русскими людьми Господь связал мою семью незримыми узами.
