100 арт-манифестов: от футуристов до стакистов - Алекс Данчев
— МЫ призываем ускорить смерть ее.
Мы протестуем против смешения искусств, которое многие называют синтезом.
Смешение плохих красок, даже идеально подобранных под цвета спектра, даст не белый цвет, а грязь.
К синтезу — в зените достижений каждого вида искусства, — но не раньше.
МЫ очищаем киночество от примазавшихся к нему, от музыки, литературы и театра, ищем своего, нигде не краденого ритма и находим его в движениях вещей.
МЫ приглашаем:
— вон —
из сладких объятий романса,
из отравы психологического романа,
из лап театра любовника,
задом к музыке,
— вон —
в чистое поле, в пространство с четырьмя измерениями (3 + время), в поиски своего материала,
своего метра и ритма.
«Психологическое» мешает человеку быть точным, как секундомер, и препятствует его стремлению породниться с машиной.
У нас нет оснований в искусстве движения уделять главное внимание сегодняшнему человеку.
Стыдно перед машинами за неумение людей держать себя, но что же делать, когда безошибочные манеры электричества волнуют нас больше, чем беспорядочная спешка активных и разлагающая вялость пассивных людей.
Нам радость пляшущих пил на лесопилке понятнее и ближе радости человечьих танцулек.
МЫ исключаем временно человека как объект киносъемки за его неумение руководить своими движениями.
Наш путь — от ковыряющегося гражданина через поэзию машины к совершенному электрическому человеку.
Вскрывая души машин, влюбляя рабочего в станок, влюбляя крестьянина в трактор, машиниста в паровоз, —
мы вносим творческую радость в каждый механический труд,
мы родним людей с машинами,
мы воспитываем новых людей.
Новый человек, освобожденный от грузности и неуклюжести, с точными и легкими движениями машины, будет благодарным объектом киносъемки.
МЫ открытым лицом к осознанию машинного ритма, восторга механического труда, восприятию красоты химических процессов, поем землетрясения, слагаем кинопоэмы пламени и электростанциям, восторгаемся движениями комет и метеоров и ослепляющими звезды жестами прожекторов.
Кино есть также искусство вымысла движений вещей в пространстве, отвечающих требованиям науки, воплощение мечты изобретателя, будь то ученый, художник, инженер или плотник, осуществление киночеством неосуществимого в жизни.
Рисунки в движении. Чертежи в движении. Проекты грядущего. Теория относительности на экране.
МЫ приветствуем закономерную фантастику движений.
На крыльях гипотез разбегаются в будущее наши пропеллерами вертящиеся глаза. МЫ верим, что близок момент, когда мы сможем бросить в пространство ураганы движений, сдерживаемые арканами нашей тактики.
Да здравствует динамическая геометрия, пробеги точек, линий, плоскостей, объемов, да здравствует поэзия двигающей и двигающейся машины, поэзия рычагов, колес и стальных крыльев, железный крик движений, ослепительные гримасы раскаленных струй.
М42. Тео ван Дусбург и другие.
Манифест I «Де Стиля» (1922)
Составлен в 1918 г.; впервые опубликован в журнале De Stijl (№5, 1922) в Амстердаме.
Группа «Де Стиль» была основана в Голландии в 1917 г. и посвящена синтезу искусства, дизайна и архитектуры. Ван Дусбург был ее лидером и чрезвычайным послом. В состав группы входили Геррит Ритвельд, дизайнер-создатель красно-синего кресла; Якобус Ауд, городской архитектор Роттердама; Пит Мондриан, великий художник, создатель цветовых матриц, одну из которых можно увидеть в классной картине «Буги-Вуги на Бродвее» (1942–1943); Жорж Вантонгерло, Барт Ван дер Лек и Вильмош Хусар. Отношения ван Дусбурга с Мондрианом, его вдохновителем, в какой-то момент оказались проще: столкнулись их темпераменты, а возможно, и геометрические принципы. По легенде, Мондриан так и не принял диагональ, а ван Дусбург пытался убедить его в ее динамических свойствах — на том они и расстались, а затем снова сошлись несколько лет спустя, случайно встретившись в одном парижском кафе.
Тео ван Дусбург (Кристиан Эмиль Мари Кюппер, 1883–1931) был человеком с многочисленными псевдонимами и многочисленными достижениями. Позаимствовав имя своего отчима, Тео(дорус) Дусбург, он добавил к нему частицу «ван». Занимался живописью, продвижением издания De Stijl и чего только не проектировал: дома для художников, украшения для кафе «Обетт» в Страсбурге и геометрически выверенное написание букв алфавита, позднее в цифровом мире возрожденное в виде шрифта Architype Van Doesburg. Ван Дусбург был одновременно и конструктивистом, и дадаистом, под гетеронимом И. К. Бонсет (возможно, это анаграмма от Ik ben zot, «я дурак») издавал журнал Mécano (в Лейдене), «ультраиндивидуалистское, нерегулярное международное обозрение распространения идей неодадаизма и психологической гигиены». Mécano позиционировал Бонсета как своего литературного редактора, а ван Дусбурга — как «технолога визуальных искусств» (mécanicien plastique). Последний уже был хорошо известен как редактор De Stijl; тот факт, что это один и тот же человек, удивил даже авангардистов, удивить которых было уже невозможно.
И. К. Бонсет был также эссеистом и манифестором дада второго порядка. («Дада — это полное вяжущее очищение, которое вылечит вас от диареи из смеси искусства и логики. Дада — пробка в бутылке вашей тупости».) В то время как Альдо Камини был автором суровых антифилософских речей и черпал вдохновение в «Метафизике» Карло Карра. В этом обличье ван Дусбург (ибо и это тоже был он) выступал против индивидуализма и за коллективное переживание новой реальности, вызываемой (вероятно, звуками, шумами и запахами), а не описываемой.
Его вторая жена, Нелли ван Мурсель (1899–1975), была успешной пианисткой, а ее сольные концерты стали регулярной частью Тура дада по Голландии (1923) под руководством ван Дусбурга и Курта Швиттерса (1887–1948).
См. также «Манифест пролетарского искусства» (М46).
* * *
1. Существует старое и новое сознание времени.
Старое связано с индивидуальным.
Новое связано с универсальным.
Борьба индивидуального с универсальным проявляется как в мировой войне, так и в современном искусстве.
2. Война разрушает старый мир и его содержание: господство индивидуального в каждом государстве.
3. Новое искусство выявило то, что содержится в новом сознании времени: баланс между универсальным и индивидуальным.
4. Новое сознание готово к пониманию как внутренней, так и внешней жизни.
5. Традиции, догмы и господство индивидуального препятствуют этому пониманию.
6. Поэтому основатели нового пластического искусства призывают всех, кто верит в реформацию искусства и культуры, искоренить эти препятствия на пути развития, потому что в новом пластическом искусстве (исключая естественную форму) они уже уничтожили то, что блокирует чистое художественное выражение, конечное следствие всех концепций искусства.
7. Современными художниками всего мира движет то же сознание, и поэтому они приняли участие в интеллектуальной войне против деспотизма индивидуального. Поэтому они солидарны со всеми, кто работает над установлением международного единства в жизни, искусстве, культуре, будь то интеллектуальной или материальной.
М43. Висенте Уидобро.
Мы должны творить (1922)
Впервые опубликован на французском языке в сборнике Уидобро «Манифесты» (1925).
Висенте Уидобро (1893–1948) был чилийским
